Первый опыт боестолкновений с монголо-татарами Тевтонский орден получил в битве под Легницей 9 апреля 1241 года. Один из пяти гуфов (оперативных соединений) в объединенном войске Генриха Благочестивого составляли от полутора до двух тысяч тамплиеров, а также примкнувшие к ним иоанниты и тевтонцы. Последних возглавлял Поппо фон Остерна, будущий 9-й Великий магистр Ordo Teutonicus – этому рыцарю вместе с немногими братьями удалось уцелеть в несчастливой для христиан сече.
Сполна осознав масштаб надвигавшейся на Европу угрозы, тевтонцы на время позабыли даже о текущем своем противостоянии с язычниками-пруссами. Забегая немного вперед: дабы быть во всеоружии, рыцари пошли на целый ряд уступок участникам Первого прусского восстания и при посредничестве папского легата 2 февраля 1249 года заключили с ними Христбургский мир.
Анализируя создавшуюся обстановку, в руководстве ордена пришли к выводу о необходимости сближения с Галицко-Волынским княжеством. Конечно, союз этот представлялся отнюдь не стратегическим, а сугубо ситуационным. Однако при благоприятном развитии событий вполне можно было рассчитывать не только на успешное отражение натиска азиатских орд, но и на укрепление католического (а значит, и тевтонского) влияния в русских землях.
Использовав все свои связи в Риме, орден стимулировал переговоры папской курии с князьями Даниилом Галицким и его братом Васильком Романовичем, владения которых уже испытали на себе удар кочевников. Представители Иннокентия IV также активно прощупывали настроения переславль-завлесского и новгородского князя Александра Ярославовича. В итоге условились, что русские непременно предупредят Тевтонский орден в случае начала нового похода монголов «к последнему морю».
Крупным дипломатическим успехом Рима стало согласие Даниила Романовича принять от папы королевский титул (Александр, как известно, отказался) – и быть коронованным в 1254 году. Наверняка и галицкий князь рассматривал эту уступку как временный вариант. Мол, с помощью ордена поколотим зловредных «мунгал», а там уже будем с вопросами веры предметно разбираться. И поэтому всячески уклонялся от реального воссоединения «церквей-сестер». Зато ради дальнейшего укрепления намечавшегося союза с Западом Даниил в 1259 году выдал свою дочь Софью за графа Генриха V Бланкенбург-Шварцбурга. Семейство это было влиятельное, его отпрыски находились и среди элиты Тевтонского ордена, что существенно облегчало контакты с ним.
Дело оставалось за малым - организовать крестовый поход на монголов. Римский папа объявил его еще в 1253-м, призвав к участию сначала жителей Богемии, Моравии, Сербии и Померании, на следующий год распространив свое воззвание также в Пруссии и Ливонии. Кстати, не исключалось и участие Литвы, которая после крещения тамошнего короля Миндовга тоже считалась христианской. Своеобразной тренировкой стал предпринятый в конце 1254 года совместный поход на балтские племена ятвягов, еще продолжавших придерживаться языческой веры.
Впрочем, насколько теперь уже не князь, а король Даниил не спешил распахивать двери русских церквей перед священниками-латинянами, настолько и призыв папы к крестовому походу остался всего лишь декларацией. А в декабре 1254 года Иннокентий ІV скончался.
«Сменивший его папа Александр ІV, зацикленный на внедрении латинского богослужения, не понимавший политическую ситуацию в регионе, разжигал противоречия между Даниилом Романовичем и королем Литвы Миндовгом, поддерживая последнего (для вчерашнего язычника Миндовга особенности обряда не имели никакого значения)», - пишет в своей работе «Тевтонский орден в политике Галицко-Волынского княжества» историк Леонтий Войтович.
Александр IV оказался настолько недальновиден, что лично разрешил Миндовгу воевать с Галицко-Волынской Русью. Узнав об этом, Даниил разорвал отношения с Римом, правда, сохранив при этом королевский титул и право на него для своих преемников – но это уже политические тонкости.
Папская глупость и литовская жадность сыграли свою роль в 1258 году, когда новый правитель улуса Джучи – чингизид Берке задумал укротить амбиции Даниила, проведшего против монголов несколько успешных военных операций. Направленного в приднепровский улус ветерана батыевских походов на Русь – темника Бурундая снабдили внушительным войском. Явившись летом на Волынь, Бурундай пригрозил обратить ее в пустыню, если русские не покорятся.
После демонстрации кнута был предложен пряник – совместный поход на вероломный Запад, точнее, в Литву. Не имея сил для успешного сопротивления, выбирать особо не приходилось. Поскольку Даниил предпочел на время податься в европейскую эмиграцию, присоединившимся к монголам русским отрядом был назначен командовать князь Василько. В результате подданным Миндовга здорово досталось, но Берке на этом не успокоился. Год спустя Романовичей для начала заставили срыть укрепления нескольких принадлежавших им городов. А затем отправиться со все тем же Бурундаем теперь уже в Польшу.
Еще после монгольского налета на Литву папа Александр IV, сообразив, что дал маху. И в декабре 1259 года настоятельно рекомендовал магистру Тевтонского ордена объединиться со всеми приграничными христианскими державами, чтобы вместе противостоять кочевникам. Но было уже поздно – в польские земли вторглось не менее трех туменов (в общей сложности это 30 тысяч мечей) страшных завоевателей. В начале 1260 года они осадили богатый город Сандомир, 2 февраля взяли его и подвергли тотальному разграблению, а затем разрушили. Жителей или перебили, или увели в полон. В первой половине февраля Бурундай двинулся на Краков, оставляя за собой тысячи трупов обывателей (местность оказалось весьма густо населена), сожженные села и монастыри. Польская столица сопротивлялась недолго, разделив незавидную судьбу Сандомира. Монголы вплотную приблизились к Силезии.
Тевтонский орден спешно перебрасывал на свои южные рубежи все наличные силы и прибывавшие отряды крестоносцев. В марте под командованием магистра Гартмана фон Грумбаха удалось собрать войско, но численность его оказалась столь невелика, что вызывала серьезные сомнения в победе. Перед Европой во весь рост замаячил призрак Легницы.
Но в августе 1259 года умер великий хан Мункэ, после чего в Монгольской империи развернулась ожесточенная борьба за власть. Поддерживая одного из претендентов, Берке был вынужден думать и о собственной шкуре. Точнее даже – о своем улусе, которому (как и Европе!) угрожала нешуточная опасность с востока. Следствием этого стало принятое в конце марта решение закончить набег на Польшу. Монголы двинулись обратно, уводя с собой около 10 тысяч пленных ляхов.
Облегченно переведя дух, тевтонцы вспомнили о своей немецкой рачительности. Собранные войска не стали распускать, использовав их против бунтовщика Геркуса Мантаса (Монте), который вздумал воспользоваться удобным моментом и поднял Второе прусское восстание. Что же до Даниила Галицкого, то «князь-король» вплоть до смерти в 1264 году сводил своей участие в европейских делах к минимуму, окончательно убедившись, что реальной помощи от Римского папы и Тевтонского ордена в борьбе с монголами русские никогда не получат.
