19 мая 1982 года в Обергсхофе открылся международный фестиваль современного театрального искусства. Расплывчатая формулировка (так как под «современным театром» в то время каждый подразумевал своё) позволила организаторам собрать под одной крышей совершенно разные театры со всего мира: от конголезского «Рокадо Зулу» и малийского «Полезного театра» до советского «площадного» и нью-йоркского «Бродвея». Помимо самих театральных трупп, режиссеров-постановщиков, драматургов, критиков и продюсеров были так же приглашены артисты перформанса и художники, среди которых оказались Отто Мюль, Марина Абрамович и Улай, Рейнхард Зобель и Лилиан Чотти, Инга Боровкова и Курт Йенсен. Последние только вышли из австрийской тюрьмы после шестимесячного заключения за довольно провокационную по тем временам акцию «Libi und Karnickel», в которой специально подготовленному к постановке ягненку была отсечена нога и тут же съедена на глазах у изумленных зрителей под хриплое блеянье истекающего кровью (акция была направлена против убийства и эксплуатации животных и, стоит отметить, имела успех: многие из зрителей испытали такой шок, что навсегда перестали употреблять в пищу мясо). На фестиваль не смогли приехать (но уже по очевидным политическим причинам) Любимов и Леонид Филатов. Райнер Вернер Фассбиндер, собиравшийся не только представить свой новый спектакль, но и снять документальный фильм о жизни фестиваля, ко времени проведения находился уже в терминальной стадии депрессии (как стало известно несколько позднее) и так же не смог принять участие. Отсутствие именитых гостей, однако, не превратило фестиваль в рядовое событие.
Первый же спектакль, представленный на театральной площадке фестиваля, - «Номер ноль» Ягнека Потоцки - обернулся скандалом и арестом более двух сотен зрителей. Самого же режиссера-постановщика и актеров, задействованных в постановке, объявили в розыск.
Перед началом спектакля, на входе в зрительный зал, посетителям были розданы программки, в которых, вместо обычного списка фамилий и краткого описания постановки, был напечатан теперь уже известный всем "Манифест нулевого театра". Сам по себе манифест довольно объёмен. Вот лишь основные его тезисы:
- пространство театра есть пространство маятника;
- если театр стремится к наиболее полному выражению жизни, то следует отвергнуть всякую игру, но начать жить на сцене. Нулевой театр - театр, где нет лицедеев, но есть люди и есть их жизнь, всякий может быть актером нулевого театра, всякий является им по определению;
- нулевой театр не имеет ограничений: когда человек танцует, он танцует, когда трахается - трахается, когда дерётся - дерётся; нулевой театр есть жизнь, в нём все по-настоящему;
- сцена нулевого театра - весь мир.
Сейчас подобные заявления воспринимаются как очевидное, но сорок лет назад они были сочтены настоящим экстремизмом, что, впрочем, только насторожило зрителя, но не более. Ягнек Потоцки уже в те годы был достаточно известным в театральном мире режиссером-экспериментатором, побывавшем вместе со своей «Упоённой Далилой» во всех уголках старой Европы. Зритель его знал, знал о его творческой смелости, уникальном методе работы с актерами. Поэтому, когда погас свет в зрительном зале и начался спектакль, то никто ничего не ожидал.
Вернее, не ожидал, что действительно ничего не будет. Сцена была пуста. Зрители первые тридцать минут сидели в полной тишине и мраке, боясь кашлянуть. Следующие тридцать минут зрители пытались как следует изучить выданную программку, хоть и не было никакой возможности это сделать в темноте. По прошествии часа некоторые из зрителей стали выражать беспокойство: не случилось ли что с актерами? с техническим персоналом?.. Сначала подобные вопросы пресекались недовольным шиканьем, но вскоре беспокойство охватило весь зал. Буквально за два дня до открытия фестиваля в Обергсхофе была предотвращена попытка террористического акта. Леворадикальная группировка BAF намеревалась одновременной серией взрывов уничтожить всю «буржуазную» прослойку театрального фестиваля: продюсеров, критиков, директоров ведущих мировых площадок. И даже оповестила об этом горожан, призывая не выходить в это время на улицу. Террористической акции было дано название - «der Vorstellung», явно намекающее на очевидную политизацию театра и стирающее грань между актом терроризма и актом искусства. По зрительному залу пошел слух, что, возможно, BAF все-таки удалось, пусть и частично, реализовать свой «Перформанс» и спектакль сорван. Но паника быстро сошла на нет: находившийся в зрительном зале Марсель Луньон, с чьим именем многие связывают возрождение бельгийского авангарда, буквально с места объяснил обеспокоенным зрителям, что охуели что ли в программке же написано нет лицедеев весь мир театр всех на ноль чо вы жопами елозите геморройные сидим смотрим спокойно я лучшего еще не видел.
Спектакль продолжался чуть более семи часов. Конец постановке положил охранник, в грубой форме потребовавший от зрителей покинуть помещение, потому что театр давно закрыт. Ни один зритель не поднялся с кресла, а когда охранник попытался вытащить первого же попавшегося под руку, то получил в лицо. Отчего и скончался. Вскоре прибыл наряд полиции, а после и еще несколько нарядов и даже спецназ, весь такой с автоматами и карабинами, даже гранатомет станковый приволокли, им только дай волю — они и детский сад на атомы распылят. Соорудив баррикады, зрители, учитывая их полную безоружность, смогли дать весьма достойный отпор вооруженным до зубов проправительственным силам и удерживали позиции до самого утра, пока не были выкурены дымовыми шашками. Впоследствии была создана петиция, которую подписали свыше ста искусствоведов со всего мира, с требованием немедленно освободить всех заключенных, так как никакого отношения к BAF они не имеют и все произошедшее - акт искусства. Несмотря на это все оказавшие сопротивление очутились на одной скамье подсудимых с настоящими террористами и получили реальные сроки. Следствием же было установлено, что Ягнек Потоцки и вся его труппа думали, что спектакль назначен на следующий день, на двадцатое мая, поэтому даже не собирались являться и пустая сцена - результат банальной ошибки, мол, они в это время вообще секс репетировали под псилоцибином. Но, - отметил Ягнек, - в общем-то вышло тоже недурно, даже лучше, чем задумывалось.
Райнер Вернер Фассбиндер умер в июне 1982 года, не приходя в сознание.
Так же https://vk.com/@moskvichev.writer-fasbinder-i-koncepciya-nulevogo-teatra
