20 мая 1919 года родился Николай Петрович Майоров, поэт, погибший во время Великой Отечественной войны, талант которого оценили посмертно.
Чуть больше года назад я готовила небольшую виртуальную выставку к столетию со дня рождения Николая Майорова , поэта из поколения, навсегда оставшегося молодым. Изучая его творчество по посмертным публикациям и воспоминаниям, а также архивным документам, среди которых переписка, рукописи и небольшое количество фотографий, меня поразила чистота и реалистичность его поэзии, а еще история любви, которая пережила войну и многие годы после... Хочу поделиться историей этого талантливого человека здесь.
Среди архивных документов сохранились материалы, связанные с жизнью и творчеством Николая Петровича Майорова. Попали они в РГАЛИ разными путями – от семьи его погибшего на фронте товарища Михаила Кульчицкого, от невесты и адресата писем Майорова военных лет Ирины Пташниковой, из редакции журнала «Знамя», из Литинститута им. Горького... Поэтическое наследие Майорова сохранилось не в полном объеме – многие его произведения пропали после его отправки на Великую Отечественную войну.
Д. Данин, который уже посмертно рекомендовал принять Майорова в Союз писателей СССР, отмечает, что его литературное наследство – «это сто страниц, три тысячи строк». Несправедливо короткий срок для человека, которому было что сказать, и он умел это делать профессионально и точно, что отмечали и сверстники, и его наставник Павел Антокольский.
Я полюбил весомые слова,
Просторный август, бабочку на раме
И сон в саду, где падает трава
К моим ногам неровными рядами.
Лежать в траве, желтеющей у вишен,
У низких яблонь, где-то у воды,
Смотреть в листву прозрачную
И слышать,
Как рядом глухо падают плоды.
Не потому ль, что тени не хватало,
Казалось мне, вселенная мала?
Движения замедленны и вялы,
Во рту иссохло. Губы как зола.
Куда девать сгорающее тело?
Ближайший омут светел и глубок.
Пока трава на солнце не сгорела,
Войти в него всем телом до предела
И ощутить подошвами песок!
И в первый раз почувствовать так близко
Прохладное спасительное дно.
Вот так, храня стремление одно,
Вползают в землю щупальцами корни,
Питая щедро алчные плоды, –
А жизнь идёт, – всё глубже и упорней
Стремление пробиться до воды,
До тех границ соседнего оврага,
Где в изобилье, с запахами вин,
Как древний сок, живительная влага
Ключами бьёт из почвенных глубин.
Полдневный зной под яблонями тает
На сизых листьях тёплой лебеды.
И слышу я, как мир произрастает
Из первозданной матери – воды.
«Август», 1939 г.
В момент написания этого стихотворения Майоров был студентом II курса исторического факультета МГУ и слушателем Вечернего Литературного института ССП. В своей автобиографии при поступлении в Литинститут он отметил, что уже несколько лет пишет стихи и имеет публикации в университетской многотиражке. К сожалению, она так и осталась единственной прижизненной публикацией поэта.
В 1930-е Москва распахнула свои двери для провинциалов и сын простого ивановского рабочего Николай Майоров вместе со своим школьным другом Николаем Шеберстовым отправились в столицу. Позднее, последний, будучи уже студентом художественного института, оформлял рукописные сборники стихов своего товарища. Именно Н. Шеберстову, ставшему в дальнейшем видным художником и автором известных советских плакатов, оставила свой адрес Ирина Пташникова перед отправкой в Ташкент в 1941 году. Тот самый адрес, на который Майоров так недолго писал ей фронтовые письма. Последняя встреча Николая Майорова и Ирины Пташниковой состоялась в день отправки группы студентов на «спецзадание», еще до того, как поэт принял решение уйти на фронт добровольцем осенью 1941 года.
В картине мира поколения, среди которых рос Майоров, война занимала свое прочное место – еще так свежи были воспоминания отцов об участии в первой мировой. Удивительно, но поэты эти предвидели будущее – предчувствовали войну и свою смерть на ней.
Старший брат Николая Майорова Алексей был еще с 1930-х гг. летчиком-истребителем, чем поэт очень гордился. Отсюда и культ лётчика в его стихах, а Иваново в его поэзии – город, где живут лётчики-герои, которые готовы во имя высоты пожертвовать собою. Интересно, что улица в Иваново, которая носит теперь имя Николая Майорова, во времена, когда на ней жили поэт с семьей, называлась 1-я Авиационная. Среди рукописей Майорова в РГАЛИ есть стихотворение «Авиатор» («Рассвет сочится, будто в сите…»), в сборнике «Мы» оно приводится под названием «Торжество жизни». На обратной стороне листа с набранным на машинке текстом, рукой редактора написано, что стихи эти «для “Знамени” не подходят. Вернуть автору».
Война погубила жизнь Николая Майорова, но не его талант. К его творчеству и биографии, в которых достаточно белых пятен, исследователи обращаются и сейчас. Самое первое издание, в которое вошли воспоминания о нем и его стихи, было выпущено в «Молодой гвардии» уже в 1962 г. под заглавием «Мы» – одноименного одному из самых сильных произведений поэта. В этой книге, даже спустя более полувека, очень точно сформулирован ответ на вопрос, почему сейчас имя Николая Майорова не забыто. «Стихи его отмечены ярким жизнеутверждающим талантом. Поэт уверенно выходил на свою самостоятельную поэтическую дорогу, шёл к лирике больших чувств и высокой гражданственности. Николаю Майорову присуще удивительно острое чувство времени – черта истинного поэта. Он писал об искренней мужской любви, о подвиге, о своём поколении. Судьба поэта, судьба поколения слились в стихах Николая Майорова воедино».
