Социальные ток-шоу пребывают в кризисе: зрители жалуются на скандалы, а депутаты грозятся ввести цензуру. Но родоначальник жанра не боится остаться без работы. Почему?
– Андрей, по мнению ученых, массовая культура способна помочь человеку избавиться от стресса. Считаешь ли ты себя врачевателем?
– Ну уж нет! Я скорее современный Антон Павлович Чехов, который рассказывает короткие и емкие истории из жизни современной России
– Вскрывающий язвы общества?
– Это громко сказано. Хотя сегодня в «Прямом эфире» я могу показать больше, чем несколько лет назад.
– Создатели проекта «Окна» могли бы поспорить с этим утверждением.
– «Окна» – постановочное шоу, в отличие от той же «Большой стирки», где были реальные истории, пусть и подкрученные. А «Прямой эфир» – вообще сплошной реализм...
У любой ежедневной программы своя миссия: одна заставляет задуматься, вторая – расслабиться, третья – помочь в беде, четвертая – встретить пропавших родственников. Но у каждой из них должен быть информационный повод!
– А в основе все равно сценарий...
– Понятно, что историю, которую мы рассказываем в течение часа, можно проговорить и за семь минут. Но зрителю должно быть интересно, а значит, необходима завязка, кульминация, развязка. Поэтому сценарий имеет сугубо техническое назначение.
Программа, идущая в прямом эфире, соберет больше зрителей из чувства сопричастности к происходящему, хотя и потеряет в качестве. Если новость пришла в час дня, а эфир в шесть вечера, то просто некогда вылизывать сюжет, придумывать картинку.
– В чем миссия твоей программы, если люди в студии перманентно пребывают во взвинченном состоянии?
– Сразу понятно, что ты смотришь ее время от времени! А как тебе сюжет о двух подругах, отправившихся в Сочи на рейв-фестиваль, после которого одна вернулась домой, а вторую обнаружили мертвой? Причем первую уже год держат в СИЗО без предъявления обвинения. Это не скандал, это про систему.
Или программа, посвященная Николаю Караченцову, дань памяти и наше признание в любви великому артисту... Мы сделали все очень деликатно, в отличие от его жены, которая, еще не успев похоронить мужа, плакала в другой телестудии.
– Ты считаешь ее поведение непорядочным?
– Мне кажется, что, как верующий человек, она должна была молиться и читать псалтырь. А прокомментировать произошедшее достаточно по телефону. Все следили за судьбой актера – его жизнь была превращена в реалити- шоу. Но не буду никого осуждать. В конце концов, Людмила Поргина продлила жизнь Караченцову, доказав всем, что при правильном уходе и большой любви даже с такими травмами можно прожить еще тринадцать лет.
Но вернемся к темам... Существуют же и развлекательные программы. И новый вектор развития ток-шоу – реалити о неких героях. Например, о Пророхе и Виталине.
– То есть удовлетворение любопытства людей, которым нравится подглядывать?
– Но это же не «Дом-2», где ходят голые.
– Единственное отличие – наличие одежды?
– Наличие драматургии. Если в «Доме-2» герои должны раздеваться, говорить гадости, иметь сексуального партнера, то здесь они общаются, путешествуют, у них появляются свои личные тайны. Мы видим генетическую историю отношений.
В общем, каждый сезон мы придумываем разные программы, но они ни в коем случае не служат лишь для увеселения народа.
– Но и просветительской функции не несут. Кстати, тест ДНК – это твое ноу-хау?
– Эту идею, равно как и детектор лжи, к которому я имел непосредственное отношение, используют многие. Каждый раз приходится придумывать что-то новое, потому что конкуренты обязательно подберут и... будут топтаться на месте. А мне важно оставаться независимым и не помечать словом «эксклюзив» сюжеты, которые уже десять раз обмусолили. И если я все же употребляю это слово, то такого действительно еще никто не видел. Например, первое интервью Ксении Собчак после решения об участии в президентской гонке.
– Ты уважаешь всех участников своего шоу или кто-то вызывает отторжение?
–Я отношусь к ним как к родственникам, которых не выбирают. Есть люди, вызывающие у меня восхищение. Например, родители парня, который собирался стать священником, но попал под поезд. На сороковой день после его гибели они рассказывали о своих чувствах... Получилась сильная программа, хоть и не мегарейтинговая. Или питерский врач Андрей Павленко, который борется с раком и ведет при этом видеодневник. Это пример того, что нельзя сдаваться ни при каких обстоятельствах.
– Кстати, а низкие показатели влекут за собой оргвыводы?
– На Первом – да. «Россия 1» – государственный канал, и хотя там тоже заинтересованы в цифрах, но как не сделать программу о победителях чемпионата мира по трудовым профессиям, несмотря на то что рейтинг будет заведомо ниже, чем у Гогена Солнцева? Мотивация – это очень важно. Молодые люди посмотрят и, возможно, тоже захотят что-то сделать для страны.
– А какая мотивация в программе про Джигарханяна и Виталину? Внимательно подходить к выбору спутника жизни?
– Я бы ответил на твой вопрос, но Армен Борисович попросил телеканалы не упоминать его имя всуе. И мы должны уважать просьбу великого актера.
– На твой взгляд, ради денег люди способны на все?
– Думаю, да. Даже если кто-то отказывается участвовать в программе: мол, не хочу мараться и деньги не нужны – через месяц он сидит уже в другой студии, и за большие деньги.
– Твое имя у многих ассоциируется со скандалом. Не обижает?
– Если обижаться на все, что пишут, я бы и трех дней не прожил. Не отношусь к тем, кто начинает день с того, что вбивает в поисковик собственное имя.
– Обсуждая подробно чужую частную жизнь, информацию о своей ты строго дозируешь...
– Да, я не спешу выносить собственную жизнь в публичное пространство. Личная жизнь стала товаром. Посмотри интервью знаменитостей начала 2000-х – они такое про себя рассказывали! Сегодня подобная степень откровенности достигается только при помощи внушительной суммы или бонусов. Либо надо быть певицей Ириной Понаровской, которая, исчезнув на пике популярности, вернулась в программы «Прямой эфир» и «Привет, Андрей!» и, не заботясь о том, что про нее скажут, дала интервью образца 2000-х – откровенное, искреннее. В результате у нее были бешеные рейтинги: люди устали от показухи.
– Кто ты больше, журналист или телеведущий?
– В последнее время – продюсер. А это отнимает много душевных сил. Часть коллектива, работавшего в «Прямом эфире», объединилась с теми, кто пришел со мной. Кроме того, прибавились редакторы из «Секрета на миллион». Это как «поженить» «мерседес», «ауди» и BMW. Все с характером, амбициями, стремлением сделать идеальную программу.
– Недавно Петровская и Ларина на «Эхе Москвы» заявили, что ты позоришь профессию журналиста...
– Я все понимаю про телевидение, поэтому не испытываю иллюзий, в том числе на свой счет. Но продержаться на протяжении восемнадцати лет в ежедневном режиме и создать самую популярную программу в стране может не каждый.
Я очень уважаю Ирину Евгеньевну и Ксению, и лет десять назад, наверное, переживал бы. Но сегодня, чтобы быть в тренде, нужно меняться.
– А зачем ты пошел на «Дождь»?
– У меня выходил спектакль, который надо было прорекламировать. А где это можно сделать, чтобы потом все обсуждали?
– Тогда нужно было к Борисову. Интересно, почему он согласился вести ток-шоу?
– Оставаться говорящей головой в новостях – то еще удовольствие. Это не афишируется, но в двадцать пять лет Дима был продюсером четырех телеканалов. Так что чувствовал он себя неплохо, в отличие от меня – ни на что не претендовавшего сорокапятилетнего ведущего.
– А еще лучше чувствует себя сегодня ДУДЬ. Кстати, ты до сих пор у него не был...
– Юра позвал меня первого, и я продолжаю получать от него предложения.
– Почему не пошел? Юрий спросил бы, сколько у тебя денег и занимаешься ли ты мастурбацией...
– Именно это я и предполагал... Когда они с Женей Савиным появились, я сразу сказал, что их ждет большое будущее. Если бы мне как продюсеру нужны были ведущие, эти двое стали бы главными кандидатами глаз горит, есть образование... Эдакий молодой Галкин, который в середине 90-х вместе с друзьями из театра МГУ приходил ко мне в «Доброе утро» заполнять паузы. Но они что-то не поделили, и теперь Савин ведет на Первом странную программу про ниндзя и изредка комментирует спортивные матчи. А Дудь сумел правильно подать формат, в этом сезоне уловить народную тоску по девяностым. Заметь, его герои не говорят ничего нового, хотя интервью с Михалковым было очень интересным. Рекомендую.
– Тебе близка его манера вести беседу?
– Мне нравится его привычка готовиться к интервью. Он знает своего героя, его слабые места, вовремя может сделать комплимент. Подготовка – серьезная вещь. К тому же у Дудя удачный антураж – стильный лофт. А еще он молод. Мало просто выглядеть молодо – нужно быть молодым. Вот Коля Басков и Филипп Киркоров пригласили меня сняться в клипе «Ибица», но для молодежной аудитории мы все равно остаемся «веселящимися дедушками». Конечно, мы так себя не чувствуем, это все делается ради хайпа.
– Что через десять лет на телевидении останется за бортом, а что по-прежнему будет актуально?
– Трансляция Олимпийских игр, чемпионатов мира – словом, все, что идет в режиме онлайн, будет востребовано. Выживут новогодние программы – просто потому, что стране нужен праздничный фон. Останутся шоу с элементами соревнования, правда, в новой форме. Но главное – все это будет в коллаборации с Интернетом.
«Родился 11 января 1972 г. в городе Апатиты. С красным дипломом окончил факультет журналистики МГУ. В течение 25 лет, с 1992 г., работал на Первом канале, вел программы «Доброе утро», «Большая стирка», «Детектор лжи», «Сегодня вечером», «Пять вечеров», «Пусть говорят». С августа 2017-го – ведущий ток-шоу на канале «Россия 1». Женат на дочери медиамагната Наталье Шкулевой»
Читайте также:
Юлия МИХАЛЬЧИК: Сильная, смелая, свободная
Анна СНАТКИНА: В цветном настроении
Родион НАХАПЕТОВ: Впервые в жизни он чувствовал себя счастливым, когда влюбился
Еще больше интервью со звездами на Панорама ТВ.
Подписывайтесь и оставайтесь с нами!
