Опять голодуха наше сельцо одолевает. Катерина, употребивши случай показать детям Москву, поехала на ярмарку за провизиями. Я не могу себе дозволить таковскую поездку, доколе всю работу на полях не переделаю.
На ярмарке можно не токмо торговать, но и заработать на своих талантах. Кой-какое время Катерина работала горничной у богатого дворянина в его московском доме. Тамошняя гувернантка научила Катю играть на фортепиано. Токмо не к душе пришлась музыка супружницы моей, ибо не подали ей даже гроша ломаного.
В скором времени наша семья обзаведется шестым ребенком по счету, но не по значению. А когда я всех их переженю, тогда и будет мне счастье великое.
* * *
На дворе зима. Все дороги схоронены под огромными снежными сугробами. Пёхом до школы шибко далече идти, не дойдут дети – утомятся, да в снегу намертво окоченеют. Их отвозит в сельскую школу конная повозка нашего барина, потому что он горой стоит за грамотность крестьян, говорит, что писать и читать должны стар и млад.
Намедни всем селом на свадьбе гуляли. Знатная свадьба удалась. Я пожаловал молодоженам бутыль доброго самогона, за него гости были мне премного благодарны.
Помещик стал мне больше платить за работу, теперь немного полегче станет кормить семью.
1759 год
Покамест помещику не посчастливилось одолеть безграмотность в своем сельце. По пальцам можно перечесть тех, кто выучил азбуку. Вот и мои отпрыски не отличаются усердием в учебе. Барин сильно серчает за то, грозится наказать семьи, в которых дети неграмотные.
Когда старшие дети подросли, полегче стало управляться с хозяйством, ведь дочки во всём подсобляли и мне, и матери: они и за младшими детьми насматривали, и чистоту в доме поддерживали, и покушать могли самостоятельно без участия старших. Для совместных игр и физического воспитания я смастерил потомкам домишко на придомовом участке.
1760 год
Народился у меня еще один сынок. Малыш крепок и пригож. Дай Бог ему ума и здоровья! Окрестили новорожденного Федором. Теперь в нашей семье три сына и три дочки. Пока Федя еще совсем махонек, Катерина забросила все заботы и посвятила себя уходу за крохой. Ему еще предстоит набраться сил от материнского молока и ласки.
Пелагея и Агафья совсем забыли об учебе, помогая матери управляться с делами. А между тем, люди, стоящие на службе у барина, не дремлют. Нынче к нам уже приезжали с угрозами, что отнимут детей, ежели они не восхотят учиться. Услыхав этакое, я утерял аппетит и сон, разучивая отпрысков орудовать гусиным пером. Эх, только бы помилосердствовал барин. Неужто ему чужды заботы о большом семействе? Неужто он не разумеет, как несладко простому мужику?
Глафиру ничуть не беспокоит то, что ее могут забрать из семьи. Вместо учения она дружбу водит с мальчишкой из церковной семьи Щукиных. Надобно ее выпороть хорошенько за экие проделки.
Катенька в отчаянии каждый день молит Всевышнего о подмоге. Так горестно нам еще ни в жизнь не было. Всяческое пережила наша семья: и стынь лютую, и голодуху, и недуги. Но что мы, мелкие люди, можем поделать против гнева помещичьего? Суждено нам повиноваться его воле беспрекословно. Я уже не могу повторить поступок, уходящий корнями в мою далекую молодость, когда я бросил всё и сбежал с супружницей своей в дальние закраины, подальше от барина сурового и от его гнета непосильного. Меня тогда ничего не держало: кровом мне служил лишь сарай, ложем был стог сена. А теперь, хоть и жительствуем в нищете, но есть у нас и дом, и какое-никакое убранство. А каково будет детям, если они пустятся наутек в неизведанные дали? Нет, не могу я на такое отважиться, когда у матери моих детей на руках грудное дитя. И кто знает, лучший ли удел будет нас поджидать на чужих землях? Вот и остается уповать на милость помещика и Создателя нашего.
***
Ужели прогневал чем-то я силы небесные? Пожарище едва не уничтожил нашу избу без остатка вместе с женой моей и двумя младшими сыновьями. Пелагея, Агафья, Глафира и Василий в школе были, а я, как водится, на полях работал. Как гром среди ясного неба вспыхнули сухие поленья. Полымя со скоростью вихря перемещалось дальше и дальше. Токмо треск стоял на всю округу. Рискуя своей жизнью, Екатерина со всех ног бросилась вызволять детей. Она поочередно вынесла их наружу, а потом кинулась спасать наши скромные пожитки.
Ежели бы не обрушился на крышу дождь спасительный, осталось бы на нашем месте всего-навсего пепелище. Тогда бы канула в лету история семьи Белик. По воле Творца суждено продолжатся нашему роду.
