Продолжение.
О мужской и женской природе.
Природа человека, мужская и женская, также как и любовь строится на самоотверженности. Муж и жена “будут одна плоть”. Это значит, что телесно, душевно и духовно муж и жена неразделимы. Таков Божественный замысел о человеке. “Итак, что Бог сочетал, того человек да не разделяет” (Лук. 10; 9). Однако в своей нераздельности муж и жена, земные мужчина и женщина, унаследовавшие грех Адама и Евы, имеют разное предназначение и каждому из них заповедан свой закон.
«Жене сказал: «умножая умножу скорбь твою в беременности твоей; в болезни будешь рождать детей; и к мужу твоему влечение твое, и он будет господствовать над тобою. Адаму же сказал: за то, что ты послушал голоса жены твоей и ел от дерева, о котором Я заповедовал тебе, сказав: «не ешь от него», проклята Земля за тебя; со скорбию будешь питаться от нее во все дни жизни твоей. (…) В поте лица твоего будешь есть хлеб, доколе не возвратишься в землю, из которой ты взят; ибо прах ты, и в прах возвратишься» (Быт. 3; 16,17,19).
По природе, по своему естеству женщина предназначена к рождению детей и продолжению рода. Ее телесная организация и душевная жизнь подчинены этому закону. Женщина самоотверженна прежде всего потому, что она мать. Мужчина же по своему предназначению, которое закрепляется в его физическом облике и характере, есть добытчик, кормилец семейства и его защитник. Чтобы соответствовать своей природе, он должен в тяжких трудах и борениях создавать и поддерживать материальное благополучие, душевный комфорт и духовное здоровье своего семейства. Ни сил, ни самой жизни он не вправе жалеть ради достижения этой цели. Господство его над женой и детьми не значит только властвование над ними, но, по существу, есть возложение на себя бремени ответственности за судьбу семьи.
Соответствуют ли своей природе герои И.С. Тургенева?
Джемма, судя по всему, вполне сообразна своей женской природе. Она родила пятерых детей, живет заботами об их благополучии. Любит своего мужа и, вероятно, не борется с ним за власть в семье. Даже если бы она вышла замуж за Клюбера, то скорее всего, не изменила бы своей природе: также нарожала бы детей, также заботилась бы о них и в них находила отраду своей жизни. Вот почему Джемма нравственна чиста и духовна. Другое дело – Санин, Полозов и Полозова, которые, безусловно, не соответствует своей природе, но у каждого из них существует своя персональная драма отклонения от мужского и женского естества.
М.Н. Полозова, несомненно, являет собой особый, по-своему выдающийся тип женщины, образ которой очень удался И.С. Тургеневу. Но это – удача не только художника, но и мыслителя, постигающего тайну человека. Основу характера этой героини составляет неутолимая жажда тотального и абсолютного господства над мужчинами, судьбами которых она легко играет, словно они не люди, а шахматные фигуры. Для реализации своих целей Полозова виртуозно использует своей неординарный, проницательный и циничный ум, а также искусство обольщения, которым она владеет в совершенстве. Побудительным мотивом этой иррациональной страсти властвовать и повелевать служит некое глубокое и неукротимое чувство онтологической враждебности к мужскому полу. Как свидетельствуют многочисленные «истории любви» в романах и повестях И.С. Тургенева, отношения любви-ненависти или господства-рабства есть, согласно убеждению писателя, часто встречающиеся и весьма распространенные отношения между возлюбленными всех времен и народов. Причем весьма примечательно, что у И.С.Тургенева порабощающим, жестоким и эгоцентричным началом является отнюдь не представитель «сильного пола», но именно женщина, чьи духовные и нравственные качества находятся, как правило, на крайне низком уровне. Вот как характеризует герой повести «Переписка» свою роковую возлюбленную – танцовщицу: «Вы, может быть, думаете, что она была умна? – Нисколько! Стоило взглянуть на ее низкий лоб, стоило хоть раз подметить ее ленивую и беспечную усмешку, чтобы тотчас убедиться в скудости ее умственных способностей. И я никогда не воображал ее необыкновенной женщиной. Я вообще ни одного мгновения не ошибался на ее счет; но это ничему не помогало. Что б я не думал о ней в ее отсутствие – при ней я ощущал одно подобострастное обожание…» И эта «любовь», понимаемая как рабская зависимость духа и воли мужчины от природного естества женщины, подавившего в нем все человеческие качества, кроме чисто животной готовности к подчинению, отнюдь не является ни «святым», ни тем более «облагораживающим» началом. Жестокая правда жизни говорит о любви иначе. «Любовь даже вовсе не чувство, — продолжает упомянутый персонаж повести И.С.Тургенева; — она – болезнь, известное состояние души и тела; она не развивается постепенно; в ней нельзя сомневаться, с ней нельзя хитрить, хотя она и проявляется не всегда одинаково; обыкновенно она овладевает человеком без спроса, внезапно, против его воли – ни дать ни взять холера или лихорадка… (…) Нет, в любви одно лицо – раб, а другое – властелин, и недаром толкуют поэты о цепях, налагаемых любовью». Очень часто случается в жизни, что подобное чувство возникает и регулярно актуализируется в женской душе (равно, как и в мужской) как жестокая месть за неудачный опыт первой любви, за безответность когда-либо разбуженного глубокого чувства или же за перенесенное в юности моральное или физическое надругательство. Полозова неоднократно в беседах с Саниным упоминает имя некоего Гастона, учителя-швейцарца, к которому по ее признанию, она испытывала благоговейные чувства. Возможно, именно этот иностранец сыграл в жизни Полозовой роковую роль и поворотил ее судьбу в сомнительное русло. Греческий профиль, бакенбарды чёрные, как смоль, мужественный вид и учёность г-на Гастона пробудили в молодой девушке чувство влюблённости, которое, как известно, неотделимо от обожания объекта любви. Сделавшись абсолютным авторитетом, учитель-иностранец “открыл глаза” девушке на рабское состояние её жизни и, надо полагать, жизни в России вообще, а также внушил ей любовь к свободе. Неизвестно, чем закончились отношения девушки с месье Гастоном: был ли между ними неудачный роман, или имело место банальное совращение молодой особы. Но одно несомненно: иностранный учитель, как принято говорить, сбил девушку с толку, придал её мыслям, чувствам и воле крайне нежелательное направление, которое со временем всё более усиливалось, подогреваемое назойливым притяжением к её красоте особ мужского пола и собственным тщеславием.
Тургенев неоднократно подчёркивает в Полозовой смешение разнородных элементов: во-первых, кровей (“обаяние мощного, не то русского, не то цыганского, цветущего женского тела…”); во-вторых, плебейского происхождения с барским положением; в-третьих, русской (народной) культуры с европейской образованностью; в-четвёртых, мужского и женского (“добрый малый, вольный казак”); в-пятых, человеческого со звериным (“женский кентавр”, “Змея! Ах, она змея!”). В совокупности все эти смешения извратили женскую природу Полозовой, образовав в ней состав гремучей смеси, который превратил героиню в откровенно демонизированное, инфернальное существо.
Демоническое в этом образе многослойно и многолико. На первый взгляд Полозова может быть представлена как ведьма, колдунья, пользующаяся набором магических, привораживающих избранников средств, прозванных в народе присухой. Однако более точным в духовном плане определением её глубокой порочности будет понятие “обольстительница” или “прелестница”. И.С. Тургенев художественно безупречно и разнообразно рисует нам образ и приёмы Полозовой в процессе соблазнения Санина.
“Будь Марья Николаевна светской дамой, с утончёнными манерами – он никогда бы так не распустился; но она сама называла себя добрым малым, не терпящим никаких церемоний; она именно так отрекомендовала себя Санину. И в то же время этот “добрый малый” шёл рядом с ним кошачьей походкой, слегка прислоняясь к нему, и заглядывая ему в лицо; и шёл он в образе молодого женского существа, от которого так и веяло тем разбирающим и томящим, тихим и жгучим соблазном, каким способны донимать нашего брата – грешного, слабого мужчину, одни – и то некоторые, и то не чистые (“нечистые”!), а с надлежащей помесью – славянские натуры!” (курсив наш – В.С., О.С.).
“Эти глаза словно блуждали, словно кружили по его чертам…” (Согласитесь, здесь писатель прозрачно намекает на бесовское блуждание по порочному кругу).
“Люди, хорошо знавшие Марью Николаевну, уверяли, что когда во всём её сильном и крепком существе внезапно проступало нечто нежное и скромное, что-то почти девически стыдливое – хотя, подумаешь, откуда оно бралось?.. –тогда… да, тогда дело принимало оборот опасный”.
Коротко говоря, М.Н. Полозова представляет тот тип женщины, о котором предупреждал Екклесиаст: “И нашёл я, что горче смерти женщина, потому что она – сеть, и сердце её – силки, руки её – оковы; добрый пред Богом спасётся от неё, а грешник уловлён будет ею” (Еккл. 7; 26).
Наконец, к финалу повести образ виртуозной соблазнительницы преображается вообще в нечто сатанинское.
“ – Я еду туда, где будешь ты, — и буду с тобой, пока ты меня не прогонишь, — отвечал он с отчаянием и припал к рукам своей властительницы. Она высвободила их, положила их ему на голову и всеми десятью пальцами схватила его волосы. Она медленно перебирала и крутила эти безответные волосы, сама вся выпрямилась, на губах змеилось торжество – а глаза, широкие и светлые до белизны, выражали одну безжалостную тупость и сытость победы. У ястреба, который когтит пойманную птицу, такие бывают глаза”.
О какой победе здесь идёт речь? О победе сильной женщины над слабым мужчиной? Не только. Если взглянуть в самую глубь взаимоотношений Санина и Полозовой, то окажется, что победа-то, правда, временная и относительная, одержана тут над самой любовью. Да, главная инфернальная цель Полозовой состоит именно в уничтожении любви, которую она ненавидит, потому что не может любить сама.
“ – А вам не угодно знать, что собственно я за женщина? Впрочем, я не удивляюсь, — прибавила она, снова прислоняясь к подушкам дивана. – Человек собирается жениться, да ещё по любви, да после дуэли. Где ему помышлять о чём-нибудь другом?
Марья Николаевна задумалась и начала кусать ручку веера своими крупными, но ровными и, как молоко, белыми зубами.
А Санину казалось, что ему в голову опять стал подниматься тот чад, от которого он не мог отделаться вот уже второй день” (Курсив наш – В.С., О.С.).
Видимо, как в случае с Саниным, так и в других ситуациях, сталкиваясь с любовью мужчины к другой женщине, особенно красивого мужчины к красивой женщине, Полозова испытывала сложную гамму чувств, в которой, тем не менее, преобладали чувства зависти, уязвлённого самолюбия, гордыни и ревности. В ней инстинктивно пробуждалась иррациональная страсть соперничества и звериный азарт огромной витальной силы. Она мобилизовывала все свои интеллектуальные ресурсы и искусство обольщения, чтобы затмить любовное чувство у мужчины, и, пробудив в нём низменную страсть, приковать к себе любыми средствами. Даже такой духовно нечуткий человек, как Санин, и тот в мгновенья прояснения сознания ощущал огромную разрушительную энергию и магическую силу Полозовой, которым, однако, он не мог ничего противопоставить. Да и как можно противостоять одержимому человеку, тем более, если это – молодая, красивая и сексуально притягательная женщина? Санин погиб как кролик, загипнотизированный удавом. Если б только он один! Полозова напоминает языческую богиню, требующую у любви человеческих жертв, количество и качество которых никогда её окончательно не удовлетворяет и поэтому она жаждет всё новых и новых жертвоприношений. Марья Николаевна всем своим существом старается истощить силу и славу любви. Понятно, что такая задача не по плечу человеку, и к тому же онтологическая, духовная борьба с любовью не может оставаться безнаказанной. Насильственная смерть, которую предрекала Полозовой цыганка, вероятнее всего, стала её участью, ибо она, судя по тексту повести, умерла в цветущем возрасте.
Любопытно отметить, что Полозова в качестве своеобразной философской основы своего жизненного кредо и образа существования называет французскую поговорку, которая по-русски звучит так: “Это не влечёт за собою никаких последствий”. “Ведь от меня отчёта не потребуют здесь, на сей земле; а там (она подняла палец кверху) – ну, там пусть распоряжаются, как знают. Когда меня будут там судить, то я не я буду!” (курсив наш – В.С., О.С.). Надо полагать, что в своих рассуждениях Марья Николаевна сильно ошибалась: её всё же призвали к ответу на земле, а про небесный суд и не стоит говорить.
Если кратко охарактеризовать Полозова, то это – бесполое существо, добровольный евнух при своей жене, которой он обязан богатством. Он заключает пари со своей женой (!) относительно того, совратит ли она или нет его приятеля, Санина. Трудно себе представить более извращённый характер супружеских отношений. Безудержная свобода, которой он (Полозов) наделил Марью Николаевну, противоестественна и потому греховна. Полозов являет собой редкий образец погибшего человека из-за абсолютной утраты мужских качеств.
Санин заслуживает более пристального внимания, поскольку представляет собой широко распространённый и во времена Тургенева, и ныне тип русского человека, не умеющего правильно построить свои отношения с женщинами.
Окончание следует.
