(1 Коринфянам 10)
Защищавшие употребление в пищу мяса, принесённого в жертву в храмах, посвящённых лжебогам, получили отпор Павла по двум фронтам. (1) Умные определения и ссылки на знание не меняли того, что делали самозваные знатоки. По любому разумному определению, есть идольское мясо в капище и участвовать в сопутствующих ритуалах, которых требовали эти трапезы, было поклонением лжебогу. Подобное несовместимо с повиновением Христу. (2) Даже если благодаря мысленным оговоркам знающий вроде как бы не участвует в идолослужении, немощные христиане не станут делать такие различия, какие делают они. Немощные либо оставят Христа, потому что не смогут терпеть лицемерия, которое наблюдают у христиан, либо будут есть ту же пищу, на праве есть которую настаивают знающие, но без тех мысленных оговорок, которые делают знающие. Велика вероятность того, что ссылающиеся на знание окажутся причиной введения в грех немощных в вере.
Даже если знающие правы, они всё равно должны перестать есть идольское мясо в идольском храме. Души немощных братьев важнее отстаивания прав. В главе 9 апостол приводит в пример себя. Как он отказался от своих прав получать финансовую поддержку ради евангелия, так и знающие христиане должны отказаться от своих мнимых прав участвовать в языческом поклонении. Высказав эту мысль, Павел возвращается к первому заявлению, а именно — что знающие виновны в идолослужении, какими бы ни были их внутренние установки. В главе 10 вновь рассматриваются темы, заявленные в главе 8. Помимо отрицательного влияния на не окрепших в вере, христиане грешили, когда участвовали в ритуалах идолослужения.
«ПОМНИТЕ ИЗРАИЛЬ» (10:1–5)
«Не хочу оставить вас, братья, в неведении, что отцы наши все были под облаком, и все прошли сквозь море; и все крестились в Моисея в облаке и в море; и все ели одну и ту же духовную пищу; и все пили одно и то же духовное питьё: ибо пили из духовного последующего камня; камень же был Христос. Но не о многих из них благоволил Бог, ибо они поражены были в пустыне».
Стихи 1, 2. Иудеи, разбросанные по всем коммерческим центрам Римского мира, имели разные мнения о том, до какой степени они могут общаться с неиудейскими массами. Некоторые больше погружались в языческую культуру, чем другие, становясь процветающими коммерсантами и искусными ремесленниками. Со временем эти деловые и мастеровые иудеи приспособились к обычаям, помогавшим им успешно достигать своих целей. Ещё до прихода Павла в Коринф иудеи многие годы состояли в профессиональных гильдиях, которые собирались в греческих храмах. Они встречались с собратьями по профессии и лоббировали законы и выгодные экономические позиции. Они рационалистически объясняли необходимость встречаться в трапезных языческих храмов. Возможно, в среде этих бизнесменов Павел нашёл непредвзятых людей, более восприимчивых к евангелию, чем другие; но когда некоторые из них стали христианами, они продолжили участвовать в этих общественных трапезах.
Видимо, христиане из иудеев, заявлявшие о своём праве есть в капище, пользовались в церкви уважением по двум причинам. Во-первых, будучи иудеями, они знали закон Моисея лучше, чем христиане из язычников. Во-вторых, как успешные бизнесмены, они, видимо, предоставляли свои дома для собраний церкви и другими способами удовлетворяли нужды общины. Сказав, что отцы наши все были под облаком и все прошли сквозь море, Павел обозначил свою принадлежность к этническим иудеям, ставшим христианами (см. Рим. 9:3). Местоимение множественного числа «наши», вероятно, относилось к Павлу и уверовавшим иудеям в Коринфе. Иллюстрация Павла из Закона в 9:9 должна была для обращённых иудеев звучать более убедительно, чем для язычников.
Карл Холладей пишет: «Некоторые коринфяне решили, что их статус перед Богом гарантирует им определённые неотъемлемые права; они также считали, что в этом статусе они неуязвимы». Хотя Холладей отметил, что древний Израиль был подвержен самодовольству, уходящему корнями в их привилегированный статус, он не пояснил, что апостол обращается к обращённым иудеям Коринфа. В аргументе Павла важно то, что израильтяне, проходя через Красное море, были окружены водой (Исх. 14:21, 22). Над ними простиралось облако, отделявшее Божий народ от египетской армии, а по обеим сторонам были стены воды.
Момент, когда люди переправились от порабощения Египтом к свободе Синайской пустыни, символизировал избрание Израиля Богом. Новый народ перешёл из-под надзора фараона под надзор Бога, осуществлявшийся через Его раба Моисея. Как далеко Павел намеревался углубиться в сравнение перехода Израиля от рабства греху к свободе во Христе — сказать трудно, однако ясно, что он считал переход через Красное море поворотным событием для Израиля. Как переход через море изменил статус Израиля пред Богом, так и крещение было той чертой, которая отделяла спасённых от неверующих. Раб Божий Моисей стал законодателем, а израильтяне были подотчётны ему. Рассматривая главные события в израильской истории как предзнаменование учений Христа, Павел говорит, что народ крестился в Моисея в облаке и в море.
В четырёх стихах Павел пять раз подчёркивает, что все (пантес) участвовали в том, что произошло в Красном море. Эти события стали для этнического Израиля чем-то вроде гарантии того, что они — избранный народ Божий. Последующие события, утверждает Павел, продемонстрировали, что Израиль стал самодовольным. Коринфские христиане, евшие с идолопоклонниками, рисковали навести на тело Христа такой же суд, какой пал на Израиль в пустыне.
Стих 3. Коринфские христиане знали, что Бог определил два способа, как явить Себя в их жизни. Крещение уверовавших и покаявшихся имело своим результатом Божье милостивое прощение грехов благодаря жертве Его Сына. Для Израиля жизнь с Богом началась тогда, когда они крестились в Моисея; для коринфских христиан жизнь с Богом началась тогда, когда уверовавшие и покаявшиеся крестились погружением в воду для прощения грехов (Деян. 2:38; 22:16). Бог произвёл спасительное действие посредством крещения.
Кроме крещения, Бог дал церкви Господню вечерю. Через неё Он дал христианам силу жить верой. Израильтяне в пустыне, пройдя через прообраз крещения, вкушали и некий прообраз Господней вечери. Все прошедшие через Красное море ели одну и ту же духовную пищу, пишет Павел. Израиль поддерживал своё существование манной (Исх. 16:4, 31) и водой, которую Бог извлекал из камней (как в Исх. 17:6). Вот так же, подразумевает Павел, Бог питает Свою церковь духовным хлебом и питьём, которые связывают верующих вместе во время причащения, когда они размышляют о кресте и о том, что он означает. В Ин. 6:31–51 Иисус говорил о манне в пустыне. Его язык в этом отрывке заставляет вспомнить Господню вечерю. Манна была прообразом, символом Иисуса Христа. В Ин. 6:35 Иисус сказал: «Я — хлеб жизни; приходящий ко Мне не будет алкать, и верующий в Меня не будет жаждать никогда».
Стих 4. В 10:3, 4 Павел трижды употребляет слово «духовный» (пнеуматикос). Израиль ел «духовную пищу» и пил… духовное питьё, и последующий за ними камень был «духовным». Что Павел имел в виду под этим прилагательным, неочевидно. Пётр придаёт этому слову значение «небуквальный». Христиане встраиваются в «духовный» дом и приносят «духовные» жертвы вместо буквального заклания животных (1 Пет. 2:5).
В 1 Коринфянам Павел называет «духовными» больше вещей, чем во всех своих остальных письмах, вместе взятых. «Духовными» он именует людей (2:15), а также свои учения и служение среди верующих (9:11). Коринфяне имели «духовные» дары (12:1; 14:1) и ожидали, что в веке грядущем будут иметь «духовные» тела (15:44, 46). Очевидно, под «духовным» апостол понимал то, что служит Божьим замыслам. Пища, питьё и камень, сопровождавший Израиль в пустыне, — всё это были не обычные вещи. То, как они были даны и какой цели служили, соответствует божественному плану. Однако временами Павел, кажется, использует слово «духовный» в «небуквальном» смысле — так, как употреблял его Пётр. Духовное тело, о котором он говорит в 15:39–50, — небуквальное, то есть не «плоть и кровь» (15:50). Духовный камень, следовавший за Израилем в пустыне, тоже не был буквальным камнем.
Если бы Павел остановился на «духовной пище» и «духовном питье», то мы могли бы продолжать читать дальше не останавливаясь; но он добавляет: «ибо пили из духовного последующего камня; камень же был Христос». В этом высказывании он употребляет нетипичный метод библейского толкования. Может, Павел толкует Ветхий Завет аллегорически или символически? Ветхий Завет ничего не говорит о камне, сопровождавшем Израиль в пустыне. На чём апостол основывает своё заявление и почему он говорит, что «камень же был Христос»?
Дэвид Гарланд перечисляет несколько возможных вариантов, ассоциируя образ камня с Божьим постоянством в обеспечении Израиля. Бог извлёк воду из камня в начале их хождения и ещё раз ближе к концу (Исх. 17:6; Чис. 20:8). В промежутке Бог продолжал быть со Своим народом, удовлетворяя их нужды. Возможно, Павел делает заключение, что Бог был метафорическим камнем (Втор. 32:4), который сопровождал и питал народ в течение сорока лет. Кроме того, в понимании Павла и других новозаветных христиан Иисус был Богом. Что бы ни делал Бог в Ветхом Завете, Он делал вместе с Христом. Иоанн своё Евангелие начинает со слов, что божественный Иисус был с Богом в начале (Ин. 1:1). Если Бога рассматривать как камень, который следовал за Израилем, тогда Иисус — будучи Богом — тоже камень, который следовал за Израилем в пустыне. Заключения Павла строятся на том, что он знал о ветхозаветном повествовании и о личности Иисуса.
Стих 5. Народ Израиля получил от Бога замечательные благословения. Он избрал их Своим народом; в Красном море они испытали некое подобие крещения. Бог обеспечивал их духовной пищей и духовным питьём, и всё же они отвернулись от Него. В результате их постигло великое бедствие: они поражены были в пустыне. Идолослужение и наказание Израиля были указаны в качестве предупреждения для коринфян. Христиане, компрометирующие себя участием в языческих ритуалах, так же далеко отойдут от Бога, как отошёл Израиль. В этом отношении Израиль послужил для них ярким примером.
Ни идолослужение, ни любой другой грех не может оправдываться никакими исключительными обстоятельствами. Вор, прелюбодей или лжец могут заявлять, что в их случае грех можно понять. Никакие смягчающие вину доводы — будь то знание, любовь или нужда — не могут сделать греховный поступок допустимым. Павел показывает, что израильтяне в пустыне, обратившиеся к идолам, были не большими бунтовщиками против Бога, чем христиане, которые ели в идольском храме. Никакое логическое обоснование или ссылка на просвещённость не могут превратить эту языческую практику идолослужения в невинное застолье с друзьями, разделяющими одни интересы.
«ПРИМЕРЫ ДЛЯ НАС» (10:6–13)
«А это были образы для нас, чтобы мы не были похотливы на злое, как они были похотливы. Не будьте также идолопоклонниками, как некоторые из них, о которых написано: "Народ сел есть и пить и встал играть". Не станем блудить, как некоторые из них блудили, и в один день погибло их двадцать три тысячи. Не станем искушать Христа, как некоторые из них искушали и погибли от змей. Не ропщите, как некоторые из них роптали и погибли от истребителя. Всё это происходило с ними как прообраз; а описано в наставление нам, достигшим последних веков. Поэтому кто думает, что он стоит, берегись, чтобы не упасть. Вас постигло искушение не иное, как человеческое; и верен Бог, Который не попустит вам быть искушаемыми сверх сил, но при искушении даст и облегчение, так чтобы вы могли перенести».
Апостол пересказал историю о том, как Израиль впал в идолопоклонство, не просто так. Он дважды говорит своим читателям, что прошлые события могут многому научить и являются ценными примерами (10:6, 11). В предупреждениях Павла об идолослужении, как до этого в других вопросах, высветилась тенденция церкви к разделению. Предпочтение, которое одни оказывали Павлу, а другие Аполлосу, вызывает в памяти разделения на других уровнях. Некоторые коринфяне были искушёнными наблюдателями и участниками на более широкой религиозной сцене. У них была разная степень богатства, политического влияния и образования. Большинство из них были этническими иудеями. Язычники более скромного происхождения могли поверхностно знать о пребывании Израиля в пустыне, но Павел пересказал это событие потому, что оно производило желаемый эффект на уверовавших иудеев. Руководство коринфской церковью было в руках иудеев. Они приспособились к религиозному климату города и полагали, что христианство не повлечёт за собой больших перемен в их общении с богами и храмами их города.
Стих 6. Идолослужение Израиля было не просто уроком для коринфских христиан. Грех израильтян и их последующее страдание были примером для грядущих поколений. Это служило предупреждением не ходить теми же путями идолопоклонства.
Апостол пишет: «А это были образы для нас». Поведение Божьего народа в пустыне и поведение коринфской церкви, хоть и не совпадало полностью, имело достаточное сходство, чтобы апостол мог использовать опыт израильтян в качестве предостережения. Злое включает как их идолопоклонство, так и последствия их неповиновения Богу.
Стихи 7, 8. Павел использует ветхозаветные события, чтобы помочь христианам увидеть значение крещения и Господней вечери. Однако в данный момент он хочет, чтобы его читатели поняли опасность идолопоклонства (см. 8:1). «Не будьте также идолопоклонниками, как некоторые из них», — настоятельно просит он. Апостол делает различие между эйдололатрай, самими «идолопоклонниками», и эйдолотитон (10:19) или хиеротитон (10:28), идоложертвенным. Первый термин, относящийся хоть к израильтянам, хоть к коринфянам, означает тех, кто поклонялся идолу. Два других слова относятся к мясу животных, принесённых в жертву богам. Эти термины не подразумевают, что мясо было осквернено в результате религиозной службы, для которой оно было использовано. Они указывают на то, что именно было сделано с этим мясом.
Израильтяне поклонялись идолу непритворно. «Народ сел есть и пить и встал играть». Коринфяне же пытались умничать, доказывая, что между идолослужением и теми процессами, в ходе которых они демонстрировали благоговение идолам, нет ничего общего. Они утверждали, что только верящие в идолов могут быть идолопоклонниками. Получалось, что они отрицали всякую необходимость меняться. Они не каялись, потому что не считали, что оскорбляют Бога, и не видели нужды убрать этот грех из своей жизни.
Отрывок, который перефразирует Павел, Исх. 32:6, говорит об идолопоклонстве людей: «сел народ есть и пить, а после встал играть». Идолопоклонство и аморальность шли рука об руку, были то божества египетские, ханаанские или греческие. Моавитяне, аммонитяне, аморреи и другие народы Ханаана давали своим богам разные имена, но культы плодородия были в своей основе одинаковыми, отличаясь только именами. Боги окружавшего Израиль народа были связаны с природой. Считалось, что языческие божества не только вызывали дождь и молнии, но были тем дождём и той молнией. Сбор урожая и размножение крупного и мелкого скота переплетались с верованиями людей в богов. Идолослужение в греческом городе Коринфе не обходилось без блуда точно так же, как в Египте и Ханаане. Даже когда Моисей получал на горе Закон, который должен был выделить Израиль как святой народ, сами люди занимались поклонением идолу, которое включало блудодеяние.
Апостол почти не меняет тему, переходя от сцены идолопоклонства на Синае вскоре после избавления Израиля от египетского рабства к сцене идолослужения в Моаве в конце их хождения по пустыне (Чис. 25). В этот раз за их поклонение идолам и блуд Бог послал им поражение. В один день в Израиле погибло около двадцати трёх тысяч человек. Это число представляет проблему. В Чис. 25:9 говорится о 24 000 погибших. Попыток согласовать это число с тем, что приведено в 1 Кор. 10:8, было великое множество, но ни одну из них нельзя назвать удовлетворительной. Точное число людей, погибших в Ваал-Фегоре, для мысли Павла было несущественно. Инженер может провести измерение до одной тысячной сантиметра, но в такой точности в большинстве случаев нет необходимости. Расстояния часто приводятся в приблизительных милях или километрах. Мы можем быть уверены, что Библия точна, было ли общее число погибших в Ваал-Фегоре 23000 или 24000.
Стих 9. Что бы ни делали израильтяне, когда искушали Господа в пустыне, некоторые коринфяне искушали Господа Иисуса аналогичным образом. Когда христиане ели мясо в капище, они искушали Иисуса. Подвергшись атаке искусителя в пустыне, Иисус процитировал Втор. 6:16: «Не искушай Господа Бога твоего» (Мф. 4:7). Анания и Сапфира были поражены смертью, потому что «согласились… искусить Духа Господнего» (Деян. 5:9).
Павел указывает на неоднократные случаи неповиновения в истории Израиля. На Синае народ «встал играть» (Исх. 32:6). У Ваал-Фегора они «блудодействовали, и в один день погибло их двадцать три тысячи» (1 Кор. 10:8; см. Чис. 25:9). Неверие Израиля часто приводило к неповиновению. Это не всегда было идолопоклонство. После поражения ханаанского царя Арады люди роптали и погибли от змей (см. Чис. 21:6). Павел в неявной форме призывает своих читателей в Коринфе повиноваться Богу от сердца. Искушать Его — значит навлекать на себя несчастье.
Стих 10. Коринфяне должны не только служить Богу и одному Богу, но и не роптать на Него. Слово «роптать» (гонгидзо) в 1 Коринфянам больше не встречается. Израиль в пустыне то и дело роптал (Исх. 15:24; Чис. 14:36; 16:41). Неужели выражение недовольства такая уж страшная привычка? Из всех грехов Израиля в пустыне ропот, казалось бы, занимал далеко не первое место. Возможно, Павел упоминает его потому, что те, кто хотел есть в капище, роптали на него. Другое возможное объяснение — что до него доходили сообщения об общем ропоте в связи с разделением в коринфской церкви.
Роптавшие в пустыне и, предположительно, делавшие то же самое в Коринфе получили предупреждение, что они могут погибнуть от истребителя. Апостол не говорит, кто этот «истребитель». Перед тем как обрушить на Египет десятую казнь, Бог велел Израилю помазать кровью перекладины и косяки дверей их домов. Когда Бог будет поражать египтян, Он «не попустит губителю» войти в дома, отмеченные кровью (Исх. 12:23). «Губитель» (в греческом то же слово, что и «истребитель») — это, видимо, персонификация Божьего суда над Египтом. В Пс. 77:49 (Российское Библейское Общество) говорится, что Бог в ярости суда над Египтом насылает на них «ангелов-губителей». Павел не рассматривает «истребителя» как сущность, отдельную от Бога; этот термин снова, похоже, является персонификацией Божьего праведного гнева, который Он готов излить на идолослужение, блуд, ропот и непокорность.
Стих 11. Первой Библией был Ветхий Завет, и христиан из язычников с ним познакомили уверовавшие иудеи. Апостол не боялся встретить сопротивление ни со стороны иудейских, ни со стороны языческих читателей, когда во второй раз указал, что записанные в Ветхом Завете события — это прообраз для христиан. Он говорит, что всё это описано в наставление для веры и практики христиан (см. 10:6).
До прихода Христа Ветхий Завет был окутан тайной; но теперь, по достижении последних веков, церковь могла неограниченно пользоваться Божьим откровением. Иисус и Его апостолы раскрыли смысл Писаний. Коринфяне имели полноту Божьих благословений. Все замыслы Божьи реализовались в полученных ими благословениях, и эти благословения влекли за собой огромную ответственность.
«Так как Христос воскрес и в настоящее время правит одесную Бога, то Павел утверждает, что христиане живут в последний период человеческой истории — период, границы которого очерчены воскресением и вознесением Христа с одного конца и вторым пришествием Христа — с другого. Поскольку все прежние взаимодействия Бога с человечеством через Его общее откровение, а также Его откровение через Его избранных людей, указывали на век, характеризующийся правлением Христа, то Павел утверждает, что конечной целью всех прежних Писаний является наставление и учение для тех, кто живёт в эру Мессии» (Остер).
Стих 12. Павел, несомненно, обращается к определённым верующим, когда говорит: «Поэтому кто думает, что он стоит, берегись…» При том что все христиане могут извлечь пользу из самоанализа, апостол развивает своё высказывание в начале разговора: «Знание надмевает, а любовь назидает» (8:1). Те, кто полагает, что их знание о несуществовании идолов позволяет им участвовать в языческих трапезах (8:4), нуждаются в предупреждении, что они вполне могут отпасть от благодати (см. Гал. 5:4). Возможно, они думали, что раз они крестились и постоянно участвуют в Господней вечере, то это гарантирует им мир с Богом и безопасность в вечности. Всё совсем не так: Павел говорит, что им нужно помнить о том, что израильтяне «поражены были в пустыне» (1 Кор. 10:5) даже после того, как получили от Бога сопоставимые благословения. Участвующие в ритуалах в капищах подвергают опасности своё спасение.
Самоуверенным «знатокам» в Коринфе нужно было серьёзно отнестись к предупреждению, содержащемуся в примере Израиля. Им надо отвергнуть идолослужение, но не стоит отчаиваться. Плотские искушения такого рода знакомы всему человечеству. Другие люди поднялись над своими грехами и с Божьей помощью изменили свою жизнь. И коринфяне тоже могут изменить её. В этом вопросе апостол утверждает свою божественную власть. Его устами говорит Бог (2:13).
Стих 13. Впоследствии Моисей чётко объяснил Израилю, что Бог испытывал их в пустыне (Втор. 8:2, 16). В этом процессе одни упали, а другие стали сильнее. Коринфяне нуждались в заверении, что Божье испытание соразмерно тому, что они способны перенести; это позволит им укрепиться в вере. Искушение может быть суровым, но Бог силён спасти Своих; Он верен. Бог любит Свой народ в Коринфе и позаботится о том, чтобы они смогли устоять перед любыми искушениями, какие только постигнут их; Он не позволит верным христианам потерпеть поражение. Бен Сирах, иудейский мудрец, живший за две сотни лет до рождения Христа, сказал: «Боящемуся Господа не приключится зла, но и в искушении Он избавит его» (Сирах 33:1. Апокрифическая книга «Премудрость Иисуса, сына Сирахова» также известна под названием «Премудрость Сираха» и «Экклезиастикус»).
«ИЗБЕГАЙТЕ ИДОЛОСЛУЖЕНИЯ» (10:14–22)
«Итак, возлюбленные мои, избегайте идолослужения. Я говорю вам как рассудительным; сами рассудите о том, что говорю. Чаша благословения, которую благословляем, не есть ли приобщение крови Христовой? Хлеб, который преломляем, не есть ли приобщение тела Христова? Один хлеб, и мы многие — одно тело; ибо все причащаемся от одного хлеба. Посмотрите на Израиля по плоти: те, которые едят жертвы, не участники ли жертвенника? Что же я говорю? То ли, что идол есть что-нибудь или идоложертвенное значит что-нибудь? Нет, но что язычники, принося жертвы, приносят бесам, а не Богу. Но я не хочу, чтобы вы были в общении с бесами. Не можете пить чашу Господню и чашу бесовскую; не можете быть участниками в трапезе Господней и в трапезе бесовской. Неужели мы решимся раздражать Господа? Разве мы сильнее Его?»
Рассуждением в 10:1–13 Павел завершил разговор, начатый в 8:1. Он призывает избегать не идоложертвенного мяса, а идолослужения (10:14). Если своих читателей Павел чаще всего называл «братьями», то в 10:14 он употребляет более нежное обращение «возлюбленные мои». Он хочет не бранить, а направить и предостеречь своих собратьев христиан.
Стих 14. Имея перед собой пример Израиля, члены церкви должны были укрепиться в желании не иметь ничего общего с идолослужением. Употребление в пищу идоложертвенного мяса — это заигрывание с грехом; есть его в капище совершенно недопустимо. Последователи Христа должны ограждать себя от всего, что напоминает идолослужение (см. 1 Ин. 5:21). Павел уже подчёркивал в 1 Кор. 8 (и скоро ещё раз подчеркнёт в 10:23–30) основополагающую истину, что существует только один Бог. Бог требует, чтобы Его народ поклонялся только Ему одному. Так или иначе служить идолу — значит отвернуться от Бога. Словом итак переведён сильный союз. Он указывает на то, что Павел на основании своих рассуждений делает вывод. Смысл его лучше всего передают слова «таким образом, во что бы то ни стало» (диопер). Знающим в Коринфе нужно было оценить некоторые свои практики с учётом своего влияния на других. Что касается поклонения идолам, то свой вердикт Павел вынес: «Возлюбленные мои, избегайте идолослужения». Начиная с хождения по пустыне и заканчивая соблюдением ханаанских культов плодородия, идолы были постоянным источником проблем для Израиля. Бог никогда не будет делиться Своей славой с идолом. О компромиссе не может быть и речи. Идолы бессильно восседали на своих постаментах. С другой стороны, псалмопевец говорит: «Господь творит всё, что хочет, на небесах и на земле, на морях и во всех безднах» (Пс. 134:6). Первоочередной задачей для читателей Павла было избегать идолослужения.
Стих 15. Как мудрый учитель, Павел призывает своих читателей самим поразмышлять над этими вопросами. «Сами рассудите о том, что говорю», — требует он. Апостол признаёт, что коринфяне — рассудительные люди, но в его словах слышится ирония. Он называет их рассудительными (фронимой), «разумными людьми» (Международное Библейское Общество). В его письмах это слово встречается ещё только четыре раза. И в каждом случае апостол употребляет его с некоторой долей иронии. Самопровозглашённые мудрецы, видимо, не всегда были рассудительны. Слово, обычно переводимое как «мудрый» (софос), в его посланиях употреблено пятнадцать раз (девять раз в 1 Коринфянам), иногда в положительном смысле, а иногда в отрицательном.
Павел верит, что его читатели проявят мудрость, когда его письмо будет читаться перед коринфской церковью. Не все христиане ели в идольских храмах. Бедные рабочие или рабы могли обслуживать эти обеды, но они не сидели в трапезных храмов и не участвовали в языческих ритуалах. Такой обычай был у состоятельных. Социальное разделение между богатыми и бедными в Коринфе нельзя было игнорировать. Более успешные члены общины были, видимо, торговцами с иудейскими корнями, на что могут указывать слова Павла «отцы наши» (10:1).
Стих 16. Апостол возвращается к разговору об участии в трапезах в честь идолов, начатому в главе 8. Он говорит, что простое употребление идоложертвенного мяса не оскорбительно для Бога (см. 8:8; 10:25), но если оно употребляется в капище с молитвами и прославлением божества, то это равносильно поклонению данному лжебогу. Отдельные христиане, понимая, что идолы — ничто, решили, что ничего страшного, если они будут вкушать культовую еду. Павел настаивает, что от участия в языческих ритуалах так легко не отмахнуться. Он обращает внимание христиан на их участие в Господней вечере. Чаша благословения, которой причащаются христиане, есть приобщение крови Христовой, а хлеб, который христиане преломляют, есть приобщение тела Христова (см. 11:24, 25).
Под словом приобщение Павел, очевидно, понимал, что христиане (1) имеют свою долю в благословениях, которые дал Христос, (2) исповедуют свою веру в Его божественную сущность и силу Его смерти на кресте и (3) утверждают общее исповедание с братьями и сёстрами в церкви. Поскольку всё это так и было, то разве не разумно предположить, что участие в идольской трапезе тоже подразумевает нечто большее, чем простое застолье? Неудивительно, что Павел так резко высказывается против участия в трапезах в языческом храме (8:10–13)!
Нужно ли придавать какое-либо значение тому, что Павел упомянул чашу раньше хлеба? Наверное, не нужно, но возможно, что Павел в первую очередь думал о крови Христа, пролитой для прощения грехов. Образ крови ярок, и идея приносимых в жертву животных могла напомнить апостолу чашу, прежде чем он подумал о ломимой плоти. Комментарий Павла о Господней вечере в 11:23–26 ближе к рассказу в Лк. 22:14–20, чем в Мф. 26:26–35 или в Мк. 14:17–25. В рассказе Луки об учреждении Вечери Иисус сначала сказал о чаше (Лк. 22:17–19). И всё же апостол думал о причащении в целом; порядок, в котором он говорит о хлебе и чаше, скорее всего, не имеет значения.
Стих 17. Участие в Господней вечере объединяет тело верующих друг с другом и с Господом. Павел пишет: «Один хлеб, и мы многие — одно тело; ибо все причащаемся от одного хлеба». Если рассуждать логически, то разве отсюда не следует, что участие в трапезе, связанной с поклонением идолу, так же соединяет участников друг с другом и с идолом?
Павел мимоходом говорит о важности Господней вечери для церкви. Хлеб и чаша — для воспоминания, но не только. Вечеря — это ещё и общение членов друг с другом и с Христом. Собравшаяся вместе церковь преломляет хлеб и пьёт чашу. При этом каждый её член, вкушая, приобщается к жизни тела исповедующих одну веру.
Христиане лишают себя первородства, когда преломление хлеба и чаша становятся для них простым обрядом или ритуалом. Для того, кто не может собираться с церковью в Господний день, это трагическая духовная утрата. Поскольку Вечеря является главным событием для собравшихся христиан, её значение в корне меняется, когда хлеб преломляется в отрыве от тела.
Стих 18. Выражение Исраэл ката сарка (буквально Израиль по плоти) некоторые переводчики поняли как «израильский народ» (Международное Библейское Общество). Если это правильно, тогда Павел сравнивает физический, исторический, «земной» (Российское Библейское Общество) Израиль с духовным Израилем, телом Христа. У живших под законом Моисея были священники, которые ели жертвы и поэтому были участниками… жертвенника. Духовный Израиль, церковь в Коринфе и в других местах, не имел такого физического жертвенника, но Павел хотел, чтобы христиане, особенно с этническими корнями в иудаизме, видели некую связь.
Гарланд, ссылаясь на 10:1–11, считает, что фраза «по плоти» соотносится с идолопоклонством Израиля в пустыне. Однако ссылка на «участников жертвенника» относится к иудаизму в целом, а не конкретно к тому, что происходило в пустыне. Поклонение Израиля «по плоти» и поклонение язычников в этом отношении было одинаковым: и там и там те, кто служил у жертвенника, имели долю с жертв, принесённых на жертвеннике. Мясо, которое ели священники и поклонники, было неразрывно связано с поклонением божеству.
Стих 19. Сравнивая жертвы в капищах с жертвами в иерусалимском храме, Павел не собирался отдавать должное языческому поклонению. Он тут же напоминает своим читателям: не надо думать, что идол есть что-нибудь, или идоложертвенное значит что-нибудь (см. 8:4). То, что делали языческие священники у жертвенников своих богов, могло иметь некоторое внешнее сходство с деятельностью священников в иудаизме, но реальность Бога, которому служили иудеи, была совершенно другой.
Стих 20. В каком-то смысле идол был ничто (8:4), поскольку идолы бессильны. Но Павел всё равно называет идолопоклонство бесовской практикой. Он не приравнивает идолов к бесам; просто он персонифицирует идолов, считая, что появление их, как и других сил зла в мире, было вдохновлено сатаной. Он делает не более того, что делал Михей, когда отнёс слова пророка Седекии и других на счёт «лживого духа», вышедшего от Бога (3 Цар. 22:22, 23). Начиная, как минимум, со времени апокрифической книги, известной как «книга пророка Варуха» (ок. 175 г. до н.э.), идолы ассоциировались с бесами. Автор книги Варуха обвинял народ: «[Вы] раздражили Сотворившего вас, принося жертвы бесам, а не Богу» (Варух 4:7). Древнее предание задолго до времени Павла связывало бесов с лжебогами.
Поклонявшиеся идолам участвовали в трапезе, где правили бесовские силы. Даже когда израильтяне совершали идолопоклонство, они тоже верили, что любой бог, кроме Бога Израиля, — просто ничто. «А их идолы… дело рук человеческих», — написал псалмопевец (Пс. 113:12). Божий народ признавал, что идолы «ничего не знают и ничего не понимают; их глаза закрыты… они не могут понять» (Ис. 44:18–20; Международное Библейское Общество). Павел утверждает, что в языческих жертвах и обрядах всё же прославляется реальная сущность, так как идолы олицетворяют духовные силы зла, противящиеся Богу. Вещественные изображения богов были наглядным свидетельством капитуляции язычников перед злом. Согласно Гарланду, «в своей аргументации Павел исходит из того, что, хотя идолы всего лишь бессловесные предметы, сделанные из неодушевлённого материала, они всё равно представляют реальность, даже если это просто система ценностей, откровенно соперничающая с Богом».
Когда христианин сидел в храме, посвящённом идолу, и ел мясо, принесённое в жертву этому идолу, своим присутствием соглашаясь с взыванием к имени идола, он тем самым становился соучастником бесовских сил. Никакие внутренние оговорки или ссылки на высшее знание не меняли того, что он делал. Павел категоричен: «язычники, принося жертвы, приносят бесам, а не Богу». Те, кто присоединяется к подобным ритуалам язычников, становятся их сообщниками. Павел добавляет: «Но я не хочу, чтобы вы были в общении с бесами». Иоанн тоже, как и Павел, обвиняет представителей языческого мира в том, что они «не раскаялись в делах рук своих, так чтобы не поклоняться бесам и золотым, серебряным, медным, каменным и деревянным идолам, которые не могут ни видеть, ни слышать, ни ходить» (Отк. 9:20).
Стих 21. После длительного рассуждения Павел завершает разговор призывом принять решение. Человек должен выбрать между общением с Христом через Господню вечерю и участием в поклонении, вдохновлённом бесами. Вердикт ясный и однозначный. Никакой компромисс не возможен: «Не можете пить чашу Господню и чашу бесовскую; не можете быть участниками в трапезе Господней и в трапезе бесовской».
Обращение Павла к «отцам нашим», которые были под облаком (10:1), и к примеру Израиля в пустыне (10:7–10) указывают на то, что обратившиеся ко Христу иудеи объясняли своё участие в идольских трапезах экономической необходимостью. Будучи иудеями, они всегда понимали, что идолы — это ничто. Когда они стали христианами, ничего не изменилось. Они доказывали, что, чтобы зарабатывать себе на жизнь, необходимо состоять и активно участвовать в гильдиях Коринфа. Это, в свою очередь, требовало их присутствия на храмовых трапезах, где обсуждались дела гильдий и давался ход делам.
Если коринфская церковь действительно состояла из людей с разным социально-экономическим статусом, то члены с высоким статусом, вероятно, имели большую экономическую мотивацию относиться к употреблению идоложертвенного мяса как к простой формальности, нежели члены с низким статусом. Уэйн Микс отмечает:
«Больше всего пострадали бы именно более состоятельные члены, "сильные", чей бизнес и социальные связи резко бы свернулись, если бы запрет на "идоложертвенное" был проведён в жизнь; более бедные классы практически не были бы задеты. К тому же, бедный люд ел мясо так редко, что они, наверняка, ассоциировали это событие с культовыми праздниками и ситуациями».
«Более состоятельные» иудеи вроде Криспа (Деян. 18:8) и Сосфена (Деян. 18:17; 1 Кор. 1:1), наверное, в некоторых аспектах христианской вести могли усматривать дух большей свободы в сравнении со строгостью иудаизма, но что касается служения идолам, то позицию Павла они должны были считать более строгой. «Более состоятельные» язычники, для сравнения, вряд ли вообще проявляли какой-либо интерес к запрету связей с храмами.
Стих 22. С того момента, когда первые обращённые в Коринфе, крестившись, облеклись в Христа (Деян. 18:8), прошло, возможно, года четыре. Уверовавшие язычники, скорее всего, были научены по Ветхому Завету с упором на пророчества и их исполнение. Учитывая редкость и дороговизну папирусных свитков и другого материала для письма, христиане из язычников вряд ли стали хорошо разбираться в еврейских Писаниях и в типе мышления древнего Израиля. А те, чьи этнические корни были в иудаизме, наверняка, были хорошо знакомы с тем, что значит раздражать Господа.
Оба риторические вопроса Павла своим читателям в этом стихе требуют отрицательного ответа. Конечно, мы не хотим «раздражать Господа» (см. Втор. 32:16, 21); и, конечно же, мы не сильнее Его (см. Иов. 37:23; Иез. 22:14). На протяжении всего Ветхого Завета идолопоклонство вызывало у Бога раздражение и гнев.
«ПОЗВОЛИТЕЛЬНО» И «ПОЛЕЗНО» (10:23–30)
«Всё мне позволительно, но не всё полезно; всё мне позволительно, но не всё назидает. Никто не ищи своего, но каждый — пользы другого. Всё, что продаётся на торгу, ешьте без всякого исследования, для спокойствия совести; ибо Господня земля и что наполняет её. Если кто из неверных позовёт вас и вы захотите пойти, то всё, предлагаемое вам, ешьте без всякого исследования, для спокойствия совести. Но если кто скажет вам: "Это идоложертвенное", то не ешьте ради того, кто объявил вам, и ради совести. Ибо Господня земля и что наполняет её. Совесть же разумею не свою, а другого: ибо для чего моей свободе быть судимой чужой совестью? Если я с благодарением принимаю пищу, то для чего порицать меня за то, за что я благодарю?»
Павел установил, что участие в трапезе в капище является идолослужением и раздражает Господа. Он также признал, что грех не в самом факте употребления мяса, а в участии во всём, что происходит вокруг этой трапезы.
У апостола была ещё одна причина написать всё то, что он написал. Беспокойство о влиянии поведения христианина на брата с неокрепшей верой остаётся темой разговора, где бы кто ни ел мясо, принесённое в жертву идолу.
Стих 23. Ключевое слово в этом стихе — позволительно (эксестин). Что Христос дал власть Своему народу делать? Каковы пределы допустимого христианского поведения? Как бы ни было удобно разложить все вопросы по чётким категориям с названиями «правильно» и «неправильно», христианская жизнь сложнее. Какое-то поведение может быть невинным в одной ситуации и греховным — в другой. Большое значение имеют обстоятельства. Употребление идоложертвенного мяса — как раз такой случай.
Утверждение, что всё… позволительно, не означает, что всё полезно. Христианин, который любит своих братьев и сестёр, учитывает, как его действия скажутся на них. Какое-то поведение может быть невинным, но всё равно может оскорбить кого-то с немощной совестью. Сильные христиане должны стремиться укреплять Божий народ. Поэтому повинующийся Закону обязан ответить и на другие вопросы, решая, уместно ли данное его поведение. То, что позволительно, необязательно делает поступок надлежащим.
Некоторых из тех, кто оставил свой греховный образ жизни, обратившись ко Христу, всё равно нужно было научить, как себя вести. Недостаточно оставить в прошлом блуд и воровство (см. 6:9–11). Иисус призвал Своих последователей к более высокому уровню жизни. В контексте судебных тяжб ранее в письме Павел спрашивал: «Почему бы вам лучше не оставаться обиженными? Почему бы вам лучше не терпеть лишения?» (6:7). Зацикленность христианина на правах демонстрирует непонимание примера, который подал наш Господь.
Помимо вопросов, что может или не может быть позволительно, апостол указывает на необходимость искать благополучия своего ближнего. Отстаивание своих прав — не всегда (или, возможно, никогда) лучшая линия поведения для верующего.
Стих 24. Всегда, когда речь идёт о славе Христа, когда поведение христиан может повлиять на других, Павел призывает: «Никто не ищи своего». Слово дзетео («искать») — сильное и может включать в себя споры и ссоры. Сказав, что верующий не должен искать своего, Павел предложил своим читателям самим составить собственные списки эгоистичных привычек, от которых нужно избавляться. Приоритетом христианина не должны быть собственная выгода, престиж или исключительная привилегия. Он должен искать преимущества, благополучия и духовного роста для другого.
Стихи 25, 26. В разных разделах своего письма Павел обращается к коринфским христианам с разной силой. Разделения поразили всю церковь, но некоторых партийный дух поразил больше, чем других. Не все члены прибегали к мирским судам для решения споров, и не все братья одинаково стремились получить престижные духовные дары. Также не все из этих уверовавших были одинаково заинтересованы в защите права есть мясо в капище. В этом вопросе Павел, возможно, обращался преимущественно к зажиточным иудейским ремесленникам и торговцам, которые стали христианами, но хотели и дальше участвовать в своих профессиональных гильдиях. Как бы Павел ни критиковал их поведение, его критика вряд ли была суровее той, которую они слышали от своих соотечественников иудеев до своего обращения ко Христу. Его неодобрение они встретили с такой же выдержкой, как и тогда, когда были членами синагоги.
Аргументом, который они высказали Павлу, было заявление, что идол — это ничто. Поскольку эти христиане знали, что эти боги не существуют, они не считали себя виновными в идолослужении, когда посещали трапезы в капищах. Павел не настаивал, что мясо, принесённое на жертвеннике греческого бога, принадлежит этому богу. Он был согласен с тем, что этот бог — ничто. Нельзя поклоняться тому, что не существует, как нельзя восхвалять или просить о чём-либо то, чего нет. Поэтому если христианин шёл на рынок и покупал мясо, принесённое на языческом жертвеннике, то он мог есть его без чувства вины. Однако в храме идола мясо есть было нельзя. Павел говорит, что это может ослабить веру христиан, которые не могут или не хотят проводить тонкое различие.
Апостол был более строг в определении идолопоклонства, нежели многие иудеи диаспоры, но не был ли он либеральнее иудейских учителей? Бросается в глаза противоречие между утверждением «всё, что продаётся на торгу, ешьте без всякого исследования» (10:25) и предупреждением «воздерживаться от идоложертвенного» (Деян. 15:29). Однако разрешить это противоречие помогает контекст, в котором был высказан запрет на иерусалимском совещании. Братская трапеза была необходимостью, если уверовавшие язычники и иудеи в Антиохии хотели быть одной церковью. В первое время это не было проблемой (Гал. 2:12); но гости из иерусалимской церкви обратили внимание уверовавших иудеев на вопрос об идоложертвенном мясе. Пётр и другие не садились за один стол с язычниками, чтобы не оскверниться нечистой пищей. Павел выступил против Петра, но согласился, что антиохийским христианам из иудеев и язычников придётся воздерживаться от мяса, принесённого в жертву идолам, если все будут участвовать в общей братской трапезе.
Павел поддержал постановление иерусалимской церкви (см. Деян. 15:30; 16:4) ради единства христиан из иудеев и язычников (см. Отк. 2:14, 20), но в отсутствие этой проблемы апостол не возражал против того, чтобы покупать мясо на рынке, даже если оно было идоложертвенным. Проблема в Коринфе состояла не в совместной братской трапезе иудеев и христиан, а в соблазне для немощных в вере.
Слово макеллон («торг») в Новом Завете встречается только здесь, но появляется в греческих надписях, относящихся приблизительно к 400 г. до н.э. Латинский вариант этого слова, макеллум, обнаружен на фрагменте надписи, связанной с рынком к востоку от Лехейской дороги в Коринфе. Большая часть мяса, продававшегося на том мясном рынке, была от животных, принесённых в жертву разным богам. Оставшееся мясо, не съеденное поклоняющимися и храмовыми служителями, продавали на рынке. Когда верующие покупали идоложертвенное мясо, какая-то часть его стоимости шла на поддержку капища данного идола. Экономический вопрос, по всей видимости, Павла не волновал. Верующий не может отвечать за то, на что идёт прибыль от всего, что он покупает.
Всякое мясо на рынке было частью Божьего творения и как таковое было хорошо. Материальные вещи не могут быть по своей сущности злыми. Никто не становился святее оттого, что исследовал историю происхождения куска мяса. «Ибо Господня земля и что наполняет её» (10:26; см. Пс. 23:1).
Стих 27. Затем Павел переходит ко второму случаю. Что справедливо в отношении мяса, приобретённого на рынке, то справедливо и в отношении мяса, которое могут подавать в частном доме кого-нибудь из неверных. Мясо, съедаемое дома, чисто, было оно принесено в жертву идолу или нет. «Всё, предлагаемое вам, ешьте», — говорит Павел, указывая, что это можно делать, не отягощая виной свою совесть. Он не был сторонником аскетизма, известного в греко-язычном мире. Человек не делался святым, воздерживаясь от пищи или поступков, нейтральных в моральном плане.
Простым актом употребления мяса христианин не поклонялся идолу. В этом Павел и его оппоненты были согласны, поскольку идолослужение — это акт ума и сердца. Они расходились в том, что Павел утверждал, что когда человек телесно участвует в публичных ритуалах, направленных на поклонение идолу, то в какой-то момент внешнее проявление идолослужения и сам факт идолослужения сливаются в одно. Если идолослужение не было простым механическим актом поедания мяса, то оно было неотделимо от публичного выражения. Когда христианин участвовал в религиозных ритуалах в капище, он заходил значительно дальше, чем когда ел мясо в частном доме.
Павел велит верующим есть «без всякого исследования, для спокойствия совести» (диа тен синейдесин). Вероятно, он говорит своим читателям, что им не нужно бояться, что неверующие будут презирать их за то, что они едят мясо. Если только верующему не говорили открытым текстом, у него не было повода предполагать, что он ест идоложертвенное мясо.
«Совесть» (синейдесис) дважды упоминается в Деяниях и двадцать девять раз в Посланиях. Это слово восемь раз встречается в 1 Кор. 8 и 10 и пять раз в 10:25–29. В греческом мире «совесть», равно как стыд и честь, была связана с представлением человека о той репутации, какую он имел в глазах других. Иметь «добрую совесть» означало, что ему нечего стыдиться. Слово «совесть» в первом веке христианства только входило в обиход, и его употребление Павлом в данном контексте является одним из трудных вопросов в толковании этого письма.
Стих 28. Третий случай продолжает мысль об употреблении христианином мяса в доме неверующего. Павел допускает антагонизм между культурой неверующих и христианского сообщества. Язычник мог пригласить христианина разделить с ним обед, чтобы унизить его и тем самым позабавить других гостей. Павел говорит, что христианин должен делать, если кто скажет ему: «Это идоложертвенное». «Кто» в 10:27 — это, скорее всего, «неверный», который пригласил христианина в качестве гостя на обед. В подходящий момент хозяин в присутствии других гостей мог сообщить христианину: «Это мясо идоложертвенное». Ради своей личной честности и честности веры, которую он представлял, верующий, услышав, что мясо было принесено в жертву с целью поклонения идолу, есть его уже не мог.
При таком сценарии христианин, в лучшем случае, оказывался в неловком положении. Раз он знает, что мясо идоложертвенное, его участие в употреблении его будет истолковано как молчаливая поддержка другого бога. Настаивая на том, что христиане не должны компрометировать своё чистое единобожие, своё поклонение одному только Богу, Павел снова употребляет слово «совесть» (10:28). Христианин не должен есть «ради того, кто объявил» ему. Почему отказ верующего касался хозяина застолья?
Стих 29. Павел поясняет (как видно из слова разумею), что христианину не следует есть ради совести неверующего, который пригласил его на обед и затем объявил, откуда это мясо.
Павел исходит из того, что неверующий пригласил христианина пообедать с ним в атмосфере враждебности и презрения к новой христианской религии. Он рассматривает вариант, когда цель приглашения — публично высмеять христианина. «Совесть» неверующего — его представление о своей репутации среди окружающих, — повысится, если верующий станет есть заведомо идоложертвенное мясо.
Поскольку христианин будет вынужден либо есть, либо осрамиться, устроив публичную сцену, то хозяин будет надеяться, что христианин скомпрометирует себя и продолжит есть. Павел советует ему сделать противоположное: стоять на своих принципах, уйти с обеда и тем самым ясно выразить своё негативное отношение к идолопоклонству. Если христианин проявит себя принципиальным человеком, то опозорен будет сообщивший о происхождении мяса. Его приятели увидят жестокость его поступка, его самолюбие будет уязвлено, и «совесть» его станет нечистой.
Демонстрируя неверие (гар, «ибо»), Павел задаёт первый из двух вопросов: «ибо для чего моей свободе быть судимой чужой совестью?» Зачем ограничивать свободу Павла или другого христианина ради того, чтобы обеспечить добрую совесть тому, кто продемонстрировал ему своё презрение? Апостол призывает христиан следовать своим убеждениям. Спасать репутацию бесчувственного хозяина ценой собственной свободы было бы неприемлемой компрометацией веры христианина.
Стих 30. Затем Павел спрашивает: «для чего порицать меня за то, за что я благодарю?» Хотя он имеет право с благодарением принимать пищу, этого права лишает его неверующий, объявляющий, что поданное ему мясо — идоложертвенное.
Риторические вопросы Павла касательно этой ситуации — своего рода протест. Зачем ограничивать свободу христианина? Зачем критиковать христианина за вкушение пищи с благодарением Бога? Ответы на них очевидны. Свобода христианина не должна быть судима совестью другого, а его самого нельзя опорочивать за вкушение пищи, за которую он благодарит. Однако, как Павел уже объяснял, этот гость на обеде оказался перед выбором: либо скомпрометировать свою веру, либо отказаться от свободы. В такой ситуации он должен отказаться есть мясо, чтобы продемонстрировать свою веру в одного истинного Бога. Свобода христианина не означает, что он свободен от всяких ограничений.
«ВО СЛАВУ БОЖИЮ» (10:31–33)
«Итак, едите ли, пьёте ли или иное что делаете, всё делайте во славу Божию. Не подавайте соблазна ни иудеям, ни эллинам, ни Церкви Божией, так как и я угождаю всем во всём, ища не своей пользы, но пользы многих, чтобы они спаслись».
Павел понимал, что с распространением евангелия в греко-римском мире христиане будут постоянно находиться под пристальным вниманием. Их будет окружать злословие и противодействие. Пройдут какие-нибудь десятки лет после служения Павла, и церковь начнут сотрясать внутренние распри и внешние воздействия. В конце II века Тертуллиан, автор из Карфагена, выражал недовольство теми, кто верил, что христиане являются причиной всех несчастий, поражавших общество:
«Когда Тибр наводняет Рим, когда Нил не орошает полей, когда затворится небо, когда случится землетрясение, голод, моровая язва, каждый тотчас кричит: "Христиан на растерзание львам!"» (Тертуллиан Апология 40.2).
В современном мире нам, христианам, нужно проявлять добрую волю, на какую мы только способны. Нужно изо всех сил стараться быть добрыми соседями (см. Рим. 12:18), живя, чтобы угождать Богу.
Стих 31. Свои увещевания относительно «идоложертвенного», начатые в 8:1, апостол подытоживает двумя повелениями. Они вытекают из ясного приоритета всё делать во славу Божию. Цель прославления Бога не совместима с едой и питьём на бесовской трапезе (10:20, 21). Кроме того, верующему негоже настаивать на личных правах и игнорировать влияние своих поступков на менее просвещённых, будь то уверовавшие или неверующие. Конечно, идолослужителей будет оскорблять отказ христианина есть и пить в их храмах. Обид не всегда можно избежать, но христиане должны стараться не возводить барьеры между собой и неверующими. Для Мартина Лютера толкование Писания кратко выражалось в идее «всё, что только передаёт или продвигает Христа». Этот смысл аналогичен желанию Павла, чтобы верующие «всё делали во славу Божию».
Стих 32. Порой христианину приходится делать выбор, поступать во славу Божью или не подавать сооблазна ни иудеям, ни эллинам. В таком случае слава Божья должна стоять на первом месте. Что-то из того, что делает христианин, будет непременно «подавать соблазн». Павел советует, что, когда оскорбления чувств можно избежать, верующий не должен «подавать соблазн». Ранее апостол уже объяснял свою логику. В границах своей верности Христу Павел для иудеев стал иудеем, для «чуждых закона — как чуждый закона» и для немощных — как немощный. Он старался жить, не подавая соблазна, чтобы «по крайней мере» некоторые души привести к Христу для спасения (9:20–23).
Стих 33. Нравится это проповеднику или нет, готов он к этому или не готов, но все его слова будут оцениваться его делами. К чести Павла, он добровольно принял на себя эту ответственность. На протяжении всей главы 9 мы видим обращение апостола к собственному примеру. Он доказывал, что настаивание на своих правах не является для христиан главным. Он дерзнул сказать коринфянам: «Поэтому умоляю вас: подражайте мне» (4:16). Для тех, кто слушает евангелие, логично ожидать, что их учителя серьёзно относятся к евангелию в собственной жизни. Эффективность всякого проповедника до какой-то степени будет измеряться его способностью сказать, что он искал «не своей пользы, но пользы многих, чтобы они спаслись».
