День 12 июня 1897 года на Транзундском рейде начался как обычно. На кораблях Практической эскадры Балтийского флота в 5 часов утра сыграли побудку; уборка коек, умывание, молитва, завтрак, приборка шли своим размеренным порядком.
Когда медь заблестела в лучах солнца, палубы были вымыты, снасти обтянуты, началась подготовка к рабочему дню. Согласно расписанию занятий и учений кто-то готовился к постановке противоминных сетей, кому-то выпала очередь свозить десант на берег.
В 7 ч 15 мин эскадренный броненосец "Гангут" под флагом начальника эскадры вице-адмирала С.П. Тыртова снялся с якоря и спустя 15 минут направился в Выборгский залив на поверочные артиллерийские стрельбы с деревянным пирамидальным щитом на буксире. Командир полагал, что большой ход не требовался, поэтому достаточно иметь пары в четырех котлах двух носовых кочегарных отделений.
В течение многих лет корабли эскадры занимались здесь боевой подготовкой. Район изучили до мелочей: низкие покрытые лесом берега, небольшие островки, спокойная в июне гладь залива, ни океанских приливов, ни отливов. Словом, тихий, райский уголок.
К осени здесь уже не уютно, но к этому времени большинство кораблей эскадры, закончив кампанию, становится на зимовку в гаванях Кронштадта. Неудобство для плавания в районе Транзунда доставляли лишь подводные камни.
Последний раз промеры глубин выполнялись здесь в 1834 году, и не проходило кампании без посадок на мель или ударов о камни. К этому привыкли; впрочем, после серьезной посадки на мель броненосца "Император Александр II" в 1895 году приняли решение произвести в шхерах гидрографическое травление. Его начали с выходных фарватеров из портов, и к 1897 году до района о. Рондо, куда направлялся "Гангут", очередь еще не дошла.
В начале ничто не нарушало спокойствие адмирала, штаба эскадры и командира. Командир совместно с флагманским штурманом и артиллеристом определил место для щита, и его показали на карте адмиралу. Место было выбрано с таким расчетом, чтобы снаряды падали между о. Рондо и мысом Альватиниеми (о. Пейсари).
В 9 ч 14 мин прошли красную веху у о. Тайкар-сари и повернули на вест. В 10 ч 45 мин броненосец застопорил ход, буксировавшийся артиллерийский щит поставили на якорь неподалеку от банки Ситта-Гатту (сейчас Выборгская). После определения места по пеленгам броненосец отошел на NNW, остановил машины, и адмирал отдал распоряжение команде обедать, выдав ей в 11 ч традиционную чарку.
В 12 ч 15 мин на корабле пробили боевую тревогу и подняли боевой флаг. Броненосец дал ход и начал маневрировать для занятия позиции. В 12 ч 45 мин прозвучала короткая тревога левому борту. Через 5 минут по щиту, находившемуся в 11 кб слева, открыли огонь учебными зарядами.
В 13 ч 05 мин окончили стрельбу левым бортом и, после отдачи команды короткая тревога правому борту, броненосец начал циркуляцию, спустя 5 минут, открыв огонь орудиями правого борта, а в 13 ч 28 мин произвели выстрел из 305-мм орудия.
Стрельбу затем продолжили с 15 кб боевыми снарядами, поочередно поворачиваясь к неподвижному щиту то одним, то другим бортом. Выполнив стрельбу из казематных 229- и 152-мм орудий, корабль подошел к щиту поближе и открыл огонь верхней батареей.
В 14 ч 40 мниут стрельба закончилась, пробили отбой тревоги и через десять минут застопорили ход. В 15 ч спустили вельбот, который под командой мичмана Шутова направился к щиту.
Определили место по пеленгам: о. Рондо SW 21° (ист. SW 22 1/2°) и Альватиниеми SO 66° (ист. SO 64 1/2°).
В это время погода стала портиться, ветер развел волну до 3 баллов. Тем не менее, щит сняли с якоря и подготовили к буксировке. В 15 ч 40 мин "Гангут" подошел к щиту. На борт сначала приняли с вельбота буксир, после чего и сам вельбот подняли на борт.
Затем броненосец дал самый малый ход (2,5 уз) и лег на истинный курс NW 23° (ист.). Юго-западный ветер силой до 4-5 баллов немного уваливал корабль под ветер, в связи с чем курс изменили на NNW. Под парами по-прежнему находились четыре котла в носовых кочегарках.
Командир послал вахтенного офицера на кормовой мостик "для сдавания щита на бакштоф". В связи с этим в вахтенном журнале не зафиксировано точное время последовавшего рокового события, а часть записей была сделана на борту крейсера "Африка" уже после гибели броненосца.
Через несколько минут хода на корабле почувствовали небольшой толчок, едва заметный на верхней палубе. На следствии пришли к выводу, что удар произошел в 15 ч 45 мин. В жилой палубе ощущение было такое, как при реверсе с переднего хода на задний или при падении наверху тяжелого предмета. Лишь некоторые кочегары, стоявшие на вахте, отчетливо слышали скрежет под днищем.
Рулевой Андрей Виксне доложил, что броненосец внезапно отклонился от курса на два градуса влево и в течение минуты не слушался руля. Затем корабль рыскнул на 2° вправо, после чего Виксне с подручным Иваном Соловьевым легли на прежний курс. Вахтенный офицер на кормовой мостике никакого толчка вообще не ощутил.
В 15 ч 45 мин в левой носовой кочегарке кочегарный квартирмейстер Александр Валов запускал донку (насос для питания котла) и услышал шорох по днищу корабля, как будто по нему что-то протащили, а затем шум воды. Через задраенную горловину двойного дна с шумом выходил воздух.
Когда же он захотел осмотреть клапаны внизу котла, то увидел воду, которая, при вскрытии площадки, оказалась на ощуь холодной и быстро прибывала.. Тогда А. Валов побежал доложить об этом младшему механику в машину. Одна из горловин двойного дна со свистом "травила" воздух, но когда попытались подтянуть болты крышки, оказалось, что они затянуты до отказа.
"Вода сорвала площадку с кингстона и испугала молодых кочегаров, почему они выскочили на верхнюю палубу". Но затем кочегары вренулись и стали помогать своим более опытным товарищам, начавшим борьбу с прибывавшей водой. Через несколько минут стало затапливать коридор с крюйт-камеры 229-мм орудий.
О случившемся попытались доложить на мостик по переговорной трубе. Но, несмотря на продолжительные свистки, с мостика никто не ответил. Тогда старший воспитанник Технического училища И.И. Деркаченко был направлен к старшему инженер-механику Н.М. Русначенко, находившемуся в своей каюте, и доложил о пробоине в верхнем дне правой носовой кочегарки, и что вода сильно прибывает.
Русначенко быстро спустился в правую кочегарку, вода там стояла уже по колено, и интенсивно прибывала. Водоотливные средства уже работали, а кочегары выгребали жар из топок, чтобы предотвратить взрыв котлов. Вода затапливала и левую носовую кочегарку прямо из под котла, так что сначала предположили, что лопнул его шов.
Впоследствии машинист 1 статьи Иван Кулаков на следствии заявил, что горловины верхнего дна были все задраены и, как установила позднее следственная комиссия, после удара вода появилась в трюмах междудонного пространства между 32 и 36 шт. (пробоина простиралась на 20,73 м).
Находившийся на вахте помощник старшего инженер-механика А.А, Гаврилов приказал разводить пары в левой кормовой кочегарке. Н.М. Русначенко, запретив выгребать из топок, приказал привести в действие эжекторы, разводить пары в котле Шанд-Мессона и во вспомогательном котле, поднялся на мостик и доложил о пробоине командиру.
В 15 ч 50 мин капитан 1 ранга К.М. Тикоцкий приказал пробить водяную тревогу и подводить пластырь под предполагаемое место пробоины около 36 шп., флаг-офицера лейтенанта Д.С. Васильева попросил доложить о происшедшем находившемуся в каюте адмиралу, а лейтенанту Поволишину поручил проконтролировать задраивание иллюминаторов и заборных отверстий на жилой и батарейной палубах. Затем К.М. Тикоцкий, вслед за старшим механиком, спустился в правую носовую кочегарку, для того, чтобы лично ознакомиться с положением дел в ней.
В 15 ч 55 мин на корабле застопорили машины.
В 16 ч 10 мин вода уже переливалась через порог в кормовую кочегарку правого борта. В присутствии командира Русначенко отдал приказание задраивать двери машинных и котельных отделений, отметив при этом, что двери пропускают воду через резиновые уплотнения.
Команда действовала спокойно, как на учении: двери водонепроницаемых переборок, люки и горловины тщательно задраивались, причем те из них, которые уже задраили до тревоги, открывались для контроля и тщательно задраивались снова.
Начали разводку паров во вспомогательном котле и котле Шанд-Мессона. Однако при разводке пара в последнем не обратили внимание на отсутствие в нем воды, вследствие чего этот котел вышел из строя.
По тревоге привели в действие все водоотливные средства кроме неисправной носовой турбины и большого пожарного насоса, поскольку тот мог брать воду только из машинного отделения, которая там сначала отсутствовала. Начали разводить пары в левой носовой кочегарке.
Однако вода не только не убывала, но наоборот, быстро прибывала и затопляла одно отделение броненосца за другим.
Когда в левой передней кочегарке вода подступила к поддувалам, младший судовой механик А.А. Гаврилов, не слышавший распоряжения старшего механика, разрешил, из опасения взрыва котлов, выгребать жар из нижних топок, в боковые же топки приказал подбрасывать уголь, чтобы поднять пар для мелких механизмов.
В левой кочегарке горловины в верхнем дне были задраены еще с вечера, но остались открытыми люки № 5 и 6 из угольных ям, которые задраили, когда вода дошла до них.
В правой кочегарке к выгребанию жара, уже по собственной инициативе, приступил вахтенный квартирмейстер. Уровень воды там уже стоял по горло.
Когда старший механик Русначенко приказал разводить пары в кормовых кочегарках - в правой из них этого уже нельзя было сделать, так как воды в ней было больше чем в левой.
Под предполагаемое место пробоины начали подводить пластырь, но оказалось, что штатные обносные цепочки разорвались при ударе о камень. Тогда под руководством старшего офицера под пробоину решили подвести тент. Для разводки концов спустили вельбот, но сложное таранное образование носовой оконечности и усиливавшееся волнение мешали работе.
Через 20 минут после удара вода залила топки котлов правой носовой кочегарки, а через десять минут, то же случилось и в левой.
Затем через низко расположенный дымоход вода в течение нескольких минут залила топки котлов и во всех остальных кочегарках. Водоотливные средства, успевшие поработать около 20 минут, встали из-за отсутствия пара.
Броненосец остался без хода, освещения и водоотливных средств. На волнении корабль слегка покачивало, и по затопленным отсекам ходили небольшие волны. В погруженных во тьму помещениях корабля в наступившей после остановки механизмов тишине раздавался шум воды.
Текли швы водонепроницаемых переборок, вода лилась струями через пропущенные нерадивыми строителями заклепочные отверстия, неплотности резины дверей и люков, отсутствующие сальники, в местах прохода штоков, труб, тросиков машинного телеграфа через переборки и палубы.
© В.Я Крестьянинов
Продолжение истории в следующей статье. Полная версия в альманахе "Мидель-Шпангоут" №40. Эскадренный броненосец "Гангут"
