Лебедянский краевед Николай Скуратов убежден, что настоящее Куликово поле, на котором русская дружина под командованием князя Дмитрия Донского разгромила войско Золотой Орды, находится в Данковском районе Липецкой области, неподалеку от села Перехваль.
Текст вступления и введения составлен главным редактором журнала «Неоновый Город» - Владимиром Башмаковым:
«В истории каждого народа есть события, которыми он гордится. Для нас, русских, одним из них является Куликовская битва. Любой образованный человек скажет, что великое сражение наших пращуров с погаными состоялось 8 сентября 1380 года. Еще со школьных лет каждому известно, что местом битвы было поле между реками Дон, Непрядва и Красивая Меча, находящееся на территории современной Тульской области. Тем не менее у историков сложилось мнение, что древнерусские письменные источники, послужившие основой для воссоздания картины событий далеких лет, якобы грешат большим количеством деталей сомнительной достоверности. Более того, с материальными свидетельствами Куликовской битвы дело из рук вон плохо: за все время исследований так и не удалось найти останков павших воинов и фрагментов вооружения тех лет. А исследованиями палеографов установлено, что в XIV веке «на берегу Непрядвы в то время находился сплошной лес» и массовые перемещения конницы в таких условиях были попросту невозможны. Велика, почти непреодолима, сила исторической инерции!
Это и заставило Николая Скуратова, ведущего конструктора «Курчатовского Института», после выхода на пенсию заняться исследованием истории своего родного Верхнего Подонья и поисками настоящего Куликова поля. В отличие от новомодных кабинетных ученых, отыскивающих доказательства «в искривлениях и складках времени», пытливый энтузиаст своими ногами исходил Лебедянский и Данковский районы и перелопатил тонны архивных документов. В октябрьском, ноябрьском и декабрьском номерах 2014 года «Неоновый Город» познакомит своих читателей с основными доводами Николая Скуратова в пользу его смелой гипотезы. Впрочем, сам Николай Прокофьевич свое исследование гипотезой не считает, поскольку оно опирается на первоисточники – русские и булгарские летописи, идеально совпадающие с топографией местности, что позволяет ему претендовать на истину и писать прямо, без предположений и условностей».
Перед Полем Куликовым
В каждой истории живут свои загадки… Ключом к разгадке тайны Куликовской битвы послужил лебедянский Каменный Конь, потерянный в XX веке, и открытый мною заново в 2009 году. Этот знаковый памятник, в точности похожий на символического татарского Льва-Арслана, взвился на дыбы на Красном холме, в самом эпицентре военных действий. Совсем не случайно, три недели стояла Орда лагерем перед битвой у древнейшего языческого святилища в Чурове. За Мечу, под защиту божественного Арслана, бежал ордынский царь после разгрома. Отвернулся Лев от жестокого Мамая, перевоплотился в Коня и взял под защиту праведного русского князя Дмитрия – это всё мифы да сказки, а что было на самом деле?
Каменный Конь отмечен во многих документах, отображавших историю Верхнего Подонья. Эти документы, привязанные к оригинальному памятнику, рисуют подробную и точную схему дорожной сети, открывают систему устройства сторожевой службы. Древние дороги привели вашего непокорного слугу на настоящее Поле Куликово, которое так и не смогли отыскать в прошлые века.
Поводом для моих собственных исследований послужила статья-гипотеза З. Киреевой, В. Шестакова, С. Чеботарёва, опубликованная в «Лебедянских Вестях» (№149 от 27 ноября 2008 года). Статья отразила местные предания о Куликовском сражении и адресовала его на пространство между Волотово и Курапово, но насколько были правы авторы?
Куликово Поле – первое ратное поле Руси, занимает в истории нашего Отечества особое славное место. Даже беглое прочтение летописей, даёт почву для недоуменных вопросов. Находится ли оно на Тульской земле? Официальная версия не может объяснить манёвры русских и татарских войск до и после битвы, а также их расстановку, с летописными источниками не совпадают расстояния, хронометраж, топография местности, выпадают из оборота Кузьмина гать, Гусин брод, Чуров, и даже Красивая Меча на расстоянии в 50 км не служит ориентиром, сомнительно указано место Красного холма, место сражения, а братская могила не найдена.
В начале 60-х годов учитель истории Донцов Виталий Тихонович рассказал на уроке про Гусин брод в Лебедяни, о жестокой сече на Мече, а на Красный холм направил указку прямо из окна Больше-Поповской школы. Лебедяно-Данковская земля, даёт достоверные неоспоримые ответы по всей проблеме.
Иной читатель бросит реплику: «Ты, самый умный! Не спроста же на Куликовом поле установлен памятник и открыт музей?!». На самом деле всё обстояло так: помещик из данковского села Полибино, действительный статский советник С.Д. Нечаев, побуждаемый высокими патриотическими чувствами, в далёком 1820 году написал письмо Тульскому губернатору В.Ф. Васильеву (1):
«Приемлю смелость предварить Ваше сиятельство донесением моим, что счастливейшим случаем в жизни моей почту, ежели драгоценный для каждого русского памятник, согласно историческим преданиям сооружён будет в дачах поместья моего, сохраняющего предпочтительно перед другими окрестными название самой битвы, именно при сельце Куликово».
Заметен осторожный подход Степана Дмитриевича к проблеме. Он руководствовался преданиями, а не документами, и вовсе не утверждал, что Куликово Поле находится «при сельце Куликово», коих в России тысячи. Известно, что Нечаев целенаправленно скупал у тульских старьёвщиков и антикваров старинные предметы и оружие, которые представлял найденными на месте битвы. Они-то и экспонировались в созданном им музее. Вскоре, объявленный от имени Церкви сбор средств на постройку храма Сергия Радонежского на Куликовом поле, с треском провалился в 1826 году. Народ и священники не верили в ложную версию. Однако, заняв в 1833 году высокую должность Обер-прокурора Священного Синода, Степан Нечаев продавил навязчивую идею. Николай I удовлетворил ходатайство губернатора Васильева в 1836-м, и Нечаевы на свои средства, в день 470-летия Куликовской битвы, 8 сентября 1850 года поставили известный всей России чугунный памятник в виде колонны, где в наше время отмечается славная годовщина. Поминать славных предков можно в любой точке Вселенной, но святые кости Героев зарыты не там!
Красный Холм
Из булгарских летописей мы знаем, что темник Мамай привёл в устье Кызыл Мичи свои войска из низовьев Дона и расположился лагерем на Красном холме, рядом с аулом Кызыл. Мича в переводе с языка народа коми, разумеется – Красивая. Это место рядом с сетью крупных водно-сухопутных дорог, пересекавших броды на Дону и Мече, было в древности стратегически выгодным. Просторный холм, окружённый глубокими оврагами и реками, с крутыми берегами, очень удобен для устройства большого лагеря.
Русская летопись «Задонщина» вторит булгарским (2):
«У Дона стоят татары поганые, Мамай-царь у реки Мечи, между Чуровым и Михайловым хотят реку перейти».
Кто из читателей не знает выражения «чур меня»!? В древних мифах славян Чур – это древнее божество-берегиня, хранитель собственности, а на практике столб или чурбан, чаще межевой знак на полях. В летописном выражении чурбаны – это каменные бабы на кургане Волотова Могила, устроенного на восточной оконечности Красного холма. Любопытно, что с вершины оригинального холма берут начало все местные овраги и буераки, в двух из которых прячутся нерукотворные языческие святилища. Первое, с Каменным Конём и другими статуями, открыто мною в Красном Буераке, а второе в овраге Лоск хранит Золотую Бабу – Макошь. Все эти каменные болваны-чурбаны населяют летописный Чуров. У язычников такие места именовались «красными», поэтому и весь холм – Красный, и сама Меча – тоже Красная или Красивая. Чуров ещё раз упомянут в притче о Фоме Кацибее, стоявшим в дозоре «на реке Чурове» накануне битвы. Этот пост мог вести наблюдение за царём Мамаем с Косогора, нависающего над Мечой, куда приходила Столповая дорога с нижней Непрядвы. Михайловский шлях проходил через старый брод на Мече, где сегодня располагаются деревни Большой Верх и Буравцева, а потом уходил в сторону древнего города Михайлова. На Буравцевом поле за Мечой стоял лагерем пятитысячный отряд Сабана Кашани, отправленный казанским эмиром Азаном на помощь Мамаю.
Стоять одновременно «у Дона» и «у реки Мечи», можно только в устье Красивой Мечи! И обязательно за Мечой! И если «хотят реку перейти», то непременно через Чуров брод под Красным холмом. В летописи пунктуально показан участок длиной в 30 км, где Чуров и Михайлов отмечают его габариты на правом берегу. Эти объекты в других местах быть не могут!
Тем не менее историки упорно игнорируют сведения из булгарских и русских летописей, в которых место, название и роль Красного холма отмечены с абсолютной точностью. Почему? Уже тысячу лет воюют с язычеством, а липецкие, самые недобросовестные – открыто поощряют вандалов, разоряющих Красный Буерак!
Две Непрядвы
Доложу сразу и прямо: в исторической действительности существовали две речки Непрядвы – верхняя и нижняя, которые впадают в Дон с правого берега на расстоянии 70 км одна от другой. Старая нижняя Непрядва – это речка Перехвалка в Данковском районе нашей области, а верхняя – современная Непрядва, что в Тульской. Летописи булгар говорят, что Дмитрий Донской в честь победы переименовал Непрядву, и назвал её «Очень Славная река», которая стала – Субар. Татары нижнюю Непрядву называли вполне созвучно – Нимряд (мутная вода, для питья негодная).
В 1382 году по этим местам прошёл Тохтамыш, а в 1395-м – Тамерлан, который разорил край на обе стороны от Дона. Люди бежали в более спокойные места, ближе к Епифани, и перенесли массу топонимов и гидронимов по Дону на верхнюю Непрядву, а другую их часть – вверх по Мече в Воловский район, где появились Гусин Брод-на-Мече и ещё один Красный холм. Сама же Великая Непрядва осталась бесхозной, её имя обрекли на забвение после переименования в Славную реку. Однако исследователи так и не приняли это в расчёт. Переехавшие ориентиры Куликова Поля впервые показали на карте Епифанского уезда 1780 года. Перенос старых привычных названий – практика хорошо известная, поэтому допустимо иметь три Сосны, две Мечи, три Воронежа, два Семенька – именно в этом же регионе. А в данном случае историки никак не согласны: всем можно, а вот Непрядве – нет!
А есть ли основания так уверенно утверждать? Вместо «фотопортрета» воспользуемся Ростовской летописью, сведения из которой идеально ложатся на современную карту окрестностей села Перехваль:
«Ростовцы стояли крылом своим у большого оврага, идущего к реке Непрядве и селу Рождественскому, потом перешли ручей Верходубье и Липовой, впадающий в Смолку, где и бились с татарами, имея позади себя реку Непрядву и лес. В самой сече бились с татарами у Рыбного оврага, дошли до устья Утиного, впадающего в реку Смолку, дошли, наконец, и до Красного Холма» (3) .
Теперь сравним карту Епифанского уезда от 1780 года с картой-реконструкцией Куликова Поля. Бросается в глаза пакет однородных топонимов в обоих районах, соответствующих их географическому положению. И если наложить маршрут Ростовской дружины на ошибочно взятую местность под Епифанью – ничего не получится. Он идеально совпадает с параметрами перехвальского поля. Поле Куликово здесь!
Сопоставим названия. Балка Рыбий верх у верхней реки соотносится с оврагом Рыбный у Перехвалки, сразу три оврага и речки, объединенные названием Дубик, коррелируют с ручьём Верходубье. И самое интересное – село Рождественское у Большого оврага появилось на короткое время на месте села Монастырщино, но стыдливо исчезло. «Переехала» и сама Лебедянь, которая разместилась южнее Непрядвы и этих Дубиков километров на восемь, возле поселения Первомайское. Нашли даже Зелёную Дубраву, отыскали «Красный холм» – на идеально ровном месте! К 1780 году все топонимы воспринимались как исконно местные – ведь прошло уже четыре столетия.
Почему факт переименования Непрядвы в Субар не отразился в русских документах и забыт? Сработал фактор неприятия – язык не повернулся. В народной памяти навечно закрепилось название речки, на которой одержана блистательная победа. Поставьте себя на место предков и попробуйте написать: «Победу в Куликовской битве одержали на реке Славная». Что, не получается? И со славным Сталинградом точно такая же ситуация.
Возрождённая Лебедянь и село Перехваль появились в документах с 1613 года, а новый Данков с 1619-го. Старый Данков и Полибино расположены за сорок вёрст от Перехвали, а до новой Непрядвы около тридцати – роднее и ближе во всех смыслах. В результате лет за двести, факт переименований канул в лету. К этому моменту о Куликовом Поле и старой Непрядве, помнили немногие жители, всегда остававшиеся в родных местах, а речку называли, как и повелел Дмитрий Донской. Иной читатель скажет: фантазирует автор. Отнюдь! В Булгарских летописях упомянут Субар – Славная река, а современная деревня Плехотино называлась изначально – Славная! Как и указано в атласе 1821 года.
В конце XVI века новые поселенцы Подонья недоумевали: если героическая Непрядва находится выше, то, что же здесь? За что, хвалили-перехвалили эту Славную реку? Пришлось пращурам «внести ясность» в ситуацию с двойниками – так появилась «Перехвалка», имеющая в названии сильный иронический оттенок по отношению к славе этой реки: «Спешнево в верховье речки Перехвалки…». Увы, к нашему времени ошибочное место нахождения Куликова Поля утвердили окончательно и бесповоротно постановлением правительства России от 1996 года. Есть такое понятие: устоявшаяся общепринятая версия. Повторюсь, что преодолеть силу исторической инерции практически невозможно, но люди должны знать правду!
Также важно, что историческая речка Смолка впадает в Дон в современной деревне по названию Селище, но и её название, увы, потерялось. Место нахождения Смолки с абсолютной точностью и достоверностью выводится из Ростовской летописи. Эта речка, начиная с XVIII века, на картах называется Глинкой. В новых наименованиях «Перехвалка» и «Глинка» просматривается намеренная процедура уничтожения прославленных топонимов, не укладывающихся в схему. Было вызывающе подчёркнуто, что здесь никакая не Славная река, а заурядная Перехвалка, не легендарная Смолка, а всего лишь гадкая Глинка. Однако это и служит дополнительной уликой!
Ключевой момент в определении достоверного места Куликовской битвы – это раскрытие тайны двух речек по имени Непрядва: нижней и верхней. Отсюда вытекает историческая ошибка с назначением Куликова Поля у Берёзовой реки, то бишь у верхней Непрядвы или, выражаясь по-татарски, Каенсу.
Историки и исследователи! Спуститесь вниз по Дону на 70 километров к нижней Непрядве, или к Перехвалке, дойдите до Глинки или до Смолки, побывайте у братской могилы на Перехвальском поле, и у вас идеально сойдутся расстояния, а названия лягут на свои исторические места.
Дорожная карта Куликова Поля
Маршрут русских войск к месту сражения можно разделить на четыре этапа. Первый – это путь от Коломны до устья реки Лопасни, второй – от Лопасни до местечка Березуй на речке Победной, впадающей в Вёрду ниже Скопина, третий – от Березуя до Романцовского брода на Дону, и четвёртый – переправа через Дон и переход до самого Куликова Поля.
К моменту сбора войск в Коломне, ситуация изменилась. Примерно 17 августа разведка донесла, что армия Мамая перемещается на север вдоль правого берега Дона, явно в сторону Москвы. Русская армия выступила из Коломны 20 августа врагу наперерез, и первым этапом дошла до устья Лопасни, которое находится между двумя главнейшими дорогами древности – Муравским шляхом и Татарской сакмой. Здесь выяснилось, что Мамай встал лагерем на Красном холме, а его соратник Багун – на Татарской сакме у Кузьминой гати, поэтому князь Дмитрий переправился через Оку, и 27 августа пошёл по хорошо натоптанной дороге в сторону обеих частей противника. По этому маршруту проходит современная автотрасса М6, называемая в народе просто – «Волгоградка». Выполнив второй переход, русские встали «на этой стороне Дона», в местечке Березуй, «в 23 поприщах от Дона, и тут соединились с литовскими князьями Ольгердовичами в пятый день месяца сентября» (4).
Где расположено это место? Что говорят другие источники? Версия А.Л. Никитина, опубликованная в сборнике ИТУАК (вып. 33, Тамбов, 1892, стр. 49), гласит:
«В 40 верстах (64 км) от Непрядвы на восток, неподалёку от Скопина, на левом берегу р. Вёрды, был Дмитриевский Ряжский монастырь, в котором перед битвой был Пересвет с «Грамоткой» и просфорой для князя Дмитрия от Сергия Радонежского» (5).
В документе фигурирует верхняя Непрядва. Армия прошла мимо, и теперь, чтобы попасть к ней из точки Березуя, надо было свернуть вправо и вернуться назад. Именно поэтому Березуй у историков не вяжется с верхней Непрядвой! Но дело не в ней, а в том, что верно указана точка Березуя. На данном месте, километрах в девяти южнее Скопина, стоит село Дмитриево со Свято-Дмитриевским монастырём, хранящим предания о Куликовской битве, напротив него в Вёрду впадает Победная река с родниковой Купелью святого Пантелеймона.
А как считать «23 поприща от Дона», если здесь по кратчайшей дороге на юго-запад от Березуя до Дона около 50 километров? Если умножить 23 поприща на 2,16, то получим 49,68 км – совпадение идеальное! Напомню, в Древней Руси поприще составляло тысячу саженей. В этом месте впадает речка Паника, и Дон поворачивает направо под прямым углом, а вершина угла указывает на точку Березуя – отличный ориентир!
5 сентября в Березуй прискакали разведчики и доложили (6): «Уже царь на Кузьмине гати стоит, через три же дня должен быть на Дону». Не стоит удивляться. Так разведчики доложили о дислокации второй части мамаевского войска – это типичная русская фразеология. Стремительное продвижение русской армии по Татарской сакме, создало критическую ситуацию, поэтому Мамай вызвал Багуна с Кузьминой гати. Русские князья приняли решение идти «за Дон в поле чисто, в Мамаеву землю, на устье Непрядвы».
Граница государств, или черта Хэлэк, проходила вдоль Донского торгового пути по Дону, Кочуровке, Ранове. Дружина, получив благословение в Купели святого Пантелеймона, ушла в сторону Донской Переволоки, перешла речку Кочуровку во второй половине дня 6 сентября и пошла по земле Мамая, а утром 7 сентября, срезав кочуровский угол, вернулась на русскую землю через Романцовский брод, преодолев около 100 км от Вёрды.
В наше время на месте Романцовского брода между селом Романовым и деревней Селище стоит мост, что километрах в четырёх ниже устья Перехвалки. Князь Дмитрий привёл войска в эту точку на предпоследнем, третьем этапе. Этим же утром примчался Семён Мелик, за которым гнались татары, и доложил (7):
«Уже Мамай-царь на Гусин брод пришёл, и одна только ночь между нами, ибо к утру он дойдёт до Непрядвы. Тебе же, государю, великому князю, следует сейчас изготовиться, чтоб не застали врасплох поганые».
«Мамай-царь» надо в который раз понимать, как мамаевское войско, и значится нижняя Непрядва, до которой от Гусина брода оставалось пройти поутру всего 15 км. Багун встал перед лебедянским бродом на ночлег после марш-броска в 160 км. На Гусином броде стоит современный Стрелецкий мост.
Гусин брод привязан к нижней Непрядве и не имеет никакого отношения к верхней реке, расположенной в 70-ти км, то есть в полутора днях пути, поэтому игнорируется официальной версией. А если добавить к ним ещё 160, от Кузьминой Гати и 15, от Гусина брода, то получим 245, а это даже для конницы уже около четырёх дней пути. Не сходится хронометраж, поэтому и не вяжется у историков тамбовская Кузьмина Гать с верхней Непрядвой!
Итак, 7 сентября русские перешли Дон через Романцовский брод, миновали высокий холм, на котором росла Зелёная Дубрава, оставили в засаде полк, пересекли Смолку и встали на Поле Куликовом. Войска проследовали на удобную площадку, которую разведчики подобрали всего лишь в 5 км от брода.
Русская армия появилась в междуречье первой и попала в окружение четырёх группировок противника. В любой момент с южного сектора её могли атаковать обе армии Мамая, а с северного – его вассалы: литовец Ягайло и резанец Олег. С точки зрения Мамая было очевидно – князь Дмитрий поставил себя в ловушку. Еще бы! Русское войско на две трети состояло из пехоты и казалось для резвой татарской конницы легкой добычей. Однако, татары не догадывались о сюрпризе, который подготовили русские полководцы.
Продолжение следует в номере 116 или перейдите по ссылке https://goo.su/0U6w
Николай СКУРАТОВ