Культура Шнуровой керамики или Боевых топоров, которая была распространена в 2800-2000 гг. до н.э. на огромном пространстве от Рейна до Волги и от Южной Швеции до Дуная, известна главным образом по своим погребениям. Типичным погребением КШК являлась вырытая в земле могила с возведённым над нею курганом. По примерным подсчётам, за первые 4 столетия существования культуры Шнуровой керамики в Центральной и Северной Европе было сооружено около 30 тысяч подобных курганов. Погребения были, как правило, индивидуальными, покойные укладывались лицом на юг, мужчины головой на запад, женщины – на восток.
В захоронениях мужчин обычно находят каменные боевые топоры и характерную керамику, украшенную геометрическими отпечатками свитых верёвок, нанесёнными на не до конца обожжённую глину (такого рода керамика и дала основное название культуре). Из сосудов КШК наиболее распространёнными являются кубки – высокие сосуды без ручек с вывернутыми наружу краями, вероятно, предназначавшиеся для обрядового употребления опьяняющих напитков (мёда и пива), и широкие амфоры с 2 или 3 ушками, в которых переносили жидкости (в основном, по всей видимости, молоко).
Традиция индивидуальных захоронений под курганами в сопровождении оружия была унаследована культурой Шнуровой керамики от Ямной культуры, в результате северо-западной экспансии которой и возникла КШК. Жертвами этой экспансии индоевропейцев последовательно пали неолитические земледельческие культуры «Старой Европы» – Трипольская на Западной Украине, культура Шаровидных амфор в Южной Польше и Германии и культура Воронковидных кубков в Северной Германии, Нидерландах, Дании и Южной Швеции.
Распространение культуры Шнуровой керамики в Центральной и Северной Европе сопровождалось замещением генов местных неолитических земледельцев генами скотоводов, пришедших из южнорусских степей: «Наши генетические данные предоставляют прямые доказательства миграции и предполагают, что она была относительно внезапной. Люди культуры Шнуровой керамики генетически ближе всего к людям Ямной культуры, отделённым от них расстоянием в 2600 км. Если бы имел место постепенный приток генов с востока, а не миграция, мы ожидали бы, что сменяющие друг друга культуры в Европе всё больше бы отдалялись от среднего неолита, но вместо этого культура Шнуровой керамики является одновременно и самой ранней и сильнее всего отличающейся от средненеолитического населения».[1]
Согласно одной из оценок, шнуровики были примерно на 4/5 по своим генам потомками ямников: «Расширяя нашу модель до трёхсторонней смеси западных охотников-собирателей, ранненеолитических земледельцев и Ямной культуры, мы заключаем, что племена Шнуровой керамики унаследовали 79% своих генов от Ямной культуры, 4% – от западных охотников-собирателей и 17% – от ранненеолитических земледельцев. Незначительность вклада первых земледельцев подтверждается однородительской ДНК: например, митохондриальная гаплогруппа N1a и Y-хромосомная гаплогруппа G2a, распространённые у ранних центральноевропейских земледельцев, почти исчезают в эпоху позднего неолита и бронзового века и заменяются Y-гаплогруппами R1a и R1b и митохондриальными гаплогруппами I, T1, U2, U4, U5a, W и подтипами H».[2]
Гены носителей культуры Шнуровой керамики, а тем самым и Ямной культуры, являются основной составляющей в генах нынешних обитателей Северной Европы: «…Поздненеолитические племена Шнуровой керамики из Германии унаследовали примерно 3/4 своих генов от племён Ямной культуры, что свидетельствует о массовой миграции в центр Европы с её восточной периферии. Эти степные гены… составляют примерно половину генов современных северных европейцев».[3]
Ещё более красноречиво, чем аутосомные гены, о приходе носителей КШК из южнорусских степей свидетельствуют их мужские гаплогруппы. У троих шнуровиков (отца и двух его сыновей) из окрестностей немецкого города Эйлау (Саксония-Ангальт) была установлена мужская гаплогруппа R1a. Кроме того, когда учёные осуществили поиск соответствий для их гаплотипа по базе данных, содержащей образцы 11 213 гаплотипов 100 популяций, то обнаружили два точных соответствия – одно в польском Гданьске и ещё одно в русском Тамбове. Причем гданьская выборка составляла 939 человек, а тамбовская – всего 48 (т.е. в 19 раз меньше).[4]
Возле расположенного недалеко от Эйлау города Эсперштедт были исследованы останки 13 представителей культуры Шнуровой керамики – 9 мужчин и 4 женщин, живших в 2550-2050 гг. до н.э. Мужчины оказались представителями линий R1a-M417 (R1a1a1) (мито U4b1a1a1), R(xR1b) (мито K1a1b2a), R1a (мито J1c5), R1a1 (мито J1c5), R1a (мито U2e1a1), R1a1a (мито J1c2e), R1a (мито U5a1g), R1a (мито K2b2) и P1 (мито J2a2a). Первые пятеро из них были связаны между собой родством по мужской линии первой и второй степени, один из пяти (видимо, глава рода) был похоронен отдельно в каменной гробнице.[5]
Воин из могильника позднего периода КШК (ок. 2000 г. до н.э.) в Рогалине близ города Хрубешув на юго-востоке Польши принадлежал к линии R1a1a. Также у семи захороненных в этом могильнике были установлены женские гаплогруппы – H1a, H1b (2 случая), H2a (2 случая), H6 и U5b1.[6] У троих шнуровиков из Брандысека в Чехии (2500-2000 гг. до н.э.) были обнаружены мужские гаплогруппы R1a1 (2) и I2a2a2a (1).[7]
Известны гаплогруппы пятерых эстонских носителей культуры Шнуровой керамики (3 из Арду и 2 из Кунилы) – четверо из них принадлежали к предковому для балто-славянской и индо-иранской линий субкладу R1a-Z645 (R1a1a1b) гаплогруппы R1a-M417 (R1a1a1), а один – к производному от него субкладу R1a-Z283 (R1a1a1b1) (уже балто-славянскому). Их материнскими гаплогруппами были T2a1a, T2a1, U5b2c, U5b1b и J1c3. Кроме того, известны материнские гаплогруппы двух женщин КШК из Сопе – H5a и H5a1.[8]
Исследованы останки двух представителей КШК из Литвы – шнуровик из Гивакарая (2620-2470 гг. до н.э.) был носителем мужской гаплогруппы R1a-Z645 (R1a1a1b) (и женской K1b2a), как и шнуровик из Спигинаса (2130-1750 гг. до н.э.), имевший женскую гаплогруппу I4a. Наконец, у шнуровика из Эльсунда в Швеции (2573-2140 гг. до н.э.) были обнаружены та же мужская гаплогруппа R1a-Z645 (R1a1a1b) и женская гаплогруппа U4c2a.[9]
Как мы видим, почти все известные на данный момент представители культуры Шнуровой керамики были носителями мужской гаплогруппы R1a. В тех случаях, когда возможно более точное определение, они оказываются представителями линии R1a-M417 (R1a1a1), к которой принадлежат почти все современные носители гаплогруппы R1a, или производных от неё линий R1a-Z645 (R1a1a1b) (предковой для балто-славянской и индо-иранской ветвей) и R1a-Z283 (R1a1a1b1) (собственно балто-славянская ветвь, к которой относятся большинство русских мужчин, включая автора этой статьи). Древнейшим известным представителем линии R1a-M417 (R1a1a1) является человек Среднестоговской культуры, останки которого были обнаружены возле хутора Александрия Купянского района Харьковской области (4045-3974 гг. до н.э.).[10] Культура Средний Стог стала одной из составляющих Ямного культурного горизонта, и именно среднестоговская часть этого горизонта, до сих пор не исследованная палеогенетиками, вероятно, была отправной точкой для миграции ямников, которые ок. 2800 г. до н.э. появляются на территории Южной Польши уже как носители культуры Шнуровой керамики.
Картина с материнскими линиями КШК выглядит менее ясной, чем с отцовскими. С одной стороны, по набору митохондриальных гаплогрупп культура Шнуровой керамики наиболее сходна с Ямной культурой: «Ямная культура позднего энеолита / раннего бронзового века [по материнским линиям] оказывается ближе всего к неолитическим группам культур Шнуровой керамики и Колоколовидных кубков Центральной Европы, и в особенности к образцам Унетицкой культуры раннего бронзового века. Это подтверждает генетический вклад восточных групп в население, жившее в Центральной Европе позднего неолита ок. 4500 лет до н.э., что соответствует данным аутосомных генов. Эти результаты показывают, что поздненеолитическая миграция в Центральную Европу не была по происхождению исключительно мужской».[11] Из современных популяций по материнским линиям к шнуровикам Германии из Эйлау и Эсперштедта оказываются ближе всего русские.[12]
Поэтому есть основания утверждать, что в миграции принимали участие и женщины ямников: «Однородительские данные не только подтверждают связь со степными популяциями, но также говорят о том, что в миграциях участвовали представители обоих полов. Размах случившегося замещения населения становится ещё более очевидным при учёте того факта, что степные мигранты на пути в Центральную Европу уже могли смешаться с восточноевропейскими земледельцами. Таким образом, мы не можем исключить сценарий, при котором племена Шнуровой керамики, прибывшие на земли сегодняшней Германии, вообще не унаследовали никаких генов от местных популяций».[13]
По другим оценкам, миграция ямников в Центральную Европу была по преимуществу мужской, и в течение нескольких поколений на 1 мигрирующую женщину в ней приходилось от 5 до 14 мужчин.[14] Примирить эти взаимно противоречивые выводы можно, если предположить, что в первоначальной миграции женщины Ямной культуры были представлены широко, но по мере дальнейшего продвижения колонистов теперь уже культуры Шнуровой керамики на север и запад, осуществлявшегося, вероятно, в основном силами младших сыновей, не получавших своей доли отцовских стад, естественным образом возрастало количество женщин неолитических земледельцев, которых эти новые колонисты брали себе в жёны.
Вероятно, именно жёнам из числа земледельцев шнуровики были обязаны сходными с керамикой культуры Шаровидных амфор формами своих сосудов, которые в течение длительного времени вводили исследователей в заблуждение по поводу происхождения КШК. Что касается наносившихся на эти сосуды при помощи верёвок узоров, то они, скорее всего, отражали традиционную орнаментацию на недолговечных изделиях Ямной культуры – тканях, циновках, дереве и т.д.
На фоне устойчивости неолитической женской популяции Центральной Европы и сохранения разнообразия её митохондриальных гаплогрупп тем более катастрофическим выглядит уменьшение мужской популяции неолитических земледельцев – более чем в 5 раз[15] или даже в 17 раз[16]. Это численное уменьшение сопровождается исчезновением разнообразия мужских гаплогрупп – как было показано, на огромном пространстве от Германии до Эстонии прежний набор мужских линий сменяется почти что безраздельным господством пришедшей из южнорусских степей линии R1a-M417 (R1a1a1) и производных от неё. Подобное полное замещение мужского населения могло быть осуществлено только насильственным способом, что подтверждается археологическими находками.
Возле города Кошице в Южной Польше было обнаружено датируемое 2875-2670 гг. до н.э. захоронение людей культуры Шаровидных амфор. В братской могиле находились останки 15 человек обоих полов и разных возрастов, все из которых имели на черепах от 1 до 4 ран, ставших для них смертельными, и у одного имелась также рана на руке. Захоронение содержало богатый инвентарь – 6 глиняных сосудов, 7 кремнёвых топоров, 47 других изделий из кремня, 3 изделия из кости, 13 кабаньих клыков, 8 украшений из янтаря и 2 костяных подвески. Неподалёку в яме были найдены скелеты 7 свиней.[17] Характер ранений исключает гибель этих людей в бою. По всей видимости, они были взяты в плен и казнены. Потом их тела были найдены соплеменниками и похоронены с должными почестями. Место и время бойни в Кошице совпадают с начальным этапом экспансии в Центральную Европу носителей культуры Шнуровой керамики. По всей видимости, именно их жертвами стали погибшие. Истребление женщин вместе с мужчинами может объясняться тем, что в начальный период шнуровики ещё не нуждались в жёнах из числа земледельцев.
Практически зеркальную ситуацию представляет уже упоминавшийся могильник культуры Шнуровой керамики близ немецкого города Эйлау. В нём были обнаружены четыре коллективных захоронения, относящиеся примерно к 2600 г. до н.э. Захоронение 90 содержало останки женщины 25-35 лет и ребёнка 4-5 лет, захоронение 93 – останки мужчины 25-40 лет и двух детей 4-5 и 5-6 лет, захоронение 98 – останки женщины 30-38 лет и трёх детей (двух девочек и одного мальчика) 0,5-1, 4-5 и 7-9 лет, захоронение 99 – останки мужчины и женщины и двух мальчиков. Примечательно, что помимо того, что в могилы мужчин из захоронений 93 и 99 были положены боевые топоры, такой же топор сопровождал в загробный мир и мальчика из захоронения 98, т.е. в отношении трёх похороненных с ним женщин он исполнял роль взрослого мужчины.
По всей видимости, все 13 человек из Эйлау умерли одновременно насильственной смертью. У женщины из захоронения 90 в позвоночнике и между левыми рёбрами были обнаружены кремнёвые наконечники стрел. Мужчина из захоронения 93 имел раны на правой руке. Женщина из захоронения 98 умерла от двух ударов по черепу. Один из детей в захоронении 99 умер от удара в затылок, а у мужчины из того же захоронения имелись раны на обеих руках. Кроме того, у последнего мужчины были обнаружены многочисленные раны левой руки, успевшие зажить до смерти, из чего следует, что бой, в котором он погиб, был для него не первым.
Как уже упоминалось, у мужчины и двух мальчиков из захоронения 99 была обнаружена общая мужская гаплогруппа R1a. У двух мальчиков оказалась также общая материнская гаплогруппа с женщиной из того же захоронения – K1b (у мужчины была материнская гаплогруппа U5b*). Таким образом, выяснилось, что в этой могиле были захоронены отец, мать и двое их сыновей – первый случай нуклеарной семьи, обнаруженный археологами. Родители были похоронены обнимающими своих детей. Удалось также установить материнские гаплогруппы женщины из захоронения 90 (I), одного из детей из захоронения 93 (K1a2) и женщины (Н) и двух детей (оба X2) из захоронения 98. По изотопам стронция было определено, что мужчины и дети выросли в окрестностях Эйлау, а женщины были пришлыми из мест, отдалённых от Эйлау по меньшей мере на 60 км.[18]
Как и в случае с захоронением в Кошице, мы имеем пример поголовного истребления членов одного племени членами другого племени (только здесь носители культуры Шнуровой керамики пали жертвами, вероятно, носителей культуры Шаровидных амфор). Как и в Кошице, погибшие были потом должным образом похоронены своими соплеменниками. Известны и другие массовые захоронения III тыс. до н.э. в Центральной Европе, подобные захоронениям в Кошице и Эйлау, свидетельствующие, что индоевропейская экспансия была насильственной и сталкивалась с серьёзным сопротивлением местных земледельцев; тем не менее, результатом её, как мы знаем, была полная победа индоевропейцев.
К концу III тысячелетия до н.э. Центральная и Северная Европа по сравнению с началом того же тысячелетия изменилась до неузнаваемости. Осёдлые земледельческие культуры Шаровидных амфор и Воронковидных кубков были замещены подвижной скотоводческой культурой Шнуровой керамики и Боевых топоров. Пашни сменились пастбищами. Пришельцы выжгли леса на обширных пространствах, превратив их в привычные для себя усыпанные курганами степные ландшафты, где конные пастухи пасли огромные стада скота, в основном овец и коз. Постоянные поселения почти исчезли. Высокая подвижность, обеспеченная использованием коней и запряжённых быками четырёхколёсных повозок, порождала замечательное единство материальной культуры на всей огромной протяжённости Шнурового культурного горизонта.
Неолитическое население, некогда пришедшее в Европу с Ближнего Востока, было замещено выходцами из русских степей. Мужчины земледельцев оказались истреблены, а их женщины и скот присвоены индоевропейскими завоевателями. Последние были выше ростом и физически сильнее своих неолитических предшественников, многие из них обладали терпимостью к лактозе. Основу питания шнуровиков составляли мясомолочные продукты, поэтому их зубы были свободны от кариеса, распространённого у земледельцев. Они также ели конину и пили кобылье молоко.
Общество культуры Шнуровой керамики было патриархальным, патрилинейным и патрилокальным, с сильным осознанием общности происхождения, особенно по мужской линии. Широкое распространение имел институт опекунства, в рамках которого дети отдавались на воспитание в другие общины шнуровиков. Агрессивная индивидуалистическая культура индоевропейцев превыше всего ценила воинскую доблесть. Как и другие индоевропейцы, шнуровики были одержимы завоеванием славы, дающей жизнь после смерти. Важную роль в жизни их сообществ играли праздничные и погребальные пиры, на которых профессиональными поэтами воспевались героические деяния предков и современников. В мир иной мужчины культуры Шнуровой керамики уходили в сопровождении своего боевого оружия и пиршественных кубков.
[1] “Our genetic data provide direct evidence of migration and suggest that it was relatively sudden. The Corded Ware are genetically closest to the Yamnaya ~2,600 kilometers away... If continuous gene flow from the east, rather than migration, had occurred, we would expect successive cultures in Europe to become increasingly differentiated from the Middle Neolithic, but instead, the Corded Ware are both the earliest and most strongly differentiated from the Middle Neolithic population”: Wolfgang Haak et al. Massive Migration from the Steppe is a Source for Indo-European Languages in Europe // https://www.biorxiv.org/content/early/2015/02/10/013433.
[2] “By extending our model to a three way mixture of WHG, Early Neolithic and Yamnaya, we estimate that the ancestry of the Corded Ware was 79% Yamnaya-like, 4% WHG, and 17% Early Neolithic. A small contribution of the first farmers is also consistent with uniparentally inherited DNA: e.g. mitochondrial DNA haplogroup N1a and Y chromosome haplogroup G2a, common in early central European farmers, almost disappear during the Late Neolithic and Bronze Age, when they are largely replaced by Y haplogroups R1a and R1b and mtDNA haplogroups I, T1, U2, U4, U5a, W, and subtypes of H”: Wolfgang Haak et al. Massive Migration from the Steppe is a Source for Indo-European Languages in Europe // https://www.biorxiv.org/content/early/2015/02/10/013433.
[3] “…[T]he Late Neolithic Corded Ware people from Germany traced ~3/4 of their ancestry to the Yamnaya, documenting a massive migration into the heartland of Europe from its eastern periphery. This steppe ancestry… comprises about half the ancestry of today’s northern Europeans”: David Reich. Ancient DNA Documents Three Ancestral Populations for Presentday Europeans // https://www.jesus.ox.ac.uk/sites/default/files/reich-seminar-2015.pdf.
[4] Wolfgang Haak et al. Ancient DNA, Strontium Isotopes, and Osteological Analyses Shed Light on Social and Kinship Organization of the Later Stone Age // https://www.pnas.org/content/early/2008/11/17/0807592105.short; Supporting Information // https://www.pnas.org/content/suppl/2008/11/17/0807592105.DCSupplemental/0807592105SI.pdf.
[5] Wolfgang Haak et al. Massive Migration from the Steppe is a Source for Indo-European Languages in Europe // https://www.biorxiv.org/content/early/2015/02/10/013433; Iain Mathieson et al. Eight Thousand Years of Natural Selection in Europe //
https://www.biorxiv.org/content/10.1101/016477v2.supplementary-material; Jose Manuel Monroy Kuhn et al. Estimating Genetic Kin Relationships in Prehistoric Populations // https://journals.plos.org/plosone/article?id=10.1371/journal.pone.0195491%20.
[6] http://polishgenes.blogspot.com/2015/05/r1a1a-from-early-bronze-age-warrior.html.
[7] Vagheesh M. Narasimhan et al. The Genomic Formation of South and Central Asia // https://www.biorxiv.org/content/10.1101/292581v1.
[8] Lehti Saag et al. Extensive Farming in Estonia Started through a Sex-biased Migration from the Steppe // https://www.biorxiv.org/content/biorxiv/early/2017/03/02/112714.full.pdf.
[9] Alissa Mittnik et al. The Genetic Prehistory of the Baltic Sea Region // https://www.nature.com/articles/s41467-018-02825-9.
[10] Iain Mathieson et al. The Genomic History Of Southeastern Europe. Supplementary Data // https://media.nature.com/original/nature-assets/nature/journal/v555/n7695/extref/nature25778-s3.xlsx.
[11] “The Late Copper Age/Early Bronze Age Yamnaya fall closest to the central European Late Neolithic Corded Ware (CWC) and Bell Beaker groups (BBC), and in particular to samples from the early Bronze Age Unetice culture (UC). This supports a genetic contribution of eastern groups to central Europe during the Late Neolithic ~4,500 BCE, consistent with the autosomal SNP data. These results indicate that the Late Neolithic migration into central Europe was not entirely male in origin”: Wolfgang Haak et al. Massive Migration from the Steppe is a Source for Indo-European Languages in Europe // https://www.biorxiv.org/content/early/2015/02/10/013433.
[12] Guido Brandt et al. Ancient DNA Reveals Key Stages in the Formation of Central European Mitochondrial Genetic Diversity // http://science.sciencemag.org/content/342/6155/257.abstract; Supplementary Materials // http://science.sciencemag.org/content/suppl/2013/10/10/342.6155.257.DC1.
[13] “The uniparental data not only confirm a link to the steppe populations but also suggest that both sexes participated in the migrations. The magnitude of the population turnover that occurred becomes even more evident if one considers the fact that the steppe migrants may well have mixed with eastern European agriculturalists on their way to central Europe. Thus, we cannot exclude a scenario in which the Corded Ware arriving in today’s Germany had no ancestry at all from local populations”: Wolfgang Haak et al. Massive Migration from the Steppe is a Source for Indo-European Languages in Europe // https://www.biorxiv.org/content/early/2015/02/10/013433.
[14] Amy Goldberg et al. Ancient X Chromosomes Reveal Contrasting Sex Bias in Neolithic and Bronze Age Eurasian Migrations // https://www.pnas.org/content/114/10/2657.
[15] Там же.
[16] Tian Chen Zeng et al. Cultural Hitchhiking and Competition between Patrilineal Kin Groups Explain the Post-Neolithic Y-chromosome Bottleneck // https://www.nature.com/articles/s41467-018-04375-6.
[17] Tomas Konopka et al. Evidence of Interpersonal Violence or a Special Funeral Rite in the Neolithic Multiple Burial from Koszyce in Southern Poland – a Forensic Analysis // https://www.researchgate.net/publication/298731033_Evidence_of_interpersonal_violence_or_a_special_funeral_rite_in_the_Neolithic_multiple_burial_from_Koszyce_in_southern_Poland_-_a_forensic_analysis; Piotr Włodarczak et al. Kto zginął? Kto zabił? Próba podsumowania // https://www.academia.edu/6480413/Kto_zgin%C4%85%C5%82_Kto_zabi%C5%82_Pr%C3%B3ba_podsumowania.
[18] Wolfgang Haak et al. Ancient DNA, Strontium Isotopes, and Osteological Analyses Shed Light on Social and Kinship Organization of the Later Stone Age // https://www.pnas.org/content/early/2008/11/17/0807592105.short; Supporting Information // https://www.pnas.org/content/suppl/2008/11/17/0807592105.DCSupplemental/0807592105SI.pdf.
