Когда комментаторы и аналитики говорят, что, дескать, «болельщики – важные участники Игры», мне это немножко режет слух. Болельщики – не просто «важная», а именно что НЕОБХОДИМАЯ составляющая спортивного состязания. И без нас, без тех самых «горлопанов и нищебродов» - процесс гораздо ближе к какому-нибудь «киберфутболу» нынешнему, нежели к Игре в ее настоящем смысле. Собственно, недавняя встреча без зрителей Спартака и Динамо это убедительно показала. НЕ ТО. Это не потому, что Спартак проиграл, выиграл бы – я бы сказал то же самое. Почти с тем же успехом можно было на «камень-ножницы-бумага» кинуть, и разойтись.
Короче. Пока есть время – еще несколько моих любимых историй о нас, болельщиках Хоккея :-)
…Да, и жил-был на белом свете простой болельщик Великого Клуба. Звали его Федя.
Вернее, не простой. От обычных людей Федя отличался своими совершенно исполинскими размерами. Причем сложен он был довольно гармонично, просто и туловище, и плечевой пояс, и руки с ногами, и живот – были у Феди раза в полтора-два больше среднестатистических. «Человек-гора» - самое точное определение.
Среди неоспоримых достоинств и душевных качеств, как все большие люди Федя был весьма деликатен и внимателен к окружающим его лилипутам. На одном сиденье Дворца спорта Федя решительно не помещался, а брать два билета ему не позволяли средства, да и понятия. Поэтому в кассе он просил, чтобы ему непременно выписали контрамарку на крайнее место сектора, там, где еще полсидушки было приделано сбоку, так что в самый раз. Или – менялся с теми, кто уже там сидел, вежливо прося пересесть на свое законное и лучшее место в центре. Отказывали Феде в этой понятной просьбе крайне редко. И Федя спокойно смотрел хоккей со своего любимого места и в меру сил поддерживал Великий Клуб.
Но вот однажды какое-то очередное крайне несправедливое решение, принятое арбитром, само собой, против любимой команды, вызвало крайнее Федино неудовольствие. Обычно при подобных инцидентах он старался сдерживаться и лишь глухо матерился себе под нос. Но в данном совершенно вопиющем случае смириться возможности не было, слишком явной выглядела судейская предвзятость, и молчать Федя не стал.
Он встал, спустился по ступеням вниз, почти к самой ледовой площадке, и перегнулся через пластиковое заграждение, которое отделяло публику от скамейки запасных. Конструкция жалобно скрипнула, но не сломалась, лишь придавила к поверхности пару ведущих защитников команды гостей, 194 и 196 сантиметров роста соответственно, только их испуганные глазенки наружу и торчали, а сами защитники живо напомнили ту самую овцу, покрытую быком. А Федя перегнулся и в довольно убедительной форме изложил Главному арбитру матча все свои претензии, старательно избегая непечатных выражений, хотя получалось не всегда. Пообещав, что в случае повторения и по совокупности, Федя непременно дождется его у служебного входа и там дополнит свои вербальные аргументы физическими доводами.
Игра была остановлена. Все судейское трио в полосатых рубашках, мгновенно обосравшись со страху, укатило к дальнему борту и там уже готово ринуться дальше, в лабиринты подтрибунных помещений, там есть, где спрятаться. Даже судьи понимали: такие люди как Федя попусту слов на ветер не бросают. Если сказано – «Убьюнах…», скорее всего, так и случится. Табло погасло, тренеры, пользуясь непредвиденной паузой, собрали вокруг себя своих подопечных и принялись с помощью макетов и магнитных фишек втолковывать им какие-то новые тактические нюансы, исходя из сложившейся обстановки. А Федя продолжал все так же четко и аргументированно, хотя и по-прежнему не чураясь подцензурных выражений, излагать свое видение ситуации и пути выхода из кризиса.
С явным запозданием прибежали два запыхавшихся милиционера и попытались пресечь нарушение правил поведения зрителей на трибунах. Но что они могли сделать? Никакой возможности ухватить Федю хоть за что-нибудь не было, слабенькие ручки правоохранителей лишь соскакивали с куртки, натянувшейся на Фединой спине, словно парус под ураганным ветром, словно басовая «бочка» Ларса Ульриха. Только если вежливо постучать в тщетном ожидании «Кто там? Свои все дома...» И Федя отогнал милиционеров ленивым движением руки, будто назойливых мух.
Наконец, мысль была закончена, и основные тезисы сформулированы. Со светлым чувством хорошо сделанной работы на лице Федя обернулся, с некоторым сомнением осмотрел незадачливых блюстителей законности и оценил их возможности. Потом вздохнул, взял обоих подмышки и понес как щенков, куда они ему велели. Надо понимать, в ближайший околоток, учитывая тяжесть содеянного.
Вернулся Федор спустя полчаса и тихо, как бы извиняясь, молвил:
- Суки, из-за них начало третьего периода пропустил... наручники хотели надеть! Я ему говорю: «На, надевай! Куда ты мне их наденешь-то, на пальцы что ль? Я в одну руку восемь кружек пива беру!»
С этими словами Федя вытянул вперед и предъявил аудитории свои натруженные рабочими мозолями руки, и даже сам с некоторой смесью недоумения и восхищения оглядел их. Наручники там и в самом деле сгодились бы – если только на пальцы. Причем – на мизинцы...
…Да, вот такой был болельщик Великого Клуба, а звали его Федя.
И знаете что? Вот сколько лет уже прошло, а если надо мне кому-то объяснить свою правоту, то я непременно вспоминаю Федины слова:
- ДА Я В ОДНУ РУКУ ВОСЕМЬ КРУЖЕК ПИВА БЕРУ!!!
В качестве видеоиллюстрации "Хоккея нашего детства"
1983 год, Приз Известий, СССР - Финляндия
