Николай Васильевич Гоголь
31 марта 2019 года исполнилось 210 лет со дня рождения Николая Васильевича Гоголя (Гоголь-Яновского, 1809 — 1852). Его произведения мы помним со школьной скамьи. Кто он в вашем представлении? Писатель-классик? Сатирик? Мистик? Продолжатель святоотеческой русской традиции? А как насчёт доброго, любящего, духовного и глубоко верующего Гоголя, читающего каждый день Библию на четырёх языках?
Николай Васильевич Гоголь (Гоголь-Яновский) был и остаётся загадочным и, в определённом смысле, непонятым писателем как для читателей своего времени, так, к сожалению, и для наших современников.
Размышляя над ранним этапом жизни и творчества Гоголя, невозможно обойти вниманием вопрос о якобы «мистической натуре» писателя. К сожалению, взгляд о том, что мистицизм довёл Гоголя чуть ли не до безумия и одержимости, приобрёл сегодня устойчивую популярность.
В строгом значении, слово «мистицизм» — это «вера в сверхъестественное, таинственное, в возможность непосредственного общения человека с потусторонним миром», а мистик — это человек не только верующий в возможность подобного общения, но и вступающий в него (или ограждающий себя от него) посредством особых таинственных ритуалов, заклинаний, молитв или обрядов.
В семье Гоголей-Яновских действительно определённую склонность к религиозному мистицизму проявляла очень «впечатлительная» мать писателя — Мария Ивановна Гоголь-Яновская (девичья фамилия — Косяровская, 1791 — 1868), «предчувствовшая несчастья, верившая снам». Это особенно стало заметным после того, как Мария Ивановна сначала похоронила младшего сына Ивана (1810 — 1819), а спустя 6 лет — и мужа, Василия Афанасьевича Гоголь-Яновского (1777 — 1825). Впоследствии, кроме мужа, и сына Ивана, Мария Ивановна переживёт ещё троих из шестерых своих детей: дочь Марию (1811 — 1844), дочь Елизавету (1823 — 1864) и сына — самого писателя Николая Гоголя, годы жизни которого упомянуты выше. Как вспоминала сестра Николая Васильевича Ольга (1825 — 1907), она «часто молилась до потери сознания, до полного изнурения, и даже от продолжительного стояния на холодном полу у неё стала замечаться опухоль ног».
Но все эти события никак не подтолкнули Гоголя к тому, чтобы стать мистиком. Наоборот, будучи глубоко верующим человеком, Гоголь не носил никакого амулета или ладанки и всегда сознательно сопротивлялся любым проявлениям мистицизма, в том числе и религиозного.
В письме к матери о духовном воспитании 11-летней сестры Елизаветы в 1834 году Гоголь настойчиво просил: «Это не много тоже сделает добра, если она будет беспрестанно ходить в церковь. Там для дитяти тоже всё непонятно: ни язык, ни обряды». А его друг, писатель Василий Игнатьевич Любич-Романович (1805 — 1888) утверждал, что «Гоголь никогда не крестился перед образами святых отцов наших и не клал перед алтарём поклонов наравне с другими молящимися». 10 ноября 1835 года Гоголь вновь напомнит матери: «Истинный и добрый христианин никогда не бывает суеверен».
Обвинение в мистицизме
И, тем не менее, обвинения в мистицизме сопровождали Гоголя всю жизнь. Когда он находился в Италии, до него дошли слухи, что его подозревают в увлечении мистическо-религиозной практикой католической церкви.
На это в письме своему другу, поэту, литературному критику и историку литературы Степану Петровичу Шевырёву (1806 — 1864) он писал: «Что же касается до католичества, то скажу тебе, что я пришёл ко Христу скорее протестантским, чем католическим путём… Экзальтации у меня нет». А если принять во внимание, что Гоголь «никогда не крестился перед образами,… не клал перед алтарём поклонов» и «читал всякий день главу из Библии на славянском, латинском, греческом и английском языках» — то перед нами уж никак не портрет православного или католического мистика.
«Вий» — это одна из ярких повестей Гоголя, содержание которой может нарисовать в глазах неискушённого читателя ошибочный портрет её автора. По мнению многих писатель, якобы, сам заигрывает с бесовщиной и исполнен различными суевериями. Но на самом деле Гоголь всего лишь использует мифологические представления русского общества о потустороннем мире, чтобы не только разоблачить всевозможные суеверия, чуждые истинному христианству, но и показать бессилие перед силами зла внутренне опустошённого человека, опирающегося на религиозные формы и обряды. Поэтому подлинный смысл «Вия» наиболее будет понятен читателю с аналитическим подходом и имеющему представление о некоторых предпосылках к его написанию.
К сожалению, талантливый религиозный мыслитель и публицист, поэт и художник — считавший себя «писателем духовным» — так и остался не до конца понятым, а точнее, искажённым.
Каким был настоящий Гоголь? Наверное, до конца мы об этом никогда не узнаем, но прозреем в этом вопросе только тогда, когда попытаемся читать его произведения ещё и между строк, заглядывая автору в самое сердце.
