Искусство и творчество сопровождает человека на протяжении всей его жизни. Почему мы готовы провести несколько часов в музее, разглядывая картины, и сопереживаем вымышленным героям, как если бы они были близкими для нас людьми? Мы поговорили с Оксаной Зинченко о том, как человек воспринимает искусство с точки зрения нейробиологии.
Оксана Олеговна Зинченко — научный сотрудник Центра нейроэкономики и когнитивных исследований Института когнитивных нейронаук НИУ ВШЭ.
Какие критерии определяют наше визуальное восприятие?
Наше зрительное восприятие – это не сумма наших единичных ощущений. Есть факторы, которые обеспечивают особенности нашего восприятия. Например, в гештальтпсихологии – теории восприятия, которая появилась еще в 1920 году – были выведены законы и факторы зрительного восприятия. Вот лишь некоторые из них: сходство, близость, завершенность, соотношение фигура-фон и непрерывность.
Согласно принципу близости, мы склонны воспринимать рядом расположенные друг к другу объекты как объекты одной группы. Например, мы даже не обращаем внимания на то, что логотип группы компаний Unilever состоит из мелких иконок, но воспринимаем эти сгруппированные элементы как букву U.
Благодаря принципу завершения образа, мы «дорисовываем» отсутствующие элементы в знакомых нам формах. Например, в логотипе приложения парижского метрополитена (RATP) мы можем увидеть как женский профиль, так и схему русла реки Сена в черте города.
Закон сходства, или подобия, объясняет, почему красная кнопка на экранном баннере притягивает взгляд, как магнит: мы воспринимаем в единстве элементы, у которых есть схожий размер, цвет или общая форма, и склонны наделять их похожими признаками. А фигура, которая «выпадает» из общей группы, сильнее привлекает наше внимание.
Благодаря тому, что мы можем анализировать отдельные элементы изображения и комбинировать их разными способами в зависимости от нашего опыта, мы склонны интерпретировать двойственные изображения по-разному. Так проявляет себя фактор соотношения фигуры и фона, или мультистабильности.
Художник Джузеппе Арчимбольдо изобразил на этой картине корзину с фруктами. Однако если мы перевернем это изображение, мы увидим портрет человека.
Или, как на картине «Юрист» этого же художника, мы сначала видим целое – фигуру – то есть силуэт человека в шапочке и дубленке, а приглядываясь к деталям, узнаем нос-чертенка и рыбу-подбородок и обнаруживаем, что у изображенного силуэта на самом деле даже нет туловища.
Согласно принципу непрерывности, мы склонны воспринимать информацию как непрерывную – например «дорисовывать» продолжение линии. Логотип известного стокового сайта фотографий Shutterstock это хорошо иллюстрирует: мы легко опознаем букву «О», даже несмотря на то что фактически она отсутствует в слове.
Как с точки зрения эволюции можно объяснить способность человека испытывать эмпатию к вымышленным персонажам?
Благодаря механизму эмпатии человек понимает, что происходит с другим. Однако выделяют разные виды эмпатии: когнитивную эмпатию – когда мы пытаемся мысленно поставить себя на место другого человека и представить, о чем он думает и что переживает, и чувственную, или отелесненную (embodied) эмпатию – когда мы на телесном уровне воспринимаем, что происходит с другим – как бы «отзеркаливаем» этот опыт. Например, мы непроизвольно морщимся, когда видим, что кого-то ударили в живот в сцене кинофильма или когда герой попадает себе молотком по пальцу. Во многом это происходит благодаря работе системы «зеркальных нейронов» - особых клеток, вовлеченных одновременно и в реализацию движений, и в восприятие движений других.
Мы используем эти способности и в нашей повседневной жизни, чтобы понять настроение и намерения нашего собеседника, и переносим их на восприятие вымышленных персонажей. Но в большей степени, когда мы воспринимаем художественные произведения (например кинофильмы), мы «полагаемся» на когнитивную эмпатию. Более того, исследования показывают, что у аудитории, которая одновременно смотрит один и тот же кинофильм, синхронизируется активность мозга, и степень этой синхронизации может достигать 70 процентов!
Как можно объяснить с точки зрения нейробиологии тот факт, что человек способен испытывать удовольствие от абстрактного искусства?
Есть интересные наблюдения, доказывающие, что у людей действительно есть предпочтения к определенным абстрактным формам, причем не только при созерцании картин, но и при изучении архитектурных форм – криволинейные пространства воспринимаются как более приятные глазу по сравнению с прямолинейными, с четко выраженными углами. Похожие наблюдения, но с более простыми 2d-изображениями, были сделаны уже в 1921-1924 годах.
Центр Гейдара Алиева в Баку, построенный по проекту Захи Хадид – пример архитектурной формы с выраженным признаком криволинейности.
Музей современного искусства в Вильнюсе – пример прямолинейных форм в архитектуре.
С эволюционной точки зрения такие предпочтения можно объяснить за счет более простых форм поведения. Например, геолог Джей Эпплтон предложил концепцию «теории среды обитания», согласно которой эстетическое удовлетворение от созерцания природного ландшафта прямо пропорционально степени, с которой его физические особенности сигнализируют об условиях окружающей среды, благоприятных или неблагоприятных для выживания. Предполагается, что эстетические суждения о предметах искусства могут быть связаны с подобными фундаментальными поведенческими закономерностями.
Также исследования в области зрительного восприятия дают нам отсылку к основным его законам: когда мы смотрим на неопределенные изображения, в какой-то степени мы воспринимаем их как загадку, ребус, который хочется разгадать – и чем сложнее процесс поиска «отгадки», тем сильнее переживаемое вознаграждение. Мы воспринимаем композиции объектов, отвечающие гештальт-принципам сходства, близости, завершенности как более приятные глазу, и находим удовлетворение в созерцании удачно сбалансированной цветовой композиции Мондриана.
Обучение игре на музыкальном инструменте – неплохая тренировка для мозга, когда человеку приходится выполнять каждой рукой разные действия. Какую пользу может иметь для мозга созерцание картин?
В какой-то степени процесс созерцания картин может стимулировать способность абстрагироваться, как полагает Семир Зеки, ведущий ученый в области нейроэстетики – области нейробиологии, изучающей законы эстетического восприятия искусства. Восприятие предметов искусства как некой «загадки», которую нужно решить, вовлекает в себя разные когнитивные функции, например память, внимание, и как следствие, может влиять на нашу способность к принятию решений.
Поход в музей или посещение выставки, которую вы не видели раньше, стимулирует способности к критическому мышлению, а также позволяет сконцентрироваться и восстановиться после высокой когнитивной нагрузки.
Чтобы не пропустить следующие публикации, подписывайтесь на канал ScienceMe.
А о предстоящих мероприятиях вы можете узнать на нашем сайте.
