Для итальянского общества с его семейными узами, о которых ходят легенды, вынужденная изоляция, вызванная коронавирусом, является достаточно удручающей. Но covid-19 сделал нечто большее: он разлучил умирающих и их родственников. способом, который хуже, чем горе и скорбь.
Это straziante, который в итальянском словаре определяется как причиняющий «очень острую физическую или моральную боль, которую невозможно терпеть».
Возьмем пример семьи Меркалли из Виджевано, городка к югу от Милана, недалеко от реки По, с великолепной центральной площадью и собором 16-го века. Лучано Меркалли был владельцем фирмы средних размеров. Она была основана ещё в 1950-х годах. С того времени компания Cerim и производит оборудование для изготовления обуви.
У Мистера Меркалли, как и у десятков тысяч других итальянцев, развились симптомы болезни covid-19. Ему становилось всё хуже. В начале марта его семья вызвала скорую, его госпитализировали.
«Я наблюдала за ним, когда он садился в машину скорой помощи, больше я его не видела и ничего о нём не слышала», — позже писала его дочь Анна в письме в Миланскую газету Corriere della Sera.
— Он помахал рукой и исчез».
Следующие 12 дней мистер Меркалли пролежал в больнице, пока 15 марта не умер в возрасте 78 лет. Но ни Анна, никто другой из его близких не могли навестить.
«Меня преследует мысль, что он умирал один в больничной постели. Было ли ему страшно? Страдал ли он?» — спрашивает себя его дочь.
«Давайте помолимся за многих людей, которые умирают в одиночестве, не имея возможности попрощаться со своими близкими», — написал Папа Франциск в своем Twitter.
«Если вы хотите понять итальянцев, вы должны понять их язык прикосновений», —говорит Лука Вулло, актер-режиссер и автор книги о невербальной коммуникации итальянцев.
Во время завтрака люди весело толкают друг друга в баре, чтобы получить свой капучино, как они это делают во множестве других контекстов.
В то время как в Великобритании и ряде других стран социальная дистанция, рекомендуемая на время пандемии, составляет два метра, здесь самое большее, что могло бы сойти правительству с рук, — это один метр. Даже это много — и невольно игнорируется, что может быть одной из причин такого уровня заражения.
В другом письме в миланскую газету Corriere della Sera один молодой человек описывал, как его мать, находящаяся на карантине, узнала о смерти его отца:
«она узнала об исчезновении человека, с которым провела более шестидесяти лет своей жизни, стоя на лестничной клетке, в маске » .
Родственники и друзья погибших часто даже не могут сопровождать их на кладбище или в крематорий. Похороны тоже запрещены, как и всевозможные собрания. В некоторых районах, таких как Бергамо, к северу от Милана, морги работают круглосуточно и во всю возможную мощность.
Туда были направлены очереди из военных грузовиков, чтобы вывезти гробы для бесцеремониального захоронения.
24 марта Джорджио Гори, мэр Бергамо, заявил, что в городе и прилегающей провинции ежедневно умирает более ста человек.
«Мы просили помощи у гробовщиков в других регионах, особенно в Эмилии и Тренто, а армия помогала нам, перевозя гробы в крематории в других городах».
Роберта Занинони, чей отец Джузеппе умер в Альцано Ломбардо, городке недалеко от Бергамо, сказала, что гробовщики там складировали гробы в церкви.
Во время полуночного визита к ее семье гробовщик сказал им, что кремация тела её отца займет две-три недели. «Только сегодня я закрыл 63 гроба, очередь…» — сказал он.
