СРАВНЕНИЕ ЗАПАДА И ВОСТОКА В РАБОТАХ СЛАВЯНОФИЛА А. С. ХОМЯКОВА

СРАВНЕНИЕ ЗАПАДА И ВОСТОКА В РАБОТАХ СЛАВЯНОФИЛА А. С. ХОМЯКОВА

А. С. Хомяков.

Мы отдаем себе отчет в том, что содержание настоящего раздела может вызвать у читателя определенную психологическую дискомфортность, поскольку изложенное в нем противоречит привитой нам издавна картине взаимоотношений между Востоком и Западом. Грубо, но довольно точно эту традиционную картину можно выразить в следующей формуле: «Просвещенный свободный Запад и отсталый рабский Восток». В этом противопоставлении к Востоку обычно относят и Русь.      Но даже в романовскую эпоху существовал и другой взгляд на отношения между Западом и Востоком. Он обычно преподносится как исполненный курьезов и парадоксов, хотя на самом деле куда более верный, чем тот, который веками вдалбливался в умы людей скалигеровской наукой. Мы имеем в виду воззрения славянофилов. По крайней мере, некоторых из них. 

Хомяков изобрёл дальнобойное ружье и хитроумные снаряды

     В этой связи напомним читателю о работах известного ученого и писателя А. С. Хомякова. В предисловии к современному (1994 год) двухтомному изданию его трудов говорится следующее: «Алексей Степанович Хомяков родился в Москве, на Ордынке... 1 мая 1804 года. Он происходил из старинной русской дворянской семьи, в которой свято сохранялись и дедовские грамоты, и родовые рассказы «лет за двести в глубь старины». О пращурах, которые... еще с XV века... со времен Василия III, верою служили государям московским ловчими и стряпчими». А. С. Хомяков получил блестящее образование. Его учителями были известные профессора своего времени.     «К 1819 году относится его первый собственный литературный труд: перевод тацитовской «Германии» (позже опубликованный в «Трудах Общества любителей российской словесности при Московском университете»)».     «Он... увлекался техникой, изобрел паровую машину «с сугубым давлением» (и даже получил за нее патент в Англии), а во время Крымской войны – особое дальнобойное ружье и хитроумные артиллерийские снаряды. Он занимался медициной и много сделал в области практической гомеопатии... Он открывал новые рецепты винокурения и сахароварения, отыскивал в Тульской губернии полезные ископаемые».     «И восторженные почитатели, и многочисленные недруги его безусловно сходились в одном: Хомяков был «тип энциклопедиста» (А. Н. Плещеев), наделенный «удивительным даром логической фасцинации» (А. И. Герцен). «Какой ум необыкновенный, какая живость, обилие в мыслях... сколько сведений, самых разнообразных... Чего он не знал?» (М. П. Погодин). Иным недоброжелателям эта блестящая эрудиция казалась поверхностною и неглубокою». 

Соловьёв М.С.

     Кто бы вы думали так не любил Хомякова? Главный историк того времени – С. М. Соловьев, многотомный труд которого по русской истории – это один из самых толстых слоев штукатурки, скорее даже бетона, покрывающего истинную картину истории Руси. А противопоставить А. С. Хомякову С.М. Соловьев мог лишь оскорбительные эпитеты: «самоучка», «дилетант». Что ж, когда нет аргументов, то переводят разговор в другую плоскость.     Как мы понимаем, недовольство С.М. Соловьева была вызвано тем, что А. С. Хомяков осмелился писать об истории совсем не то, чего хотелось «главному историку».     Как сказано в предисловии к двухтомнику трудов А. С. Хомякова, его интерес к истории был вызван «известной полемикой 1820-х годов об «Истории государства Российского» Карамзина. Полемика эта охватила чуть ли не все круги творческой интеллигенции России, и одним из главных вопросов, который она поставила, был вопрос... о допустимости «художнического»... подхода к истории».     Но скорее всего, дело было вовсе не в «художничестве». Выход в свет книг Н. М. Карамзина сделал общеизвестной и придал официальный характер той фальшивой версии русской истории, которую незадолго до этого создали Шлёцер, Байер, Миллер...     Для многих эта версия стала неожиданностью, причем именно в психологическом смысле. На Руси многие еще помнили кое-что из своей старой подлинной родовой истории. К их числу относился и Хомяков. По-видимому, его старые семейные предания не согласовывались с версией Шлёцера – Миллера – Карамзина.     В этом заключался один из истоков известного в русской истории спора между западниками – по сути дела, последователями Шлёцера – Миллера – и славянофилами. 

славяне мало обращали на себя внимание древних историков

     Конечно, на стороне западников была скрытая, негласная поддержка правящей династии Романовых. Она выражалась, в частности, в том, что славянофилов фактически не допускали в официальную академическую историческую науку, которая существовала на казенные деньги и потому была несвободна.     Славянофилы же были свободнее в выражении протеста. Но зато, естественно, подпадали под уничтожающие обвинения в дилетантстве. А кроме того, им был затруднен доступ к академическим, то есть государственным, архивам.Слабость позиции славянофилов заключалась еще в том, что она была в основном «чисто отрицательной». Они не могли предложить своей законченной доктрины подлинной истории. Славянофилы лишь отмечали многочисленные противоречия шлёцеро-миллеровской версии.     Из предисловия к двухтомнику: «Материалом для поисков стала у него всемирная история. Хомяков понимал сложность задачи... Хомяков держал в памяти сотни исторических, философских и богословских сочинений... Хомяков заявляет: господствующая историческая наука не в состоянии определить... действительные причины истории».

ХОМЯКОВ ОБ ИСКАЖЕНИИ РУССКОЙ ИСТОРИИ ЗАПАДНОЕВРОПЕЙСКИМИ АВТОРАМИ

А. С. Хомяков писал: «Нет такого далекого племени, нет такого маловажного факта, который не сделался бы... предметом изучения многих германских ученых... Одна только семья человеческая мало... обращала на себя их внимание... – семья славянская. Как скоро дело доходит до славян, ошибки критиков немецких так явны, промахи так смешны, слепота так велика, что не знаешь, чему приписать это странное явление... В народах, как и в людях, есть страсти, и страсти не совсем благородные. Быть может, в инстинктах германских таится вражда, не признанная ими самими, вражда, основанная на страхе будущего или на воспоминаниях прошедшего, на обидах, нанесенных или претерпенных в старые, незапамятные годы.     Как бы то ни было, почти невозможно объяснить упорное молчание Запада обо всем том, что носит на себе печать славянства» (курсив наш. – Авт.).

Лигурийский Альпы были заселены венедами

     Далее Хомяков отмечает, что о «произвольно причисленных к германскому корню» народах «ученые писали и пишут несметные томы; а венды (славяне! – Авт.) как будто не бывали. Венды уже при Геродоте населяют прекрасные берега Адриатики... венды вскоре после него уже встречаются грекам на холодных берегах Балтики... венды (генеты) занимают живописные скаты Лигурийских Альпов; венды борются с Кесарем на бурных волнах Атлантики, – и такой странный факт не обращает на себя ничьего внимания... И это не рассеянные племена, без связи и сношений между собой, а цепь неразрывная, обхватывающая половину Европы.     Между поморьем балтийских вендов и вендами иллирийскими – венды великие... Потом вудины русские, потом венды австрийские (Vindobona)».     И далее Хомяков приводит десятки примеров следов славянского племени венды, до сих пор рассыпанных по всей Западной Европе. Ограничимся лишь отдельными фактами, свидетельствующими о славянских корнях в Европе: город Вена, озеро Венетское, старое имя Констанцского озера, французская Вандея и т. д. и т. д.       А. С. Хомяков: «В земле вендов реки и города носят имена Себра, Севра, Сава... там еще пятнадцать городов и деревень носят имя Bellegarde (то есть попросту Белый город, Белгород. – Авт.), которого нет в остальной Франции и которое переведено словом Albi (то есть Белый. – Авт.)». «В гетах и дакийцах хотят видеть немцев, назло барельефам, в которых так чисто выглядывает тип славянский».     Нет возможности привести здесь даже малую долю исторических и географических свидетельств такого рода, собранных А. С. Хомяковым. Отсылаем интересующихся подробностями к его работам.     Подводя итог, А. С. Хомяков подчеркивает, что если следовать западноевропейскому толкованию исторических свидетельств, то «мы должны прийти к простому заключению: «Не было-де в старину славян нигде, а как они явились и размножились – это великое таинство историческое». «Критики более милостивые, – делает вывод А. С. Хомяков, – оставляют славянам каких-то предков, но эти предки должны быть бездомники и безземельники; ни одно имя в местностях, населенных теперешними славянами, не должно иметь славянского значения; все лексиконы Европы и Азии должны представить налицо корни самые невероятные, чтобы ими заменить простой смысл простого слова. Не удалось уничтожить народы: стараются землю вынуть у них из-под ног».

река Рона раньше называлась Ериданом

ДОН И РОНА – СТАРЫЕ СЛАВЯНСКИЕ НАЗВАНИЯ РЕКИ

    А. С. Хомяков на важность для понимания исторических летописей того обстоятельства, что слово «дон» в старорусском языке означало просто «река». Он писал: «Наш тихий, коренной, славянский Дон – корень почти всех речных названий в России, Днепра, Днестра, Двины, Десны (Цны), Дуная, десяти или более Дунайцев, многих Донцев».     Выше в этой книге мы уже пользовались приведенным здесь наблюдением. А. С. Хомяков также отмечал, что известная река Рона в Западной Европе раньше называлась Ериданом, то есть – Ярым Доном. Таким образом, название «Рона», по мнению Хомякова, тоже славянское.  Отсюда – «ронять слезы» и т. п.     По-видимому, река Рона, вытекающая из современного Женевского озера, раньше называлась Ярый Дон. То есть «бурная река» или «быстрая река». А потом стала называться – опять-таки по-славянски – Роной, то есть «потоком». Да и само Женевское озеро до сих пор на современных картах называется именем Леман = Leman, которое весьма напоминает бытующее у нас, в России, на Украине, слово «лиман», означающее «залив».     Хомяков заключает: «Этот факт, ясный для всех глаз, не заболевших от книжного чтения, и содержал бы даже доказательство, что жители устьев Дуная, Тимока, По и Роны были одноплеменниками, если б такая истина еще требовала новых доказательств». 

Святой мученик Иоанн Воин 4 век. По происхождению славянин.

ХОМЯКОВ О СЛЕДАХ БЫЛОГО СЛАВЯНСКОГО ЗАВОЕВАНИЯ В ЗАПАДНОЙ ЕВРОПЕ

     А. С. Хомяков в своих работах излагает свои собственные наблюдения относительно истории России и Западной Европы. Конечно, они субъективны и в ряде случаев мало что доказывают. Но они ценны как личные наблюдения ученого-энциклопедиста, русского аристократа, знавшего многие европейские языки, интересовавшегося историей народов и способного поэтому заметить то, что ускользало от взгляда многих. Для нас его мнение представляет собой важное историческое свидетельство, отражающее взгляд определенной части русского аристократического сословия, давно уже ушедшего в прошлое.      Касаясь истории России, Хомяков писал: «Рабство (весьма недавно введенное государственной властью) не внушило владельцам презрения к своим невольникам-землепашцам... Выслужившийся крестьянин уравнивается не только законом, но и обычаем, и святынею всеобщего мнения с потомками основателя самого государства.       В той же земле (в России. – Авт.) невольники – не землепашцы, а слуги, – внушают чувство иное. Этих различий нет в законе... но они существуют для верного наблюдателя. Земледелец (на Руси. – Авт.) был искони помещику родным, кровным братом, а предок слуги – военнопленный. От того земледелец называется крестьянином, а слуга – холопом. В этом государстве (в России. – Авт.) нет следов завоевания».     Противопоставляя России Западную Европу, Хомяков продолжает: «В другой стране, тому пятьдесят лет, гордый франк еще называет порабощенного vilian, roturier и пр. Не было случая, не было добродетели, не было заслуг, которые бы уравняли выслужившегося разночинца с аристократом. Не было рабства, не было даже угнетения законного. Но в обычаях, во мнениях, в чувствах были глубокая ненависть и неизгладимое презрение. След завоевания был явен и горяч... Это тонкости, так как этого всего нет ни в грамматиках, ни в лексиконах, ни в статистиках».     Таким образом, Хомяков свидетельствует, что согласно его личным наблюдениям на Руси еще в XIX веке не было забыто о кровном родстве русской аристократии и русского крестьянства. А холопы на Руси, то есть прислуга, свидетельствует Хомяков, составляли отдельное сословие, не имевшее ничего общего с крестьянами. И отношение к нему на Руси было совсем другим – как к потомкам военнопленных, рабам. 

Европа. Франки VII - IX вв.

      В то же время в Западной Европе, утверждает Хомяков на примере Франции, между аристократией и другими социальными слоями существовала непреодолимая пропасть. Согласно его наблюдениям французские аристократы относились ко всем остальным французам как к когда-то покоренному местному населению. И в представлении французской аристократии эта пропасть не исчезала, даже если простой француз оказывался волею судьбы уравненным с аристократом на общественной лестнице. Хомяков объясняет это обстоятельство тем, что западноевропейская аристократия – это потомки завоевателей, пришедших в Европу извне. Тогда как на Руси русская аристократия выделилась из самого русского общества, то есть из русского крестьянства. В этом, по наблюдениям Хомякова, коренное отличие русского общества от западноевропейского.    Сегодня это мнение Хомякова, наверное, покажется чересчур крайним. Мы не беремся судить о верности наблюдений русского аристократа XIX века. Отметим лишь, что Хомяков был не одинок в этом и его мнение не было даже самым крайним. Так, он упоминает «нашумевшую работу» Ю. И. Венелина «Древние и нынешние болгаре в политическом, народописном, историческом и религиозном их отношении к россиянам» (М., 1829-1841, тома 1, 2). Оказывается, Венелин «объявил даже франков славянами». Просмотров: 9404вернуться назад