The English Year by Steve Roud (Penguin Books Ltd., London, 2008).
Перевод Милады Леоновой специально для Happy Kelpie.
«Следуя по дороге в Вестминстер, повстречал я множество молочниц с ведрами, украшенными побегами зелени, танцующих под звуки скрипки, что играла среди них…»
— Сэмюэл Пипс, 1 мая 1667 года.
Автор нисколько не удивлен увиденным: в его времена подобное зрелище на городских улицах было обычным делом в Майский день. «Танец молочниц» или «гирлянды молочниц» для многих оставались одним из главных символов весны и, согласно многочисленным описаниям и иллюстрациям, сохранившимся с давних пор, считались неотъемлемым атрибутом праздника. Надо сказать, речь необязательно шла о доярках, но скорее о разносчицах, доставлявших молоко в городские дома. Под этим предлогом они устраивали танцы у порога своих клиентов, собирая деньги с хозяев дома; не пренебрегали девушки и подношениями случайных прохожих.
Второго мая 1710 года корреспондент «Тэтлер» писал:
«Этим утром я выглянул из окна гостиной и был глубоко растроган, ибо Маргери, разносчица молока с нашей улицы, оказала мне честь, исполнив у меня под окнами танец с посудой доброй половины своих покупателей, водруженной на блюдо у нее на голове».
Во времена Пипса «гирляндой молочницы» называли самый обыкновенный подойник, украшенный цветами и лентами. Поставив его себе на голову, молочница танцевала под звуки сопровождавшей ее скрипки. Безупречная осанка и ловкость, что требовались для исполнения такого танца, добавляли очарования сцене. Как видно из более поздних иллюстраций, «гирлянда» быстро эволюционировала, в конечном итоге превратившись во внушительную пирамиду из серебряных тарелок и столовых приборов, специально позаимствованных или приобретенных для выступления. Конструкция сделалась настолько тяжелой, что танцевать с ней стало невозможно, и переносила ее на голове уже не молочница, а один из сопровождавших ее мужчин, а то и двое, на специальных носилках. Свита молочницы таким образом разрасталась вместе с размерами гирлянды и включала всевозможных помощников и спутников — вплоть до полицейского либо иного ответственного человека, который оберегал ценную серебряную утварь во время выступления.
Существовала также «гирлянда тряпичниц», которая пародировала традиции молочниц. Тряпичницами были женщины низшего класса — побирушки, старьевщицы, а в некоторых случаях даже проститутки, которые танцевали с медными, а не серебряными или золотыми конструкциями. Зрители воспринимали это явление по-разному. Кому-то насмешки казались забавными, кому-то дикими, но никто не оставался равнодушным.
Расцвет традиции молочниц пришелся на XVIII век, но к началу XIX она стала быстро угасать. К этому времени первомайские улицы стали весьма оживленными, их наводнили всевозможные труппы, ансамбли и отдельные исполнители, стремившиеся поживиться на праздношатающихся толпах. Трубочисты со своим Джеком-в-Зеленом и вовсе отмечали первого мая свой профессиональный праздник — завершение прибыльного зимнего сезона. Встречается немало иллюстраций, изображающих чумазых мальчишек-трубочистов, которые встраиваются в танец молочниц, отбивая ритм с помощью своего рабочего инвентаря — щетки и лопаты. Глубокомысленное противопоставление грациозной, белоснежной летней женственности и грубого, зимнего мужского начала в танце молочниц и черномазых трубочистов производило неизгладимое впечатление на современников. И хотя нельзя наверняка утверждать, что это вмешательство трубочистов вытравило молочниц с улиц, совпадение явлений по времени и упадок одного, последовавший точно за расцветом другого, приводит к неизбежным выводам…
