Чтобы вовлечь детей в игровое пространство, взрослые с удовольствием надевают на руку перчаточную куклу (в среде кукольников её называют нарицательным именем петрушка).
И многие даже не догадываются, как глубоко в историю уходит биография этой куклы и насколько неисчерпаем её потенциал. Этому и посвящена книга, о которой мне хочется вам рассказать.
Почти век назад вышла в Москве впервые книжка «Записки петрушечника» Н.Я. Симонович-Ефимовой, с немалым для тех лет тиражом 2000 экземпляров. В ней изложена история знаменитого семейного кукольного театра художницы Нины Симонович-Ефимовой и скульптора Ивана Ефимова. Зародившись в 1916−1917 годах, он просуществовал до 1944 года, до фронтовых бригад. В 1982-м было напечатано и быстро разошлось 2-е издание книги. И только благодаря оцифрованным фондам Московской государственной библиотеки им. Н.А. Некрасова сегодняшний массовый читатель может погрузиться в эпоху пореволюционной России и осознать, как волшебная сила кукольного театра Ефимовых «Петрушки» сохраняла творческую энергию его создателей и помогала заряжаться оптимизмом их публике – детям и взрослым.
Автор книги выдвигает перед будущими поколениями особую задачу: ей предстоит «зрительные и слуховые впечатления… перевести в словесные консервы, а восстанавливать по ним в любое время образ – предоставить читателю».
«Кукольный театр – родитель театров». Любовь Ефимовых к своему детищу основана на глубоком знании этого культурного феномена и собственном практическом опыте: «о петрушках писалось слишком мало, одиноко, необыкновенно легкомысленно, до глупости неуглублённо, и нет прожитых всеми терминов, нет общих формул этого искусства, нет ни одной общей краски. На всё про всё… есть много, много предрассудков, некоторое количество ошибочных представлений и всё обёртывающих понятий дурного вкуса».
Театр Петрушек интересовал их только как театр действия. «Надо, стоит играть только то, что их возвеличивает, показывает настоящую силу, в чём они лучше, чем артисты-люди… В Петрушках нужно... вот что: удобная для жеста фигура и жест».
Самую высокую оценку мастерству кукольников Ефимовых дали Алексей Толстой, Фёдор Шаляпин и Константин Станиславский.
На меня как читателя сильное впечатление произвели описания сотен спектаклей, сыгранных театром «Петрушки» в деревнях и сёлах российской глубинки в двадцатые годы прошлого века: «Въезжаешь в деревню – мальчик играет на пустынной улице. Поровняешься с ним, кто-нибудь из нас соберётся ему крикнуть: «Милый, приходи в школу, будет представление, интересно»… Мальчик тотчас же окаменевает на месте: ни один мускул лица больше не пошевелится, только следит глазами за убегающими нашими санями. Кажется, ничего не слышал, не понял. Когда мы далеко и готовы скрыться за сугробом, он вдруг срывается с места, как ужаленный, догоняет и ясным голосом кричит: «В котором часу приходить-то? Задаром?» Всё понял, ещё как понял-то! Если будни и спектакль для детей, то этого, в смысле рекламы, почти довольно. Через час перекликаются голоса через деревню: «За две картошки пускают». «А за одну большую можно?» − с другого берега оврага, перерезывающего деревню, доносится: « Можно», − откликаются невидимые голоса с какой-нибудь ледяной горы…»
И вот, натягивая перчаточную куклу, Петрушку или кого другого на руку, на занятиях с детьми, как не вспомнить уникальный опыт вековой давности семьи кукольников Нины и Ивана Ефимовых.
