Это было сразу после Нового года 2018-2019. На тот момент я не был женат, не был пономарем при храме. Работал я тогда в Томской области. Но сам праздник с елкой встречать не хотел. Поэтому вооружился Яндексом и начал искать монастыри в округе. Новогодние каникулы большие, неделька у меня есть.
Несколько монастырей мне отказали, а один согласился. Свято-Пантелеймонов мужской монастырь в селе Безруково Кемеровской области. Туда я приехал трудником. Но забегая вперед, трудник из меня получился так себе.
Небольшое описание монастыря. Находится в селе недалеко от Новокузнецка. Место красивое, не лишенное молитвенности и доброты.
Но мне Бог открыл немного другую сторону его. Это и не хорошо, и не плохо. Просто так случилось. В этой статье я вспомню про одного пожилого монаха, который изменил мою жизнь своим присутствием в этой самой моей жизни. Присутствовал в ней всего дня три, а вот уже год вспоминаю его и забыть не могу.
Я приехал, зашел в главные ворота монастыря (они на картинке). Не зная куда идти, подошел к чистящему снег пожилому монаху... И тут мой мир немного пошатнулся. Мое нутро кричало и радовалось, а благоговейное чувство искренней любви к этому человеку пересилило все внутри. Я до сих пор не понимаю моей реакции на абсолютно чужого мне дедушку.
Стою и смотрю на монаха, а он работая, указывает мне на место проживания монахов и паломников.
Но, видя мою нерешительность, старик бросает лопату в снег и лично отводит к дверям. Это потом я узнаю, что наш герой вообще старается ни с кем не говорить, всех обходит и держится особняком. И тем более, чтобы паломников там водить или еще чего.
Так я познакомился с отцом Никоном. Точнее, я на тот момент даже и не знал, что передо мною он.
Долго стоял в холле, ожидая какого-то главного монаха (я так считал тогда). В итоге, появился какой-то мужчина, отвел в просторную гостинную с двухъярусными кроватями и растворился на втором этаже.
Так началось мое недельное проживание в первом и пока что последнем монастыре.
Со мной на тот момент проживало двое. Но через полтора дня один вдруг уехал, второй решил, что жить наверху ему лучше. И я остался один на несколько десятков кроватей. И гостинная стала большой просторной кельей, в которой без причин меня никто не трогал.
Опущу мое первое послушание для будущих частей. Оно, кстати, станет последним. Вдруг резко все поменяется. Вечером того же дня, я по опыту жизни "на воле", попытался нахрапом взять келью о.Никона, якобы поговорить. Ко мне еще с послушания прицепился еще один паломник, позже ставший мне другом на дней пять, но резко упавший в моих глазах в последние два.
Естественно, мы были посланы на, только без послания, мирно, по-хорошему, Никон забаррикадировался у себя и на все прочитывания надписи на двери (которая после прочтения должна была открыть злосчастную дверь) не реагировал. Мы стояли вдвоем и, как бараны, попеременно читали молитву, а в ответ тишина. Прозорливый и живой ум о.Никона все правильно рассудил.
Мы ушли, немного обескураженные неудачей, но не сдавшиеся. На следующий вечер мы повторили попытку... Ну как мы. Я. Мой друг и коллега по бестолковому чтению молитвы на двери слился почти сразу, объяснив это фразой "А толку?". А я, как подобает упертому рогами барану, стоял и читал. И... случилось чудо. На первое прочтение старец откликнулся. На второе приоткрыл дверь.
Внутрь меня так никто и не пустил. Но посмотрел он так, что я вообще забыл чего хотел спросить. Что-то промямлив невнятное, пошел вниз.
Пока шел, задумался. Спортивный интерес достучаться до старца сменился мыслями "Ну и? Достучался. И чего хотел? Добился, открыл тебе Никон, а дальше?". А правда, что дальше? Что я у него спрошу, о чем буду говорить? Кто я и кто он. К слову, моему другу, повторившему попытку еще через день, так и не удалось даже расшевелить старца. Старец его просто игнорировал. А на четвертый день проживания я понял почему.
Друг этот заколебал всех в округе "Расскажи, растолкуй, объясни Библию". Он и правда знал ее от и до. Он активно применял фразы из нее в спорах и разговорах. Но понимания не имел. И этим задолбал всех: от послушника (который еще с первого дня приходил ко мне в гости) до священника церкви при монастыре. Он метался, как просящий воды с полным кувшином, и просил, просил, просил растолковать.
Но не будем о нем, это в другой рассказ пойдет. А может и не пойдет. Четыре дня я уже жил, два дня не получал послушаний, поэтому искал их сам. И вот в эту ночь выпало много снега, все дорожки монастыря были заметены. Утром надо было их очищать, но вот незадача, послушание очищать дорожки только у о.Никона, а он работает по вечерам. Так они и стояли заметенные часов до 10, пока друг не предложил выйти их убрать. Я согласился не раздумывая.
Мы приступали вдвоем, но через минут 20 коллегу моего забрали в сарай, а меня оставили. Одного с заметенными дорожками всего монастыря. Ладно. Много часов работал, много снега перекидал, много чего очистил. Обнаглел даже так, что могилы монастырские тоже обработал.
И вот когда время приближалось к трем дня, на послушание вышел старец с лопатой. А я как раз заканчивал, подходя к главному входу жилого помещения. И мы встретились. Сначала взглядами. Отче искренне сокрушался тому, что теперь его послушание не может быть выполнено.
Не помню, как мы разговорились... Помню только, что увязался за старцем, он решил все-таки поработать у главного входа в храм.
Тот день с переходом на вечер был самый прекрасный за последние много лет. Мы работали, отдыхали, и отец Никон говорил. Он не учил, не проповедовал, не старался быть умнее. Он просто говорил. О своем прошлом, о нынешнем, о том, как пришел к Богу. Он говорил, я слушал. Потом спросил обо мне, я рассказал, что работаю учителем, что живу в Томске, что приехал. Еще чего-то поведал ему.
Мы закончили работу и пошли отдыхать. И та ночь была особенной. Сидя в огромной гостевой келье, я размышлял, но не об отце Никоне, я размышлял о Боге. Так и уснул.
На следующий день Бог вновь заметал все снегом. И вновь я вышел его чистить. Теперь отче подгадал так, чтобы присоединится ко мне. Через три-четыре часа работы, стоя у главного входа в жилые, как и вчера, мой взгляд встретился с его. Передо мной стоял не умудренный умом старец, знающий Евангелие, Библию, не монах, к которому надо относится с преклонением. Передо мной стоял обычный дедушка, проживший жизнь, работавший на заводе, живший по-разному и, только под пенсию, пришедший к Богу. Он не задается мудрыми вопросами, что то значит, а что то значит. Он не рассуждает о том, чего не надо ему. Он просто молится, живет в монастыре и молится. И такой простой-простой, добрый-добрый. Я решил не спрашивать его ни о чем, а только общаться так, как бы я общался со своим дедом.
И вдруг появился он, товарищ друг. Он подошел и... обрушил тонны вопросов на старца с просьбами рассказать и объяснить что написано там-то и там. Отче принял его с теплотой, но осторожностью.
Как нам удалось отвязаться от друга я не помню. Толи отче ушел, а потом, убедившись, что опасность миновала, вернулся. Толи товарищ сам как-то отвалился. Это не важно. Важно, что после его "отплытия" мы работали молча.
Батюшка встретился мне еще раз. В церкви во время службы он открылся мне в другой ипостаси. Да так, что сначала все нутро мое испугалось, душа завыла, а бес во мне попытался сбежать. Он вошел в середине службы, одетый в схиму как на картинке ниже.
Он прошел мимо меня, слегка касаясь подолом. И только после того, как огонь и паника во мне поулеглись, я увидел, что под капюшоном спрятался мой отец Никон. И такая радость на душе появилась.
Уезжал я из монастыря молча, не прощаясь ни с кем, даже с отче. Не хотел его тревожить по пустякам. Кто я такой, чтобы ломиться к нему в келью и прощаться. А с остальными прощаться особо и не хотелось. Почему? Расскажу позже. Утром рано сел в маршрутку, понимая, что, возможно, больше никогда не увижу моего отца Никона. Но я буду помнить о нем всегда, всю мою жизнь.
Отец Никон, в своей келье, пожалуйста, молись о нас грешных.
