Процесс или результат? Осознанная потребность или внутренний неконтролируемый порыв? Жизнь или мгновение? Коммерческий расчёт или озарение? Всеобщее признание или обретение своего «я»? Награда за труд или расплата за гениальность?
Пушкинский музей. Выставка импрессионистов. Вспоминаю общие факты о том, что импрессионисты стремились наиболее естественно и непредвзято запечатлеть действительность. Они использовали особые художественные приёмы, которые позволяли передать оттенки настроения и психологические нюансы через «пейзажную программность» и «интерес к тембровой и гармоничной красочности». Кто-то идёт на выставку, заранее вооружившись знаниями. Я, помня со школы что-то очень общее из этой сферы, полагаюсь на своё чувственное восприятие, которое позже, трансформируясь в новые впечатления, надеюсь, позволит мне создать что-то новое. Это и есть творчество. Творческий процесс, который даёт возможность «вынуть» изнутри себя окружающий мир. И совсем неважно, о чём идет речь: о литературе, живописи, декоративно-прикладном искусстве, музыке, скульптуре и т.д. Все это и является творчеством в конечном итоге. Эмоций много. Они похожи на блики и оттенки, с помощью которых импрессионисты создавали свою действительность, независимо от того, на холсте она располагается или, как, например, у Тулуз-Лотрека на картоне. Картины сменяют одна другую, не меняя восторга от увиденного: постепенно возрастающего буйства экспрессии посетителей и стабильно существующего спокойствия смотрительниц музея, охраняющих четкий внутренний распорядок движения времени здесь и сейчас. Фотографирую почти каждую мизансцену в залах на фоне бессмертных сюжетов, следуя «заповедям» импрессионистов. Они видели пик гармонии в красоте каждого мгновения. В современной жизни кисть нам заменили смартфоны. Внимание привлекает скульптура. Вспоминаю, что импрессионизм – это, собственно, и о музыке, и о скульптуре, и о литературе. Ведь именно пейзажи импрессионистов возникают в голове, когда читаешь оживающие строки С. Кьеркегора: «Мир, в котором мы живём, вмещает в себя ещё другой мир, далёкий и туманный, находящийся с первым в таком же соотношении, в каком находится с обыкновенной сценической постановкой волшебная, изображаемая иногда в театре среди этой обыкновенной, и отделенная от неё тонким облаком флёра. Сквозь флёр, как сквозь туман, виднеется словно бы другой мир, воздушный, эфирный, иного качества и состава, нежели действительный. Многие люди, живущие материально в действительном мире, принадлежат, в сущности, не этому миру, а тому, другому».
Возникшая посреди зала скульптура привлекает внимание всех, кто видит её среди известных полотен. Напоминающая вихрь, запечатленный в бронзе, она носит название «Любовь убегает» и изначально была задумана Огюстом Роденом как часть ансамбля «Врата ада». Почему же она здесь? Известно, что сам Роден не относил своё творчество к какому-либо течению, а лишь стремился перенести открытия импрессионистов в скульптуру. Характерной чертой его творений было намеренно создаваемое впечатление незавершённости: фигура, «выплывавшая» из глыбы мрамора, словно олицетворяла метафизический процесс рождения формы из аморфной материи. Можно в этой связи вспомнить, например, историю его знаменитой скульптуры «Ева». Ответ напрашивается сам собой, когда в памяти возникают слова из «Завещания» Родена о том, что «Искусство — это ещё и великолепный урок искренности. Истинный художник всегда выражает то, что он думает, даже рискуя опрокинуть установившиеся предрассудки. Таким образом он учит себе подобных откровенности».
Слова Родена, отвечая на многие вопросы о творчестве, всё же порождают новые вопросы. Например, о том, что первично в творчестве: вдохновиться или вдохновить? Сальвадор Дали считал, что художником является тот, кто вдохновляет. А Карл Густав Юнг подчеркивал важность и первичность вдохновения: «Рождающий беспокойство предмет – вот первый шаг к искусству». Другими словами, творчество невозможно без вдохновения, без того – что или кто является его источником. В случае с Дали – это Гала, а в случае с Роденом – это Камилла Клодель. История Камиллы является примером глубочайшего вдохновения (Известный критик Октав Мирбо говорил о ней: «Бунт против природы: женщина – гений!»), переданного чуть позже Родену, позволившего ей реализоваться в своем творчестве и пойти дальше настолько, насколько это было позволено гению. Настолько, чтобы после «украденных у неё творческих решений» провести тридцать последних лет своей жизни в одиночестве. Точнее наедине с самой собой.
Ещё одна грань творчества кроется в соотношении внешнего и внутреннего. Несомненно, творчество расширяет границы ощущения себя, даёт энергию, а также даёт возможность пережить, освободиться от чего-то, что в привычных рамках было достаточно сложно или вообще невозможно. Творчество, стоящее на границе неизведанного, позволяет выйти за эти границы и пережить что-то новое эмоционально, что практически всегда даёт энергию, но и требует больших энергетических затрат взамен. Непросто почувствовать и воспринять произведения искусства, даже достаточно известные. Ещё сложнее понять их исходя из собственного мировосприятия. Что же говорить о трансляции своего творческого взгляда далее, в массы? Должен ли творец ориентироваться на тех, для кого он создает свои произведения, или он должен быть свободен и независим от существующих правил и устоявшихся в обществе взглядов? Ответом можно считать слова Огюста Родена, чья скульптура, случайно попавшаяся на глаза, породила цепочку рассуждений о творчестве и его месте в повседневной жизни Каждого из нас. «Будьте глубоко и непримиримо достоверны. Никогда не бойтесь выразить то, что вы чувствуете, даже когда оказываетесь в оппозиции к общепринятым идеям. Может быть, вас поймут и не сразу. Но ваша изоляция продлится недолго. Вскоре к вам присоединятся друзья – ведь то, что глубоко истинно для одного, является таковым для всех. И все-таки – прочь гримасы, кривляния с целью привлечь публику. Больше простоты, наивности! Лучшие сюжеты находятся перед вами, а именно те, что вы знаете лучше всего».