Оксана Воронцова

Девочка Зина никуда не собирается идти. Меньше недели осталось до наступления нового года, и за окном в бесконечном танце кружит белый пух… Девочка Зина помнит декабрь, когда была ещё маленькой, а снега не было совсем. Помнит и снежные зимы на Крайнем Севере, и снова тёплый декабрь с дождём и зелёной травой. Погода за окнами бывала такой же разной, как и её подружки. Их было мало. Можно сказать, что их не было совсем. Те, что были, почему-то относились к ней свысока, не впускали в свой круг, иногда...

В кабинете было солнечно и неуютно. В ожидании неопределённого по продолжительности монолога, заявленного как совещание, народ совел. Послеобеденное состояние было похоже на туман. Кто-то почти дремал, прикрывая лицо ладонью. Аксакалы откровенно зевали. Вновь назначенная с приставкой «И.О.» вошла уверенным громким шагом. То, что шаги на минуту затихли перед тем, как дверь открылась, выдавало лёгкое замешательство, которое позже то и дело пробивалось сквозь монолог. Народ окончательно проснулся,...

Внутри замка – полумрак. Одна роскошная зала сменяет другую. Вот здесь обедали, здесь играли в бильярд. Я слушаю рассказ о том, что сохранившийся здесь бильярдный стол - единственный в своём роде. Этот экспонат был произведен в 1896 г. американской фирмой "Brunswik". Во время второй мировой войны (когда в замке находился госпиталь Люфтваффе) при эвакуации немцы хотели забрать стол, однако не смогли вынести его из здания из-за больших размеров и веса. Судя по пронумерованным клеймам, стол, скорее всего, был изготовлен в Голландии...

«Роман – это субъективная эпопея, в которой автор испрашивает дозволения на свой лад перетолковывать мир. А стало быть, весь вопрос в том, обладает ли он своим собственным ладом. Остальное приложится». Иоганн Вольфганг Гёте. Все мы сегодня в той или иной степени знакомы с психологией. Она вокруг, в любой период времени нашего субъективного восприятия. Красивый мальчик в детском саду, девушка с лидерскими качествами в школе, с которой обязательно хочется дружить. Преподаватель английского, необыкновенно...

Этот взгляд не спутать ни с чем. Совсем малыш. Боевая стойка. Маленький боец! Смотрит с вызовом, но не вызывающе. Я вижу две тёмные бусинки, которые сквозь время посмотрят на меня ещё не раз, меняясь по цвету, но не меняя остроты и упора. Бежит навстречу. Перебирает детскими ножками ступеньки, чуть не падает. С разбегу изо всех сил набрасывается, выплёскивая восторг. В глазах боль и боязнь потери снова. Где ты была всё это время, прошла целая вечность… Не бойся, я с тобой. Он крепко обнимает, просто виснет на мне, не отпуская и продлевая этот восторженный миг встречи как можно дольше...

…она – моя выпускница. Молодая и красивая. Со своей историей о неразделённой любви. Пьём чай на кухне и болтаем о всякой ерунде. Пространство нашего разговора изрезано паузами. „Иной раз легче добиться ответа молчанием, чем задавая вопросы.“ Что может волновать молодую девушку? Любовь. На подоконнике зазывает своей блёклой обложкой небольшая книга в тонком переплёте. «Одиннадцать минут». Заинтересовавшись, она спрашивает о сюжете. „Определённые вещи в жизни просто необходимо пережить и никогда не объяснять...

У стен кремля «как у Христа за пазухой». В маленькой гостинице, которая, как мне кажется, расположилась в кельях бывшего монастыря, не совсем комфортно, но уютно. Да я и не искала комфорт, я искала уют. Кол Шериф заглядывает каждый вечер в мои окна яркими изумрудными и бирюзовыми огнями, напоминая о величии и древней истории этого города. В подбрюшье кремля мне надо будет провести несколько недель, разбавив «монастырскую» жизнь светскими вылазками в театральную и гастрономическую жизнь большого города...

"Любовные письма читаются обыкновенно только двумя особами (зато тысячу раз сряду), но уж третьей особе они несносны, если не смешны". И.С. Тургенев. В этот день хочешь-не хочешь, а упоминание о делах сердечных слышно из каждого утюга. И суть не в том, что есть те, кто – за, и те, кто категорически против. Просто все давно привыкли, что сегодня о любви и сопутствующих атрибутах в виде сердечек всех возможно-невозможных конфигураций обязательно что-то услышишь или увидишь. Раз так, то можно и про любовь...

Всё готово. Осталось только добавить немного румян и нанести тушь. Губы подкрасишь непосредственно перед вечеринкой. Хайлайтер наносим? Аннотация на коробочке обещает мгновенно получить эффект сияющего, свежего лица. Она смотрит на меня испугано. Как будто видит себя впервые. На экране гаджета мы - щека к щеке. «Удали! Не могу на себя смотреть...». Все заверения в том, что она красива своей натуральностью и соответствием внешности прожитым годам, ни к чему не приводят. Она не верит мне и, более того, подозревает в неискренности...

Хорошо, что сумка на колёсиках. Весь нехитрый скарб еле разместился, ограниченный только объективной конфигурацией «торбы». Мысленно бегу, стоя на движущемся по кругу замкнутой цепи эскалаторе, прислушиваясь к шуму приближающегося состава. Успею? Успею! В метро, как всегда, многолюдно и одиноко. Никто никому не интересен, а взгляды, случайно пересекающиеся в этом подземном пространстве, вспыхивают лишь на секунду, возвращаясь в следующее мгновение снова вглубь себя. В новом вагоне с необходимым...

Вы знаете счастливых людей? Хотя ответ очевиден, не спешите отвечать. Это как с пожеланием счастья. Все желают друг другу, но каждый вкладывает в это понятие либо своё ощущение пережитого состояния, либо то, к которому стремится, исходя из уровня собственных притязаний. «Поверь мне, Карлсон, не в пирогах счастье…Ты что, с ума сошёл? А в чём же ещё?». Если счастье, которое нам и мы желаем – благо, то почему, например, Бальзак говорил, что «счастливый человек – тема нестерпимо скучная»? Возможно, это связано с тем, что счастье, которое Б...

Какой чудесный вечер… Меня накрывает волна непонятного тёплого предчувствия, похожая на нежный бриз. В бокале – вино, которое, словно огниво, через несколько секунд высечет глубоко внутри яркое зарево, похожее на то, что я вижу сейчас перед собой. Ещё мгновение и предчувствие сменяется невыносимой лёгкостью, той, которая, кажется, позволит сейчас вспорхнуть и полететь туда, вверх, всё выше и выше. Я поднимаю голову, но ничего не вижу сквозь трещание прозрачных крыльев сотен цикад, чьё броуновское движение по звуку напоминает шум ветра в соснах...