Такова официальная версия смерти Николая Зори - помощника главного обвинителя на Нюрнбергском процессе. В этой статье мы разберём зачем понадобилась такая бредовая официальная версия?
О целостном мировоззрении через призму истории и экономики
Часть XXXIII. к предыдущей части / в начало
"КАТЫНЬ". Часть 8. Перейти к первой части.
Итак, продолжаем.
Черчилль произнес свою знаменитую речь в Вестминстерском колледже в Фултоне (США) 5 марта 1946 года. Т.е. в эту дату (обращаем на неё внимание) официально было объявлено, мягко говоря, о недружественной позиции наших бывших "союзников" по войне в отношении СССР.
После фултонской речи Черчилля, уже в апреле 1946 года, последовало заявление нелегитимного польского правительства "в изгнании" (того самого, которое сбежало из Польши в сентябре 1939 года и сидело в Лондоне на содержании у британцев, выполняя нужные им поручения). Был издан "Отчёт о кровавом убийстве польских офицеров в Катынском лесу: факты и документы" - так он назывался. И вся вина за расстрел польских офицеров в этом отчете возлагалась на СССР.
Польское правительство в Лондоне, через британского обвинителя Хартли Шоукросса пыталось протолкнуть этот "Отчёт" в трибунал. Катынским делом в рамках процесса занимался Николай Зоря, следовательно изучением этого документа тоже занимался он. Остальным прокурорам трибунала до Катыни не было никакого дела, поскольку это был лишь один маленький эпизод обвинения.
Будучи грамотным юристом, тщательно изучив и проанализировав этот отчёт, Зоря нашел в нем совсем не то, что хотело донести до правосудия "польское правительство в Лондоне".
Отчёт был увесистый, около 450 страниц, лондонские сидельцы готовили его почти год. Т.е. постарались напихать в этот отчёт всё, что только у них было. И Зоря среди всего, что эти грамотеи туда впихнули, нашел в отчёте то, что прямо свидетельствовало о фальсификации Катынского дела немцами.
Высока вероятность, что Зоря обсуждал эту находку с коллегами, посмеиваясь над юристами, которые этот отчёт готовили. В частности, Зоря мог обсуждать это и со своим британским коллегой Хартли Шоукроссом. Ведь он будучи замом прокурора СССР мог и не разбираться во всех хитросплетениях "дружбы" Британии и США с СССР и мог воспринимать эту дружбу без кавычек, ведь мы вместе победили фашизм. Это были не очень хорошие новости ни для польского правительства в Лондоне, ни для британцев, ни для США. То, что Зоря увидел в этом шедевре польского правительства, было нежелательно для некоторых британских и американских членов трибунала.
Это был серьезный звоночек.
Сегодня либералы-геббельсовцы вспоминают об этом отчёте крайне неохотно, поскольку в нём такое количество ляпов, что даже школьнику очевидна попытка фальсификации.
В этом отчёте в основном была пропаганда в стиле Геббельса, но только если в 1943 году подобная пропаганда нужна была исключительно Вашингтону и совсем была не нужна Лондону (поэтому в Лондоне в 1943 г. просто посмеялись и проигнорировали все старания Геббельса над Катынской фальсификацией), то в 1946 году позиции США и Британии в этом вопросе полностью совпали. Об этих интригах можно подробно почитать в статье (Почему Гитлер "обнаружил" Катынь только в 1943 году?).
В руководстве Советского Союза, естественно, понимали к чему всё это и осознавали, что уже на Нюрнберге в ходе процесса возможны нарушения и различного рода провокации.
Эта "недружественная" позиция "союзников", которой посвящено несколько статей (В Нюрнберге судили не тех. Версальский договор), (В Нюрнберге судили не тех. Банк международных расчетов), (План Дауэса, как фактор начала индустриализации СССР) была хорошо известна руководству Советского Союза (в первую очередь Сталину) ещё со времён Первой Мировой войны, но официально она была объявлена только после Второй Мировой войны, в период проведения Нюрнбергского трибунала.
В Советском Союзе прекрасно знали о разработке планов в Британии и США по уничтожению Советского Союза (Планы ядерных ударов Британии и США по территории СССР) и, если верить Михаилу Полторанину (который в 1992 году занимал пост главы межведомственной комиссии по рассекречиванию документов КПСС, в частности документов связанных с этими планами), который официально говорил о том, что в рамках этих планов авиация США в 1950 году (!) бомбила наш Дальний Восток (о чем мы также писали в этой статье), то становится понятно, что главная задача Советского руководства в послевоенные годы заключалась в том же, в чем она заключалась накануне нападения Гитлера на Советский союз, а именно в том, чтобы не поддаться на провокации.
Напомним, что еще в 1937 году Рузвельт заявил: если Германия нападет на СССР, то США будут помогать СССР; если же СССР нападет на Германию, то помощь будет оказана Германии.
Заявление было сделано как от частного лица и преподносилось как личное мнение Рузвельта, но и в Германии и в СССР это услышали и правильно поняли. А уже в апреле 1941 года Конгресс США официально принял решение: если Германия нападет на СССР, то помощь будет оказана СССР, если же СССР нападет на Германию или позволит спровоцировать себя на нападение, то США выступят на стороне Германии.
Гитлер, конечно же, знал об этом решении конгресса и пытался всячески спровоцировать Сталина на действия, которые с точки зрения международного права можно было бы квалифицировать, как агрессию. В этом случае Гитлеру удалось бы склонить Британию на свою сторону, о чем и вел переговоры с 10 мая по 18 июня 1941 года, уже не раз упомянутый в ранних статьях, Рудольф Гесс, который с этой целью перелетел в Британию и якобы был там арестован, а на самом деле вел переговоры. Ведь не даром все материалы по Гессу Лондон засекретил до 2050 года.
Тому, как велись закулисные переговоры и о расхождениях в планах на Гитлера между США и Британией - мы также писали в статье (Почему Гитлер "обнаружил" Катынь только в 1943 году?).
Склонив Британию на свою сторону, совокупный военно-промышленный потенциал двух стран оказался бы несоизмеримо выше, чем военно-промышленный потенциал СССР, который в 1941 году был примерно равным германскому потенциалу. Поэтому нам приходилось вести себя ниже воды, тише травы, не реагируя ни на какие выпады в нашу сторону. Какими бы масштабными эти выпады не были. Цена несдержанности могла быть очень высокой.
Так вот, после войны ситуация ничуть не изменилась. Главная задача Советского руководства заключалась в том, чтобы не поддаться ни на какие провокации.
Поэтому версия смерти Николая Зори "неосторожное обращение с оружием" была для СССР единственно возможной.
Почему не самоубийство? Почему именно "неосторожное обращение с оружием"?
Самоубийство выстрелом в висок, лёжа на кровати наводит на мысли: а может это не самоубийство, а самое настоящее убийство? И в этом случае:
- во-первых, необходимо было бы провести тщательное расследование, в результате которого могло выяснится, что Зоря был убит во сне, как это предварительно заключили полицейские Нюрнберга;
- во-вторых, заказчики и исполнители убийства наверняка постарались это сделать так, чтобы везде торчали уши и британских и американских спецслужб, чтобы спровоцировать конфликт;
- в-третьих, убийство помощника главного обвинителя не лучшим образом сказалось бы на психологическом состоянии свидетелей, которым через неделю нужно было давать показания. Об этом мы подробно писали в предыдущей статье (Кому понадобилась смерть помощника главного обвинителя Нюрнбергского трибунала?).
Кроме того, в мае 1946 года было непонятно, сколько ещё времени может занять рассмотрение всех дел нацистских преступников и сколько ещё свидетельских показаний потребуется заслушать в рамках заседаний Нюрнбергского трибунала, поэтому тело убитого не было передано родственникам в Москву, а было захоронено в Мюнхене.
Если родственники получили бы тело, то обследование на месте показало бы, что смерть наступила в результате выстрела в висок. И это ответ на последний вопрос: почему семье Николая Зори была озвучена не официальная версия, а версия о самоубийстве? Конечно, это лишь наше предположение. Но предположение вполне обоснованное и полностью укладывается в логику военной контрразведки СМЕРШа, которая занималась этим вопросом в Мюнхене.
Т.е. тело рано или поздно собирались передать родственникам, которые узнали бы о пуле в виске, которая явно не могла попасть туда в результате неосторожного обращения с оружием. Но нельзя было допустить слухов о том, что Николай Зоря был убит, т.к. повторимся, расследование убийства могло привести (и обязательно привело бы) к нашим "союзникам", что неизбежно спровоцировало бы конфликт. Публичность была неприемлема.
Это помимо того, что убийство или даже самоубийство - дискредитация и советской делегации Нюрнбергского трибунала и Советского Союза в целом. Ведь процесс освещала вся мировая пресса, все мировые СМИ.
Предполагаем, что офицерам СМЕРШа было придельно ясно - кто и как убил Николая Зорю. Да и не только им. Но придать это публичности просто не было возможности.
Нельзя обойти вниманием ещё одну странность Нюрнбергского процесса. Между речью Черчилля в Фултоне и между публикацией "Отчёта" польского правительства произошло ещё одно событие.
Хотя правильнее будет сказать иначе - "Отчёт" польского правительства не мог быть опубликован раньше, чем произошло это событие.
Об этом событии в следующий части.
Прямые эфиры с автором в ТГ-канале РАКУРС. Подписывайся.