В рамках проекта «В гостях у …» мы рассказываем об интересных личностях, их жизненном пути, раскрываем историю самарских домов, улиц и микрорайонов.
Александру Владимировичу Любимову сейчас 95 лет. Он прошел войну, участвовал в боях на территориях Венгрии, Австрии и во взятии города Вены. После войны вернулся в Самару и около 45 лет работал в области строительства. Сейчас ветеран живет в доме №5 по улице Часовой, который в 1935 году был построен для швейцарских специалистов.
О юности и начале войны
Я с 1924 года, сейчас мне идет 96-й год. На момент начала Великой Отечественной войны шел 17-й год, я только закончил 10-летку и собирался пойти в строительный институт. Но отца забрали на фронт, мать осталась одна с двумя детьми и бабушкой, и мне пришлось идти работать на станкозавод.
Летом 42-го года, когда жестокие бои шли за Сталинград. За 4 дня был уничтожен этот огромный город вместе с населением.
Фашисты были на берегу Волги, а Государственный комитет обороны уже считал, что фашизм будет разбит. Почему? Потому что за первые месяцы войны перебазировали промышленность за Волгу, на Урал и далее в Сибирь. А у нас в Куйбышеве на Безымянке ставили станки буквально на землю. Стали производить военную продукцию (боеприпасы, Катюши и авиационные изделия). И промышленность заработала в полном режиме.
В связи с тяжелыми боями в Сталинграде молодежь – допризывники – осаждали военкоматы, с требованием отправить их на фронт, даже меняли свой возраст. Меня со средним образованием направили в военное училище. Я попал в Харьковское военное краснознамённое училище химической защиты Красной армии. Оно было эвакуировано в Ташкент в числе многих других военных училищ.
Первые месяцы войны был так называемый «Блицкриг», не хватало боеприпасов, ресурсов, потому что в это время промышленность перебазировалась на новые места. Наша армия несла в те дни большие потери. Помогла зима, у немцев не было ГСМ для зимних условий. Танки встали, они отнимали у крестьян лошадей, которые не были строевыми.
После окончания обучения я попал на Карельский фронт в звании младшего лейтенанта в должности командира взвода 7-ого отдельного огнемётного батальона ФОГа. Там проходил 4-ый сталинский удар, задачей которого было вывести Финляндию из войны. Причем для этого наступления Государственный комитет обороны (ГКО) не имел возможности выделить никаких дополнительных средств. Прорыв делали теми силами, которые Мерецкову (командующий фронтом) удалось сохранить за время войны. Когда финны сдались, дали согласие на мирные переговоры, мы были некоторое время на границе, а после нас погрузили в эшелоны и направили на 3-й Украинский фронт. Пройдя на этих эшелонах вдоль линии фронта до самой Румынии, мы увидели, что же осталось на освобожденных территориях. Трубы, холмики, разрушенные села и города, голодные дети, которых мы по возможности кормили, - вот что встречалось нам на пути.
Левое крыло 3-го Украинского фронта освобождало Сербию, а правое, на которое мы попали – Венгрию и Австрию. Наша часть участвовала в освобождении Венгрии, Австрии и взятии города вены. В конце апреля 1945 года мы уже направлялись на запад на встречу с американцами. Так как наша часть являлась противотанковым средством, нас неожиданно повернули в обратном направлении, где нам пришлось под обстрелом фашисткой артиллерии форсировать Дунай на помощь соседнему второму украинскому фронту. Задача стояла захлопнуть «мешок» вырывавшихся фашистских войск из Чехии. После этого многодневного тяжелого боя я и получил орден Красный звезды.
По завершению этой задачи, в которой мы понесли большие потери, нашу часть вывели в резерв и расположили в городе Винернойштат, где мы и встретили День Победы.
О жизни после войны
После войны меня направили учиться в Москву в военный институт иностранных языков Красной Армии, где я изучал венгерский и немецкий языки. Окончил я его в 1949 году и получил направление в Прикарпатский округ, где я проходил службу в штабе корпуса и округа (Луцк, Львов) в отделах военной разведки. В то время в этом Прикарпатском округе пришлось вести борьбу с остатками бандеровских банд.
В начале 1956 года в стране проводилась крупная демобилизация офицерского состава советской армии. К этому моменту я уже работал в радиотехнической военной академии в городе Харьков в качестве переводчика войск Варшавского пакта и оттуда я вернулся домой.
В Куйбышеве я пришел в свой строительный институт. Там нашли мой аттестат, я сдал экзамены и уже, учась на заочном, работал в проектной организации. Начинал со сметного отдела. Потом трудился начальником участка, главным инженером в РСУ, главным технологом Треста Куйбышевремстрой. 15 лет проработал в «Оргоэнергострое». Наша организация принимала участие в проектирование таких крупных объектов, как БАМ, Саяно-Шушенская ГЭС, отсечной плотина для Ленинграда, завода КАМАЗ в Набережных Челнам, Ростовской АС, где приходилось бывать в командировках.
Моя трудовая деятельность началась в ноябре 1941 года и завершилась в ноябре 2001. В эти 60 лет входят: 1,5 года работы шлифовщиком на станкозаводе, затем 14 лет службы в Советской Армии (в том числе фронт), около 45 лет работы в области строительства.
О семье
Учителем моей супруги была одесский профессор консерватории, которая эвакуировалась в Куйбышев в те годы. Когда Одесса была освобождена, профессор взяла нескольких талантливых учеников, в том числе и мою будущую супругу, и увезла с собой в Одессу. Там она продолжила обучение, в 1947 году Антонина Евдокимовна (будущая жена – прим. авторов) вернулась в Самару и работала в музыкальной школе № 2. И наша дочь пошла по стопам матери. Она преподает в музыкальном училище. Так что у нас такая профессиональная династия получилась!
О доме на ул. Часовой
В детстве я жил на улице Красноармейской между Самарской и Садовой. А учился в школе на Красноармейской площади – тогда она была 85-я, сейчас 12-я. Ее построили в 1936 году.
Таких школ в 1936 году 1 сентября открыли 4, все они были построены по типовому проекту «школа-госпиталь». Что это за проект? На случай войны парты выносятся, в классы заносятся койки, привинчиваются на определенные места раковины, из подвала подается горячая вода. К возможному нападению на Советский союз начали готовиться уже за несколько лет до войны.
Этот дом по улице Часовой строили в 1935 году. Мне шел тогда 11-й год. Я мальчишкой босиком бегал тогда сюда к «серым домам» («серые дома» - группа домов на улице Часовой, построенных для работников Завода им. Масленникова – прим. авторов). Они были построены из силикатного кирпича серого цвета. Оштукатурили и покрасили их уже после войны.
В этом доме был Торгсин (магазин торговли с иностранцами — прим. авторов) и нам сказали, что там обменивают медные монеты на сладости. Как выяснилось позже, чтобы медь не зеленела, во всех странах в нее добавляли серебро, а у нас - платину. В то время она была намного дороже золота, тогда не было технологий ее так дешево добывать. Так я впервые узнал этот дом.
Построен дом по проекту Леонида Волкова. Это известный архитектор, начиная с 1928 года он руководил архитектурной группой города.
Еще в 1932-1933 годах он спроектировал клуб Дзержинского, рядом с ним жилой дом по улице Степана Разина. В то время господствовал стиль «конструктивизм». Так вот Волков сумел свои проекты разрабатывать так, что они и сейчас загляденье. Например, 3 дома речников на М. Горького.
Здесь, на Часовой ему поручили построить дом для швейцарских специалистов, которые налаживали часовое производство на ЗИМе. По их требованиям в доме должны были быть ванные, горячая вода, отопление. И он спроектировал. Но так как здесь не было центрального отопления и горячей воды, то ванные комнаты сделал больше по площади, туда поставил нагреватели типа «буржуйки», которые топились на дровах. В то время чугунных ванн не было, пришлось делать из толстого фаянса. Весили они килограммов 200. Видели у нас в подъезде оббитые ступени? Это появилось, когда жильцы старые ванны выбрасывали. В ванных комнатах были предусмотрены окна, чтобы дрова хорошо горели. Еще одна особенность дома – нумерация подъездов. Она отсчитываются от середины дома: влево — по улице Часовой, 5, вправо — для пристроенного позже крыла по улице Ерошевского, 6.
Посмотрите, какие в доме высокие потолки, колонны. Автор старался сделать этот проект особым.
В 1950-е годы Волков вернулся в Самару из Уфы и занимался строительством 4-этажных жилых домов на Безымянке.
Поселился я в этом доме гораздо позже. Мы с женой сделали обмен, чтобы жить рядом с родственниками. Тогда это было очень распространено. И вот уже 51-й год живем в этом замечательном месте.
Про Безымянку
За год до войны в 1940 году начали строить Безымянскую ТЭЦ. Ее возводили по особенному проекту под новый тип котла – прямоточный котел Рамзина. На тот момент это было целое изобретение, работали над огромным строительным объектом. Уже тогда думали о возможной эвакуации промышленных предприятий за Волгу и ТЭЦ закладывали для огромного количества заводов. Завершение строительства пришлось на время начала войны.
Для теплоизоляции котлов нужна была вода, которую еще не провели. Тогда на стройку поступила телеграмма из Москвы, примерно такого содержания: «У вас есть с одной стороны река Волга, с другой – Самара. Почему нет воды на Безымянской ТЭЦ? Подпись: Сталин». Телеграмму зачитали коллективу стройки. Рабочие решили прекратить на время все свои задачи, построиться вдоль трассы и лопатами выкопать траншею, чтобы пустить воду. Работы завершили за двое суток. После чего телеграфировали в ГКО, в ответ получили «Наиболее отличившихся представить к правительственным наградам».
С началом войны первыми в Самару начали прибывать беженцы. Молодые, но седые, их бомбили, детишки испуганные. И вот здесь начинается геройство самарского народа.
У нас в городе хорошо была организована работа с эвакуированными. Их встречали на вокзале и сразу распределяли по инстанциям.
Потом стали приходить эшелоны уже с техникой и с рабочими. Нужно было всех и накормить, и разместить. Бараков на Безымянке было построено еще мало. Началось уплотнение. Это означало, что каждая семья, у которой есть свободные площади, должна принять у себя беженцев или эвакуированных на время военных действий. В конце концов закончилось это тем, что приходилось 4 квадратных метра на человека. Вот здесь в этой комнате, где мы сейчас находимся, - 15 квадратных метров. Значит, тут должно жить 4 человека. Так и жили. И никаких бунтов и возмущений не было.
Уплотнение - это целый пласт в истории нашего города. О мужестве и выдержке самарских людей.
Могу привести цифры статистики: 395 тыс. населения по переписи 39-го года, и почти 800 тыс. после войны, а в 59-м году была перепись – 1,1 млн.
А настоящее строительство жилья разворачивалось уже после того, как восстановили Сталинградскую, Курскую области, Белоруссию, Украину.
Уплотнение действовало до тех пор, пока не начали строить 4-х этажки на Безымянке. Строили медленно, но качественно.
Напутствие сегодняшним самарцам
Период войны в Куйбышеве – очень трудное, очень тяжелое, очень героическое время – не только для тех, кто эвакуировался, но и для тех, кто принимал, кто работал в тылу и своим трудом приближал победу. Об этом помните, рассказывайте и пишите!
