Рассказ о великих покровителях искусства
Как известно, меценаты — это «богатые покровители наук и искусств». Об этом мы можем прочесть в любой энциклопедии и толковом словаре. Впрочем, далеко не всегда в них дается ответ на гораздо более важный вопрос: зачем им это нужно? В чем высший смысл отдавать деньги за не всегда понятные художественные произведения, когда их можно с удовольствием потратить, например, на себя? Может, меценатство — это жажда увековечить свое имя в истории? Или, быть может, это самоотверженный акт человеколюбия? Давайте попробуем разобраться с мотивами этих людей на примере судеб пяти очень известных меценатов, знакомых нам со школьной скамьи.
Павел Михайлович Третьяков (1832 — 1898)
«Это человек с каким-то, должно быть, дьявольским чутьем», — говорили про собирателя произведений искусств Павла Третьякова. А еще говорили, что он — сама скромность, нелюдим, а больше картин любит только свою семью. Сам про себя Третьяков говорил так: «Я не меценат, и меценатство мне совершенно чуждо».
Вдумчивый и тихий коллекционер и промышленник сделал для русского искусства и национального достояния, пожалуй, больше, чем кто-либо. Он был сыном купца и первую коллекцию гравюр и литографий стал собирать еще в детстве. Вместе с братом они продолжили торговое дело семьи, открыли несколько торговых лавочек, а позже приобрели льняную мануфактуру в Костроме. Дела шли в гору, и Третьяков — очень практичный и вдумчивый предприниматель — мог позволить себе сосредоточиться на сфере, которая сильнее всего трогала его сердце, — на искусстве. Осознание это пришло в 1852 году, во время поездки в Петербург, где Третьяков гулял по музеям и впечатлялся картинами великих мастеров. Именно там он принял решение собирать интересные работы, но не так, как это делали до него: он был убежден, что искусство принадлежит народу и должно быть доступно всем.
Выбирал картины Третьяков тоже своеобразно: руководствовался не собственным вкусом, а наблюдениями за художественным процессом, который происходил в мастерских. Он завороженно наблюдал, как рождались шедевры русской живописной школы, и очень вдохновлялся ее духом. Так в его собрании появилось много картин русских художников, в том числе «Грачи прилетели» Саврасова, «Утро стрелецкой казни» Сурикова, «Христос в пустыне» Крамского, «Березовая роща» Куинджи. Иногда Третьяков покупал целые собрания — например, 144 картины и этюда у баталиста Василия Верещагина.
Когда коллекция стала такой масштабной, что уже не вмещалась в доме Третьяковых, было решено построить под нее отдельное здание. Тогда, в 1867 году, появилась Третьяковская галерея, на открытие которой сам коллекционер, правда, не явился в силу природной скромности. А когда Александр III предложил даровать ему дворянский титул, заявил: «Я купцом родился, купцом и умру».
Знаменитый меценат Павел Третьяков вкладывался не только в искусство. В 1869 году он стал попечителем общества глухонемых и главным благотворителем училища глухонемых детей. Потом открыл больницу для тяжелобольных, где было даже психиатрическое отделение. В 1892 году Третьяков написал заявление в Московскую городскую думу и передал коллекции и здания в дар Москве. До конца жизни он оставался попечителем галереи и пополнял ее коллекцию картинами.
Павел Сергеевич Строганов (1823 — 1911)
Один меценат — хорошо, а целое семейство — еще лучше. Коллекционирование предметов искусства было семейной традицией Строгановых, и начало ей положил даже не знаменитый меценат Павел Сергеевич, а его отец — барон Сергей Григорьевич. Но благое дело Строгановых зародилось и того раньше — в допетровские времена, когда богатое семейство оказывало материальную поддержку государству, за что получило многочисленные привилегии и право называться «именитыми людьми».
Представители рода Строгановых на протяжении всей своей истории субсидировали культурные активности государства, вкладывали деньги в строительство памятников, образовательные программы, развитие государственных библиотек, откуда брала книги сама Екатерина II. Они также основали археологическое сообщество и вели раскопки на черноморском побережье. Поддержкой знаменитой семьи пользовались писатели Крылов, Державин и Гнедич, переводивший гомеровскую «Илиаду» на русский язык.
Благодаря большому состоянию и хорошим отношениям с сильными мира сего Строгановы в начале XIX века организовали одно из первых в России собраний иконописи, мебели, драгоценных ваз и бронзовых изделий, собрали коллекцию русских и иностранных монет — более 53 000 экземпляров — и книг для огромной домашней библиотеки. В это же время в их собрании появились картины итальянских, фламандских, французских — а позже и русских — художников. В Минеральном кабинете их дворца были собраны минералы и камни из разных частей России и некоторых стран Европы.
Сам Павел Сергеевич Строганов пополнил коллекцию династии работами ранних итальянских мастеров XV–XVI веков, которые собирал во время путешествий во Франции и Голландии, и многочисленными классическими древностями: этрусскими и аттическими расписными вазами, бронзовыми и терракотовыми статуэтками. Дом в Петербурге, полученный в наследство от деда, он переоборудовал в музей, куда и поместил свое собрание живописи, в том числе картины Тициана Веччелио «Плачущая Богородица», Жана-Батиста Сальви «Богородица с младенцем», Питера Пауля Рубенса «Портрет францисканского монаха», Хоббема Мейндерта «Лесная чаща». В имение Кариан-Знаменское в Тамбовской губернии Строганов направил около 300 произведений живописи, графики и скульптуры, а позже оттуда они перебрались в Тамбовскую картинную галерею. После революции часть этих экспонатов переехала в Строгановский дворец на Невском проспекте, и их происхождение было почти забыто вплоть до сегодняшнего дня. Увидеть коллекцию можно на выставке «Забытый русский меценат. Собрание графа Павла Сергеевича Строганова», которая открыта для посетителей Эрмитажа до 13 октября 2019 года.
Соломон Гуггенхайм (1861 — 1949)
«Гугги, я сделаю тебя знаменитым на весь мир!» — сказала Гуггенхайму Хилле фон Ребай. И не обманула. Совершенно далекий от искусства американский коммерсант и промышленник Соломон Гуггенхайм, наверное, никогда не думал, что станет меценатом искусства — притом современного. Основанная его отцом Мейером в 1881 году компания «Сыновья М. Гуггенхайм» разрабатывала медные, серебряные и свинцовые рудники и приносила многочисленной еврейской семье огромные доходы. Но этот довольно далекий от искусства мир большого бизнеса не был единственным предназначением Соломона.
Сначала жена Ирен Ротшильд уговорила его обратить внимание на живопись французских импрессионистов и приобрести для частной коллекции несколько картин итальянских художников Раннего Возрождения. А потом подруга, немецкая художница-абстракционистка баронесса Хилле фон Ребай, открыла ему дивный новый мир современного искусства. Приятельница Василия Кандинского, Ханса Рихтера и Марка Шагала смогла разжечь интерес магната к абстрактному, передовому и совершенно новому для Америки тех лет искусству — причем настолько, что Соломон стал его ярым поклонником и популяризатором.
Почва была подготовлена, и Соломон Гуггенхайм начал массово скупать работы мастеров-беспредметников. Во многом это было обусловлено влиянием Хилле, но большую роль сыграло и начало нацистской оккупации на другом конце мира. Оказавшийся у власти Гитлер признал произведения абстрактного искусства дегенеративными. Пока нацисты уничтожали картины, Гуггенхайм их активно покупал и собирал. И это было не только денежное вложение, но и акт в защиту преследуемых художников, среди которых оказалось немало евреев.
В 1937 году Соломон и Хилле организовали некоммерческий фонд в поддержку современного искусства. Вместе с Кандинским, Бауэром и Небелем они разработали концепцию собрания и назвались Центром абстрактного искусства. В него вошли картины Дега, Пикассо, Кокошки, Ротко и многих других ультрасовременных художников. На основе этой коллекции в 1939 году в Нью-Йорке открылся один из самых знаковых музеев современного искусства с самым обширным собранием современного искусства в мире. А его здание, построенное знаменитым архитектором Фрэнком Ллойдом Райтом, стало одной из икон архитектуры XX века.
Поль Дюран-Рюэль (1831 — 1922)
Возможно, без этого знаменитого мецената не было бы ни импрессионизма, ни самих импрессионистов. Как писал Моне: «Без него мы просто не выжили бы...» Почти тридцать лет французский буржуа Дюран-Рюэль доказывал миру, что за импрессионизмом — будущее. И, посвятив этому нелегкому труду свою жизнь, все-таки доказал. А параллельно стал первым в истории арт-дилером, способным формировать вкус публики в отношении искусства.
Художественная сфера не была для Поля чем-то новым: в 1855 году он унаследовал от отца лавочку принадлежностей для живописи и небольшую картинную галерею. Он очень уважал работы классических художников Коро, Милле и Добиньи. В 1866 году он скупил все картины Теодора Руссо и таким образом стал монополистом его искусства.
Однако в 1870 году в Лондоне он увидел что-то совершенно новое, что поразило его до глубины души, — работы импрессионистов Моне и Писсарро. Вернувшись в Париж, он узнал и о других художниках из «Салона отверженных»: Дега, Ренуара, Мане. Дюран-Рюэль сразу же принял их под свое покровительство. Причем он не только покупал картины, но и оплачивал их счета, снабжал продуктами и всячески поддерживал молодых художников, находившихся в совершенно бедственном положении. Поль постоянно пытался продвигать их искусство в массы и организовывать выставки, но слово «пытался» здесь ключевое. Французская публика категорически отвергла импрессионизм. Клиенты перестали посещать салон Дюран-Рюэля. Тем не менее, сам находясь на грани разорения, последние деньги он вкладывал в своих подопечных в отчаянной попытке доказать миру, что перед ним — настоящее искусство, искусство будущего.
За несколько десятилетий Дюран-Рюэль купил около 12 тысяч картин импрессионистов, в том числе 1000 работ Моне, 1500 — Ренуара, 800 — Писсарро и 400 — Дега. Но признание он обрел не на родине и даже не в Европе — а в Америке. Именно там в 1886 году он организовал выставку «Работы парижских импрессионистов», которая имела оглушительный успех. Уже после слава французских художников вернулась во Францию. Выставка в галерее Графтон, 196 картин которой принадлежат коллекции Дюран-Рюэля, — крупнейшее выставленное собрание работ импрессионистов в мире и по сей день.
Гай Цильний Меценат (около 70 до н. э. — 8 до н. э.)
Да, слово «меценат» действительно когда-то было именем собственным и принадлежало именитому римлянину, советнику императора Октавиана Августа и покровителю искусств Гаю Цильнию Меценату.
Очень деликатный, интеллигентный и разумный Меценат был, как сейчас бы сказали, римским министром культуры. В своем просторном доме с садами и скульптурами он проводил богатые пиры и встречи римской интеллигенции. В частности — поэтические кружки. Завсегдатаями этих встреч и хорошими приятелями Мецената были поэты Вергилий, Варий Руф, Проперций и Гораций. Последний вообще стал для деятеля самым близким другом. В чем же был смысл этих собраний?
Во-первых, Меценат действительно был очень образованным и приятным человеком, любил философию, разбирался в политике и высоко ценил поэзию — даже сам делал пробы пера на этом поприще. А во-вторых, он всячески помогал поэтам из «меценатского кружка» во всех их жизненных ситуациях. Например, Вергилию вернул отобранную за неуплату налогов виллу. А Горацию виллу просто подарил. Он не скупился спонсировать этих деятелей искусства, за что они были ему безмерно благодарны. В ответ они увековечивали в стихах и поэмах и его самого, и императора Августа, верным советником которого был Меценат. Именно он уговорил поэтов поддерживать правителя и новое государственное устройство (после распада Республики) и, говоря современным языком, делал государственный заказ на их произведения искусства.
Возможно, Гай Цильний Меценат был не первым меценатом в истории человечества, но именно с него повелось называть этим словом всех людей, совершающих безвозмездный материальный вклад в искусство и культуру.
Текст: Наталия Грачёва
Фото: РИА Новости
