«В 1860 году в Таганроге было 570 дворян, 66 почетных граждан, 59 служителей церкви, 705 купцов, 707 цеховых, 670 иностранно-подданных, главным образом торговцев, 1756 государственных и 1205 крепостных крестьян. Остальную часть населения составляли мещане...»
Среди 705 купцов числился по второй гильдии также и Павел Егорович Чехов.
К концу 60-х годов торговые дела Павла Егоровича выровнялись, семейство разрослось, и он решается взять в наём большой дом. На Гоголевском переулке, главной торговой артерии Таганрога, находится подходящий особняк, принадлежащий хозяину водочных складов И. Моисееву. Пять лет проживет семья Чеховых в этом двухэтажном доме (угол пер. Гоголевский и ул. Александровская). На первом этаже будет лавка с погребком, большая столовая со всякими подсобными службами, на втором этаже – жилые комнаты, в которых и проживала семья.
На фасаде красовалась большая черная вывеска с надписью сусальным золотом: «Чай, сахар, кофе и другие колониальные товары», а немного ниже – «На вынос и распивочно».
И это будет самое удачливое время купца Чехова. И чем же он только не торговал!
Сахар и деревянное масло, александрийский лист и духи, вакса и маслины, керосин и лимоны, стеариновые и сальные свечи, корица и макароны…Всего не перечислишь! Это был своеобразный минимаркете того времени.
А еще аптека, с недозволенными снадобьями и средствами от всех болезней. Семибратная кровь (известковый скелет коралла, трубчатый камень темно-малинового цвета, совершенно нерастворимый в воде), золотник, всякие травы, и такие лекарства, в которых потом и доктору Чехову, невозможно было разобраться.
Особенно пресловутое "гнездо" в состав которого входило: нефть, металлическая ртуть (живое серебро), азотная кислота (острая водка), семибратняя кровь, стрихнин (кучелаба), сулема, какой-то декокт в виде длинных серых палочек и целая уйма всякой дряни. Все это настаивалось на водке и давалось внутрь столовыми ложками.
«Много, вероятно, отправило на тот свет людей это "гнездо"» – вспоминал Ал. П. Чехов.
В торговле, кроме сыновей, Павлу Егоровичу помогали Андрюшка и Гаврюшка, отданные ему в обучение торговому делу. Правда, это скорее они обучали хозяйских детей настоящим правилам торговли. Обвешивать, обсчитывать и прочим премудростям Антон научился именно от них.
Тут, видимо, пришла пора рассказать, а каким же торговцем был сам отец Чехова. Скажем так, довольно своеобразным. Вот несколько примеров.
Однажды Павел Егорович обнаружил в бочке с деревянным (оливковым) маслом утонувшую ночью крысу. А в бочке было более двадцати пудов… И потеря такого количества прекрасного галипольского масла было бы чересчур убыточно.
Что бы сделал нормальный человек? Вытащил бы крысу, а масло бы продавал бы только для освещения. А нормальный торговец? От крысы бы избавился и продавал бы масла, как и раньше. Но в том то и дело, что Павел Егорович был не совсем торговцем.
И он, после очень короткого раздумья, решает, что раз крыса животное нечистое и ею масло вовсе не испорчено, а только «осквернено» (в одной из молитв ведь говорится: «и избавимся от всякия скверны»), то и надо прочитать нужные «очистительные» молитв из священного писания.
Ко всем известным постоянным покупателям был послан Андрюшка с приглашением пожаловать в воскресенье в лавку на освящение деревянного масла...
– Какое еще освящение? – удивлялись покупатели.
– Так в масло дохлая крыса попала.
– И что, вы это масло еще и продавать станете? Нет уж, у него ничего покупать не станем.
Такие ответы сильно озадачили нашего горе-торговца, но он не отступил от святого дела.
«Торжество им было устроено великое. На прилавке, на постланной белоснежной скатерти, были установлены две иконы - одна лавочная, без ризы, другая - в серебряной, вызолоченной ризе, вынутая из семейного киота. Перед иконами поставлена на самом видном месте суповая миска, наполненная «оскверненным» маслом.
По сторонам миски - горкою уложены нарезанные французские хлебы, называемые на местном языке "франзолями". Между мискою и иконою - большая восковая свеча в маленьком медном подсвечнике.
Лавка убрана, выметена и вычищена на славу. Мешки с мукою, пшеном и крупою - подвернуты изящно, и товар в них взбит красивыми горками. На Андрюшке и Гаврюшке - праздничное платье, из которого они давно уже выросли, так как оно было сшито два года тому назад и надевалось только по очень большим праздникам.
Павел Егорович одет в черный сюртук, а дети - в новенькие гимназические мундирчики и рубашечки. Вся семья в сборе. Явился и кое-кто из приглашенных - человека два-три. Прибыли они из простого любопытства - посмотреть, как они сами потом говорили: "что дальше будет и чем кончится комедия".
Павел Егорович был настроен торжественно и благочестиво. Он со старшими детьми только что вернулся от поздней обедни и тотчас же принялся за приготовление закусок в комнате при лавке, и все соленые блюда, требовавшие приправы, обильно поливал "оскверненным" маслом.
В первом часу дня приехал на собственных дрожках соборный протоиерей о.Феодор Покровский с дьяконом. Он был приглашен по двум причинам: во-первых, потому что он протоиерей и притом - соборный, и, во-вторых, потому, что он был законоучителем в гимназии. Отец Феодор покосился на обстановку и в особенности на миску с маслом, облачился и начал служить молебен.
Павел Егорович вместе с детьми пел и дирижировал важно и прочувствованно. В конце молебна о. протоиерей прочел очистительную молитву, отломил кусочек хлеба обмакнул в миску и съел с видимым отвращением. Павел Егорович сделал то же и заставил проделать ту же церемонию и детей, а затем, обратившись к публике, пригласил:
– Пожалуйте, господа: масло теперь чистое...
Но из публики никто не шевельнулся.
Освященное и очищенное масло торжественно вылили в бак и даже взболтали, а затем гостеприимный хозяин пригласил всех к закуске. Протоиерей о.Феодор, всегда воздержный по части выпивки, на этот раз прикладывался довольно усердно, вероятно для того, чтобы заглушить тошноту, вызванную воспоминанием о крысе.
Прочие гости тоже не отставали, но, как бы сговорившись, упорно избегали тех закусок, в которых было масло, хотя Павел Егорович и неоднократно спрашивал:
- Что же вы, господа, не кушаете? Ведь теперь все освящено и очищено...
По окончании торжества все разошлись и разъехались, но с этого момента, к величайшему удивлению и недоумению Павла Егоровича, торговля сразу упала, а на деревянное масло спрос прекратился совсем. Стали обнаруживаться даже и явно прискорбные факты. Является какая-нибудь кухарка за селедкою и держит в руке бутылку.
- А это что у вас? - любопытствует Павел Егорович.
- Отчего же не у нас? Прежде вы у нас брали...
- У вас масло поганое: с мышами...
А среди покупателей встречались и юмористы, не упускавшие случая кольнуть. Является, например, господин за бутылкою сантуринского вина в четвертак ценою и иронизирует:
- А в этом вине никакой посторонней твари нет? Впрочем, извините, забыл: у вас только в масле крысы плавают...»
Ал.П. Чехов. Из детских лет А. П. Чехова.
Продолжение следует…
Семья Чеховых. Как 100 рублей повлияли на мировую литературу. Часть I
