Объем: 198 web-страниц
Реалистичная дичь под прикрытием вечной метели
Что есть «метель» в русской литературе? Лишь понятное для нас обстоятельство, формирующее Человека, способное изменить его устремления, картину мира, остановить его развитие и даже пустить его вспять. По Сорокину мы все живем в этой метели, метель и есть основное и, что самое занятное, неизменное обстоятельство России прошлого, настоящего и будущего.
Действие может происходить за 200 лет до нас, а может и на 200 лет после, но мы все равно узнаем страну, объятую метелью. Все также дорога исчезает под снежными заносами, никак и ничем не обозначенная, большие люди умирают по пьянке в сугробе, а малые заправляют мельницей и женщиной, которая так будоражит сердце Путника – как и сама Россия.
И это вечно дублирующаяся классическая идея «угнетенной и самобытной страны», воспроизводящей саму себя каждый новый век в тех же самых декорациях. Ведь пока вокруг метель – ничего не может измениться, да и стоит ли что-то менять? И уже к середине книги Читатель понимает, что все закончится, как всегда «ничем» и даже «ничем хорошим», но традиционный русский «авось пронесет» не дает остановиться, и мы покорно бредем сквозь метель к последней странице – предсказуемой, как и история России.
Большие и малые люди и другие мутации в условиях вечной метели
Представьте, в 10 верстах от Вас эпидемия боливийской чумы, превращающая людей в зомби, но Вы спокойно сидите в своей избе и смотрите поочередно три канала на любой вкус: новости про царя, церковную службу и ток-шоу с со слегка мутировавшим Малаховым. Вы спокойны. А чего волноваться? От вас-то ничего не зависит. Целых 10 верст! У нас из-за такой же боливийской чумы пол поселка на выборы не пошло – и прекрасно без них разобрались, по телику показали, что все ок.
Книга наполнена беспросветной покорностью этой «метели» и при этом совершеннейшим непротивлением, и поскольку мы точно не можем понять, с каким столетием имеем дело, кажется, что все это происходит сегодня и с нами.
«Чем больше животное, тем оно уязвимей на наших просторах. А уж человек уязвим донельзя».
Образ Перхуши – олицетворение русского народа, довольствующегося малым, стремящегося безвозмездно оказать помощь, не вникая в подробности и не ища выгоды, но и его финал известен. И его маленькие любимые многострадальные лошадки окажутся в руках инородца, вроде как их не похищающего, а напротив спасающего от верной гибели.
«Он всегда радовался своим лошадям, даже когда был пьяный, усталый или униженный людьми».
Страшное и нелепое сокрытое в пирамиде
Интересный сюжет с витаминдерами, предлагающими за немалую сумму придать чернушной реальности подобие смысла. И чем страшнее греза, возникшая в голове Доктора, тем приятнее вернуться назад в этот мир, где на контрасте с воображаемой опасностью даже боливийская чума и зомби кажутся приятным приключением.
Чем не аналогия с нашими СМИ? Просто посмотри, как плохо там, и пойми, как прекрасно жить под прикрытием вечной метели. Сделай этот выбор почти добровольно. И эта книга для меня страшна и нелепа. Страшна она потому, что глядишь-то в общем-то на себя, а нелепа тем, что стараешься себя в ней не узнавать.
Это мое первое знакомство с Автором. «Метель», сюжетом и стилем повествования напоминающая «Кысь», но все же не настолько сатирическая, Сорокин будто не преувеличивает и не шутит – со всеми великанами, зомби и мини-лошадками – это практически реализм. Ты выглянешь в окно – и сквозь метель увидишь их. Я не могу никому рекомендовать эту книгу, но сама с удовольствием почитаю у Сорокина что-нибудь еще.
Рецензия на "Тайная история» Донна Тартт "
Все рецензии в "Литературном диалоге"
