Историки, игнорирующие первоисточники и делающие выводы на основании фейковых вторичных документов, уподобляются, на мой взгляд, тому летчику из бородатого анекдота, который не берет с собой карту и ориентируется по пачке "Беломора". Но шутка на самом деле грустная. В предыдущем посте было показано, насколько далеко домыслы историков могут уйти от реальности, когда незначительное по сути и по масштабам событие, такое, как попытка мятежа в день вступления на престол Николая I, извращается и превозносится до уровня судьбоносного и эпохообразующего для целого государства.
Но тот, кто хочет знать правду, смотрит в корень. В своем блоге я буду продолжать публиковать и комментировать первичные исторические документы, связанные с резонансными событиями.
Сегодня речь пойдет о Высочайшем Манифесте Николая Первого, посвященном анализу событий 14 (25) декабря 1825 года. Он был напечатан в газете "Санкт-Петербургские ведомости" №102 от 22 декабря 1825 года (2 января 1826).
(Текст приводится в современной орфографии. Некоторые устаревшие обороты сохранены).
Санкт-Петербург
Высочайший манифест.
БОЖИЮ МИЛОСТЬЮ,
МЫ НИКОЛАЙ ПЕРВЫЙ
ИМПЕРАТОР и САМОДЕРЖЕЦ
ВСЕРОССИЙСКИЙ
и проч. и проч. и проч.
Объявляем всем верным НАШИМ подданным.
Печальное происшествие, омрачившее 14-й день сего месяца, день обнародования Манифеста и восшествии Нашем на Престол, известно уже в его подробностях из первого публичного о нем объявления.
Тогда, как все государственные сословия, все чины военные и гражданские, народ и войска единодушно приносили НАМ присягу в верности и в Храмах Божиих призывали на Царствование НАШЕ Благословение Небесное, горсть непокорных дерзнула противостоять общей присяге, Закону, власти, военному порядку и убеждениям. Надлежало употребить силу, чтобы рассеять и образумить сие скопище. В сем кратко состоит все происшествие, маловажное в самом себе, но весьма важное по его началу и последствиям.
Сколь ни прискорбны сии последствия, но Проведение показало в них новый опыт тех сокровенных путей, коими, карая зло, из самого зла оно производит добро.
По первому роду обстоятельств, следствием уже обнаруженных, два рода людей составляли сие скопище: одни заблудшие, умыслу непричастные, другие – злоумышленные их руководители.
Чего желали заблудшие? – Быть верными данной им присяге. – Всеми средствами обольщения они были уверены, что защищают Престол и в сем уверении не могли они внимать никаким другим убеждениям.
Чего желали злоумышленники? – Священные имена преданности, присяги, законности, самое Имя ЦЕСАРЕВИЧА и ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ КОНСТАНТИНА ПАВЛОВИЧА было токмо предлогом их вероломства; они желали и искали, пользуясь мгновением, исполнить злобные замыслы, давно уже составленные, давно уже обдуманные, давно во мраке тайны между ими тлевшиеся и отчасти токмо известные Правительству: испровергнуть Престол и Отечественные Законы, превратить порядок Государственный, ввести безначалие.
Какие средства? – Убийство. Первой жертвой злоумышленников был военный генерал-губернатор граф Милорадович; тот, кого судьба войны на бранном поле в пятидесяти сражениях пощадила, пал от руки гнусного убийцы. Другие жертвы принесены были в то же время: убит командир Лейб-гвардии Гренадерского полка Стюрлер, тяжело ранены генерал-майор Шеншин, генерал-майор Фридрихс и другие, кровью своей запечатлевшие честь и верность своему долгу.
Ни делом, ни намерением не участвовали в сих злодеяниях заблудшиеся роты нижних чинов, невольно в сию пропасть завлеченные.
Удостоверясь в сем самым строгим изысканием, Я считаю первым действием правосудия и первым Себе утешением объявить их невиновными.
Но то же самое правосудие запрещает щадить преступников. Они, быв обличены следствием и судом, воспримут каждый по делам своим заслуженное наказание.
Сей суд и сие наказание, по принятым мерам обнимая зло, давно уже гнездившееся, во всем его пространстве, во всех видах, истребит, как Я уповаю, самый его корень, очистит Русь Святую от сей заразы, извне к НАМ нанесенной, смоет постыдное и для душ благородных несносное смешение подозрений и истины, проведет навсегда неизгладимую черту разделения между любовью к Отечеству и страстью к безначалию, между желаниями лучшего и бешенством превращений, покажет наконец всему свету, что Российский народ, всегда верный своему ГОСУДАРЮ и Законам, в коренном его составе также неприступен тайному злу безначалия, как недосягаем усилиям врагов явных, покажет и даст пример, как истребить сие зло, и доказательство, что оно не везде неисцельно.
Всех сих благотворных последствий МЫ имеем право ожидать и надеяться от единодушной приверженности к НАМ и Престолу НАШЕМУ всех состояний. – В сем самом горестном происшествии МЫ с удовольствием и признательностью зрели от обывателей Столицы любовь и усердие, от войск – готовность и стремление по первому знаку ГОСУДАРЯ своего карать непокорных; от начальников их – преданность непоколебимую, на высоком чувстве чести и любви к НАМ утвержденную.
Посреди их отличился граф Милорадович – храбрый воин, прозорливый полководец, любимый начальник, страшный в войне, кроткий в мире, градоначальник правдивый, ревностный исполнитель Царской воли, верный сын Церкви и Отечества, он пал от руки недостойной, не на поле брани, но пал жертвой того же пламенного усердия, коим всегда горел, пал, исполняя свой долг, и память его в летописях Отечества пребудет всегда незабвенна. – Дан в С. Петербурге в 19 день декабря месяца в 1825 лето от Рождества Христова, Царствования же НАШЕГО в первое.
На подлинном писано Собственною ЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА рукою тако:
Н И К О Л А Й.
В этом манифесте мне показалось очень трогательным, что Николай I кое-где переходит с официального подобающего ему "Мы" на общечеловеческое "Я". Ведь прошло только несколько дней с тех пор как он стал императором великой страны, он не привык еще к своему новому статусу. Но это так, к слову. А принципиальные моменты здесь, на мой взгляд, такие.
1. Император четко и однозначно сформулировал цели людей, пытавшихся устроить мятеж. И это вовсе не провозглашение Конституции, не отмена крепостного права и не начало диалога власти и народа. Злоумышленники пытались уничтожить в России легитимную власть и погрузить страну в смуту. А неуправляемое государство фактически перестает быть государством и становится легкой добычей для внешних врагов. Все просто, никаких сантиментов.
2. Заговор был организован и управляем извне. Это логично следует из первого пункта, Николай I это особенно подчеркивает. Так что все измышления о доморощенности заговора, о том, как прогрессивные офицеры, нахватавшиеся "передовых" идей, по зову сердца своего пытались деятельно воплотить их в России, являются карикатурой на реальность. Замысел действительно пришел извне, но при этом ни о каком благе для России речь не шла. Если кто-то считает, что выступление против законной власти может быть организовано с добрыми намерениями, он наивен.
3. Николай Первый в своем манифесте назвал имена убитых и раненых во время мятежа крупных военачальников. Полковник Стюрлер тогда был командиром лейб-гвардии Гренадерского полка, а генерал-майор Шеншин командовал Финляндским полком. Сведений о месте службы генерал-майора Фридрихса найти не удалось, но, вероятнее всего, он тоже был полковым командиром.
Так почему же во время мятежа пострадали именно командиры полков Санкт-Петербургского гарнизона? Судя по всему, заговорщики целенаправленно устраняли командующих крупными войсковыми подразделениями, чтобы посеять возмущение среди солдат и заставить тех присоединиться к мятежникам. Но из этого практически ничего не вышло, во всяком случае, ни один солдат Финляндского полка участия в мятеже не принял. Тем не менее этот посыл из императорского манифеста разрушает миф о том, что "декабристы" были белыми и пушистыми романтиками, а генерала Милорадовича убили только потому, что у кого-то нервы не выдержали. На самом деле они сознательно лили невинную кровь, чтобы обманом и силой заставить солдат примкнуть к мятежу. Они хладнокровно убивали людей, а не разглагольствовали о свободе, как кому-то хотелось бы думать.
4. Этот пункт, полагаю, самый важный. Обратите внимание на то, как много император говорит о необходимости праведного суда и недопущении наказания невиновных, хотя ему намного проще было покарать всех, кто хоть каким-то образом оказался причастным к мятежу. Однако Николай I был человеком чести и заботился о чести других людей не меньше, чем о своей, что не может не вызывать уважения, во всяком случае, у меня. И возникает вопрос: а могло ли в таких условиях получиться так, чтобы кого-то отправили на эшафот или в Сибирь за разглагольствования за рюмкой чаю и/или присутствие на Сенатской площади во время мятежа? Иначе говоря, есть ли основание считать правдой все героическо-жалостные "декабристские" истории рылеевых, трубецких и пр., или же в результате суда над мятежниками наказание понесли настоящие преступники, а вышеназванные господа просто клоуны?
Вот такая информация к размышлению.
Всего доброго!
