В абсолютно мирный день 9 сентября 1923 года ВМС США потеряли сразу семь новейших боевых кораблей – больше, чем за всю Первую мировую войну. Еще два корабля, получивших повреждения, удалось спасти. Это невероятное происшествие известно как "бедствие у Пойнт-Хонда" (Point Honda Disaster).
К нему привела целая цепочка событий, каждое из которых в отдельности не таило в себе угрозы. Не случись хотя бы одного из них - и все пошло бы иначе.
Кэптен (капитан I ранга) Эдвард Хоу Уотсон был ветераном испано-американской войны, подавления Филиппинского восстания и Первой мировой войны. Родился в семье коммандера (капитана 2-го ранга) ВМС США Джона Криттендона Уотсона. Его жена (Гермина Кэри Гратц) - сводная сестра Хелен Гратц; последняя была замужем за неким бизнесменом из Гринвича, штат Коннектикут, по фамилии, которую вы, возможно, слышали: Рокфеллер (Годфри С. Рокфеллер).
Уотсон сделал прекрасную карьеру: к 46 годам успел получить погоны кэптена, покомандовать линкором "Алабама" и несколько лет пробыть военно-морским атташе в Японии. Впереди маячили лампасы, но для получения адмиральского чина требовался опыт командования соединением судов, и в 1922 году Уотсона назначили командующим 11-й флотилией эсминцев, а год спустя его имя навсегда вошло в историю. Впрочем, сам он вряд ли был рад последнему обстоятельству.
Командир эсминца (или соединения эсминцев) - особый тип флотского офицера. Эскадренный миноносец - быстрый и очень слабо защищенный корабль, атакующий с дистанции кинжального удара. Как никому другому, его командиру важны решительность и быстрота, склонность к риску, способность мгновенно принимать решения и брать на себя ответственность; это все находится на грани с переоценкой своих способностей и возможностей. В бою эти качества могут принести успех, а в мирное время часто становятся источником проблем.
Первым пунктом на крестном пути кэптена Уотсона стал Сан-Франциско. В заливе Пьюджет только что завершились летние маневры Тихоокеанского флота, и соединения следовали в места постоянной дислокации. 8 сентября 1923 года колонна, включавшая четырнадцать эсминцев типа "Клемсон", каждый стоимостью 1 млн 850 тысяч долларов (почти 27 млн долларов в пересчете на современные), вышла из Сан-Франциско в Сан-Диего.
Все эскадренные миноносцы типа "Клемсон" были "с иголочки" - заложены между 1918 и 1919 годами. Это были последние американские эсминцы, не имевшие полубака (откуда и пошло их название «гладкопалубные четырёхтрубные»). Водоизмещение "клемсонов" составляло 1250 тонн, длина 95 м, а паспортная скорость превышала 35 узлов. Экипаж по штату насчитывал 131 человека, но в мирное время его кадрировали на 20-30% в целях сокращения расходов.
Уотсон держал свой флаг на эскадренном миноносце "Дельфи" (USS Delphy); за флагманом шли три колонны эсминцев: "Фаррагут", "Фуллер", "Персиваль", "Сомерс" и "Чонси" (31-й дивизион); "Кеннеди", "Пол Гамильтон", "Стоддерт" и "Томпсон" (32-й дивизион); "С.П.Ли", "Янг", "Вудбери" и "Николас" (33-й дивизион).
Первым звеном в цепочке событий стал приказ контр-адмирала Самнера Киттеля, разрешившего использовать переход в Сан-Диего для проверки ходовых качеств эсминцев 20-узловым ходом.
Тут необходимо пояснение. Из-за бюджетной экономии расход топлива в американском флоте был строго нормирован. Эсминцам не разрешалось превышать 15-узловую скорость на переходе между портами. Но, поскольку начался новый финансовый год, адмирал разрешил "шикануть". Нюанс заключался в том, что он именно РАЗРЕШИЛ, но не ОБЯЗЫВАЛ Уотсона идти с такой скоростью. Командир флотилии же истолковал приказ как предписание.
Уотсон торопился, очень торопился, и на то были резоны. Необходимо было прийти в Сан-Диего за 24 часа. Двацатиузловая средняя скорость флотилии на переходе дала бы кандидату в адмиралы превосходную характеристику при представлении.
Корабли несли новейшее радионавигационное оборудование, в том числе радиопеленгаторы, принимавшие сигналы станции на мысе Аргуэлло. Во времена, когда еще не существовало GPS, это была самая совершенная технология, позволявшая безопасно провести флотилию до точки назначения. Проблема была в том, что командир и его штурман не доверяли пеленгации от слова "совсем". Уотсон запретил подчиненным самостоятельно сверять место по пеленгатору, дабы не загружать канал (система могла обрабатывать только один вызов в единицу времени). Так был сделан второй шаг к катастрофе.
В тот день был сильный туман (не редкость в здешних широтах зимой и осенью). Огня добавило отсутствие на флагманском миноносце гирокомпаса, который невовремя сломался. Шли по магнитному компасу.
Тем временем погода ухудшилась, ветер посвежел. Все три дивизиона выстроились в единую кильватерную колонну, чтобы избежать столкновения друг с другом. В темноте и тумане никаких ориентиров не было видно.
Командир не принял в расчет одно важное обстоятельство: 1 сентября 1923 года в Японии произошло Великое землетрясение Канто силой 7,9 балла. Оно не только стало причиной гибели нескольких сотен тысяч человек, и причинило значительный материальный ущерб, практически стерев с лица земли Токио и Иокогаму, но и вызвало 13-метровые цунами. Огромные волны постепенно докатились до американского побережья, ослабев по пути, но не полностью растеряв свою мощь. Морские течения под их воздействием изменили свою скорость, что привело в итоге к штурманской ошибке.
На «Дельфи», в нарушение всех возможных предписаний, имелся гражданский пассажир - Юджин Доуман, профессиональный дипломат, который знал капитана Уотсона еще по Японии. Разговор с ним занимал Уотсона намного больше, чем можно было позволить в таком сложном переходе. Он полностью полагался на своего флаг-штурмана, лейтенант-коммандера (капитана 3 ранга) Хантера, и на мостике почти не появлялся.
В 14:15 береговая станция пеленга Пойнт-Аргуэльо дала эскадре азимут 167 градусов. Если Хантер хотел получить доказательства непригодности системы пеленгации, то он их получил. Согласно переданному на "Дельфи" азимуту, эсминцы находились южнее маяка Аргуэльо, в то время как они лишь приближались к нему с севера. Прежде, чем удалось установить истинный азимут, произошел довольно длительный радиообмен. На заре пеленгации станции стояли слишком далеко друг от друга, что исключало возможность использования метода триангуляции. Тем важнее было установить точное место, для чего следовало подойти к берегу в пределы видимости, но раздраженный Хантер не стал этого делать. Дальше шли только по счислению.
Шторм тем временем крепчал, винты эсминцев часто оказывались над волнами, вращаясь вхолостую; это увеличивало расхождение между истинным и расчетным местоположением эскадры.
В 20:00, когда флотилия находилась в походе уже 13 часов, флагман передал командирам кораблей свои расчетные координаты, но не потребовал от от них указать свое место (что обязан был сделать). Хотя на некоторых эсминцах и заметили расхождения между собственной прокладкой курса и данными флагмана, решили "во избежание" не лезть с дурацкой инициативой, и не мешать без-пяти-минут-адмиралу.
В 21:00 Уотсон приказал повернуть "Дельфи" на восток к проливу Санта-Барбара. Кильватерная колонна полным ходом понеслась в указанном направлении. Через пять минут "Дельфи", летящий со скоростью 20 узлов (примерно 36 км/ч), врезался в скалу Пойнт-Хонда и распорол днище по правому борту. В машинном отделении начался пожар. При ударе многие получили травмы, несколько человек оказались за бортом. Удивительно, что жертвами этого столкновения стали лишь три моряка.
Не успел еще "Дельфи" остановиться на торчащей из воды скале, как на камни наскочили "Сомерс" и "Фаррагут". Им повезло гораздо больше. "Сомерс" отделался мелкими повреждениями, а помятый "Фаррагут" смог самостоятельно сойти с мели. Пострадавших не было.
"С.П.Ли", шедший в кильватере у "Дельфи", каким-то чудом успел отвернуть, и не врезаться в флагмана, но от скалы ему уйти не удалось. Там тоже чудом обошлось без жертв.
Другим пришлось хуже. "Янг" не среагировал на опасность, и, не сделав ни малейшей попытки отвернуть, разодрал корпус о скалы. Эсминец завалился на правый борт, убив двадцать человек. "Вудбери" отвернул вправо и сел на соседнюю скалу. "Николас" тоже отвернул вправо, напоролся скалу и переломился пополам - на обоих судах было множество раненых.
На шедших следом кораблях 31-го дивизиона успели принять меры. Головной "Фаррагут", слезший с камней, так энергично сдавал назад, что налетел на идущего сзади "Фуллера". Удивительно, но "Фаррагут" вновь отделался повреждениями, а вот бедолага "Фуллер", пытавшийся уйти от тарана, налетел на скалы и полностью потерял ход.
"Вишенкой на торте" стал эсминец "Чонси", пытавшийся оказать помощь другим, и разделивший их участь - он тоже сел на камни.
"Персиваль", "Кеннеди", "Пол Гамильтон", "Стоддарт", "Томпсон" и "Чонси" избежали скал.
Все четырнадцать капитанов и одиннадцать других офицеров попали под трибунал. Виновными суд признал троих: Уотсона, флаг-штурмана Хантера и командира "Николаса" Реша.
И... их даже не уволили с военной службы.
Наказание свелось к задержке в присвоении очередного звания. Для Уотсона это стало крушением карьеры - но не более.
После катастрофы в Хонда-Пойнт Уотсон служил помощником коменданта четырнадцатого военно-морского округа на Гавайях, пока не покинул действительную службу в ноябре 1929 года.
Конечно же, родственные связи Уотсона тут были абсолютно ни при чем...
Что касается обломков семи эсминцев, то они были проданы торговцу металлоломом за 1035 долларов (в пересчете - примерно 15000 нынешних USD).
Делитесь статьей и ставьте "пальцы вверх", если она вам понравилась.
Не забывайте подписываться на канал - так вы не пропустите выход нового материала.
