Скульптор Александр Бурганов - обыкновенный гений. Очень плодовитый. Во множестве локаций мира есть, оставленные им знаки-образы. В Ижевске, где я родился и вырос, их, наверное, больше чем где-либо, не считая Москвы: Монумент «Дружба народов», «Муза» на фасаде ДК металлургов, Пушкин.
Последний памятник самый свежий из бургановских объектов в Ижевске и отличный пример того, как скульптура смогла связать разрозненные здания корпусов Удмуртского госуниверситета в единое культурное пространство.
Есть ещё одна скульптура – «Удмуртия индустриальная» (первоначально – социалистическая). Она самая титулованная - побывала в США и Японии, экспонировалась на множестве выставок. Но, именно, она уже 15 лет стоит приткнутая лицом к гаражной стене на хоздворе республиканского Музея изобразительных искусств.
Монумент «Дружбы народов» и «Музу», в силу их гигантских размеров, так просто не спрятать. Эти артефакты несколько десятилетий наполняли смыслом пространство центра столицы Удмуртии. Сейчас этого ощущения нет. На первом плане сегодня фейковые смыслы и знаки, вроде чугунного уродца «Ижика», как нарочно, поставленного с участием первых лиц города между бургановским Монументом и медным рельефом на фасаде ДК металлургов.
Уверен, что должностные лица даже не задумываются о том, что располагая подлинными шедеврами, прячут их, заслоняя фейковыми ориентирами, вроде перепеч и «родины пельменя». Столица Удмуртии, к сожалению, бедна на сильные артефакты, но даже то, что есть, по странной причине теряется и предаётся забвению.
Эта проблема и привела меня в «Дом Бурганова». Не думал, что я когда-нибудь встречусь с автором запомнившихся мне с детства символов. В конце 60-х наш деревянный домик стоял в сотне метров от места, где поднялся Монумент. В то время я ещё не ходил в школу, а Александр Бурганов был на взлёте своего творческого пути. Он успешно утверждался в официальном художественном мире, работая с госзаказом, но уже тогда, в конце 60-х, создал свою первую работу – «Бегущая с птицей», которую дважды потом уничтожали по цензурным соображениям тех времён.
Сегодня в центре Москвы стоит музей его имени - «Дом Бурганова», наполненный артефактами, созданными мэтром не по заказу, а по велению души. У него множество званий и статусов, среди которых есть и «Народный художник Удмуртии». Правда, как выяснилось из разговора, связь с регионом давно оборвалась, не оказывается даже формальных знаков внимания, вроде поздравления «Народного художника Удмуртии» с днём рождения от республиканского министерства культуры. Это странно. Для самого Бурганова это, наверное, уже и не нужно, но его имя могло бы ещё послужить региону, образ которого он увековечил в замечательном Монументе.
Наша встреча с Александром Бургановым началась не с разговора о его творчестве.
- Я всё думаю об этом событии – самосожжении, - неожиданно высказался Александр Николаевич, зная, что я только что прибыл из Удмуртии, где 10 сентября провёл смертельную акцию Альберт Разин. – Это какие-то личностные дела были у человека. Может, Вы лучше знаете, но нет, и не было никакого межнационального напряга в Ижевске. В моей команде, когда я работал над Монументом «Дружба народов», говорили и по-русски, и по-удмуртски. Там парень был один деревенский, чистый удмурт, он орнаменты делал. Когда была защита памятника, я ему говорю: ты выступи от имени коллектива, скажи что-нибудь по-удмуртски.
-Сказал?
-Нет! – тут Александр Николаевич добавил еще одно острое словцо и очень точно спародировал местный акцент цитируя реакцию того парня, - «Я боюся». Ну, дурак! Они все, деревенские, города боялись. Так что, это не то, чтобы кому-то слова не давали сказать, это он сам застеснялся. Я ведь, там с Монументом так все тонко сделал, чтобы ни у кого перевеса не было. И даже, наоборот, в женском образе постарался через костюм сделать её «царицей бала».
-Вы удмурт? – неожиданно спросил он меня.
-Нет, но я родился в Удмуртии. И мне хотелось бы, чтобы созданные Вами в Ижевске символы снова начали работать. Поэтому я сейчас здесь, у вас.
-Ну, что символы, символы обычные, советские, - отреагировал Бурганов.
Похоже, он не очень хотел говорить об этом. В его музее в Москве созданных по «госзаказу» скульптур почти нет. Весь двор и помещения музея заставлены метафорическими объектами. В последние десятилетия он стал, как он сам выразился «композитором неясных символических сюжетов». «Огромная часть моего творчества, связанная с большими монументальными работами, за которые я получал привилегии и награды, растворилась в дым и перестала интересовать меня…», - прочитал я в эссе Бурганова по поводу его работы в советский период.
-Но я всё делаю через душу, через сердце пропускаю, через ощущения, - добавляет Бурганов, – кроме танков и самолётов я шёл по линии идеалов гуманизма, патриотизма, братства народов.
История с неприкаянной скульптурой «Удмуртия социалистическая» («Удмуртия индустриальная») его тоже трогает, хотя за свою долгую творческую жизнь Александр Бурганов пережил не мало потерь своих шедевров. Что-то уничтожили по цензурным соображениям в советские годы, что-то «раздербанили» бомжи, относительно недавно, что-то было украдено.
-Вещь хорошая. Мне нравится. И она была опробована на Западе. – говорит Александр Николаевич, разглядывая фотографию скульптуры. - Как «Народный художник Удмуртии» я был в Москве представителем удмуртской культуры, участвовал во всех всесоюзных выставках. Поэтому, я не то, чтобы обязан, но для меня было естественным слепить эту «Удмуртию социалистическую». Сейчас она, в каком состоянии? Вот, этого элемента нет, - показал он на фото, - башни нет, оторвали всё, а она выставлялась в Манеже. Потом, как эмблема Советского союза, была в Японии, в США, в Канаде. Ездила по всему миру.
-А кто вам её заказал?
- Финансировал художественный фонд, а пожелание исходило от главы республики, там тогда был такой Сысоев (прим. – Сысоев П.П. - председатель Президиума Верховного Совета УАССР). Мотором же реальным выступал Шишкин Борис Владимирович, мэр Ижевска. Со всеми я был знаком, бывал у них на различных встречах. Вот, он, Шишкин, русский человек, организовал мне в Ижевске большую выставку, заказывал и эту первую скульптуру и, позже, вторую. После него вся «дружба народов» закончилась…
Монумент же стоит. – подумал я, но не стал возражать. Бурганов создавал Монумент «Дружба народов» не только при другом социальном строе, но и в совершенно другом пространстве, том, что было здесь в конце 60-х – начале 70-х годов. На фоне ЖК «Колизей» и растущих элитных высоток у эспланады «Дружба народов» теряет роль доминанты.
«Вне пространства скульптура становится бессмысленной», - прочитал я в эссе Бурганова, и понял, почему поражавшие меня когда-то символы сегодня совсем не цепляют.
-Отдайте её мне, - вдруг, как-то очень по-человечески сказал Александр Николаевич, - я её приведу в порядок. Пока жив автор, можно осуществить авторскую реставрацию, а что потом с ней будет, потом будем решать. Предлагаю следующее: в рамках 100-летнего юбилея республики провести выставку «Народного художника Удмуртии» у меня в музее, здесь в «Доме Бурганова» в Москве. И самое простое - направить «Удмуртию социалистическую» как экспонат этой выставки к нам на реставрацию.
Мы долго ходили с Александром Бургановым между его скульптур по лабиринту помещений и дворов музея. День был выходным и здесь никого, кроме нас двоих и десятков, созданных Бургановым образов, не было.
-Эту вещь я по заказу Пьера Кардена сделал, - сказал Александр Николаевич, увидев, что я смотрю на миниатюрную копию памятника Маркизу де Саду, - а эта вещь - в подарок для Папы римского.
Здесь у каждой «вещи» была своя история. А у меня было странное ощущение того, что я иду рядом с человеком, который весь этот сюрреалистический мир создал. Он однозначно гений, обладающий силой менять пространства. И он эти пространства менял. Но, вот, сейчас одно из его творений пылится в гараже в тысяче километрах от Москвы, и никто ничего с этим сделать не может, и никому до этого дела нет.
