Дверь ПАЗика со ржавым хрипом захлопнулась за спиной, автобус натужно тронулся и оставил нас одних на остановке, перед спуском к небольшой реке. Меня и отца.
-Вот и добрались! - Батя разулся, как всегда делал, приезжая в деревню, где родился и вырос. - Пошли что ли? Может повезёт, паром на этом берегу, ждать не придётся.
-Пошли, конечно.
Отец, мелькая впереди меня босыми пятками, гулко топал по нахоженной тропинке, поднимая облачка пыли. До деревни ещё несколько километров, но сначала надо переправиться на тот берег, на пароме, что мне нравилось ещё с малых лет. Если кто-то подумал, что паром это пароходик, то ошибся. Места глухие, поэтому всё на самообслуживании.
Деревянная площадка, ограждения с боков, два троса и деревянные штуковины с выемками для зацепа, чтобы не тянуть трос руками. Влезть на паромчик может десяток человек, хотя чаще на него грузится пара мотоциклистов. Самый популярный способ преодоления расстояний в окрестности, наравне с велосипедами, поскольку автомобилям тут делать нечего, а пешком особо не находишься. Поэтому парни и мужики все на мото, а женщины и дети - на велотранспорте.
Паром на фото очень похож на тот, из детства, только более ухожен.
фото "яндекс-картинки"
Нам повезло, ждать не пришлось. Отец взялся за одну переправочную деревяшку, я за другую, и минут за пять мы оказались на том берегу.
Потопали дальше. Пока шли полями до отцовской деревни, откровенно наслаждался. Ни тебе шума-гама города, ни дорог, ни промышленной вони, поля и редкие островки зелени в балках. Настоящий лес виднеется чуть в стороне, треск кузнечиков и лёгкий шум ветерка. После двух дней в дороге, гама вокзалов и тесноты поезда, наконец, свобода!
1990-й год. Мне 14 лет. Жизнь прекрасна и удивительна. Отец, наконец, уволился с флота и впервые никуда не торопится, поэтому мы решили махнуть к бабке погостить на Ильин день. В батиной деревне это большой праздник, поскольку Илья-пророк по какой-то причине, никому неведомой, считается покровителем всех окрестных деревень. Приехали вдвоём, мать и старший брат не смогли, поэтому отец загодя предвкушал, как навестит всех своих братьев, дядек, тёток и других родственников, которых тут... Да почти все, кто живёт в округе. Обычно такие посещения заканчивались не слишком трезво, и мать всегда ограничивала батю в таких мероприятиях кругом только близких родственников, а теперь... Да и мне посвободнее, хотя бы никто не будет учить, как себя вести на людях. Так что настроение было у обоих отличное.
Начался Ильин день с того, что мы с местными пошли на речку купаться, как бы в последний раз, ведь потом, по приметам, нельзя. Искупавшись, причём все деревенские ребята считали своим долгом, как бы невзначай, обогнать меня в скорости плавания. Все отчего-то думали, что раз вырос на море, то плавать должен как дельфин, и невдомёк им, что научился держаться на воде я уже в возрасте лет 10-ти и плаваю отвратительно, хоть и не утону, случись что. Поэтому довольно быстро окунувшись, вылез поваляться на берегу, ибо нечего давать повод для незаслуженного зазнайства кому-либо. Обогнать меня мог почти любой, потом ходил бы и хвастал.
Хорошенько поплескавшись, местная "братва" решила устроить традиционную забаву, для чего притащили вёдра, набрали воды из речки и всей компанией спрятались в кустах, рядом с наезженным мотоциклами и тракторами просёлком. Положили на дорогу здоровенную ветку. Ждали недолго. Раздалось тарахтенье и на ИЖаке с коляской показался мой двоюродный дядя Боря, едущий из соседней деревеньки по своим делам. Поравнялся с "засадой", остановился и тут же получил сразу из нескольких вёдер себе на голову.
Через секунду все с гоготом разбежались в разные стороны от потоков отборного мата и в опасении, что дядя Боря может не ограничиться словами, но тот лишь убрал ветку с дороги и усевшись на мотоцикл, поругиваясь, попылил дальше. Вероятно ещё не забыл, как сам обливал конные телеги в детстве.
Ближе к вечеру вся молодёжь собралась варить на реке уху. Естественно, я с ними. Батя, наслаждаясь ситуацией, дома почти не бывал, курсируя с подарками от одного родича к другому, отрываясь по полной, что с ним случалось очень редко. Так что - уха сегодня.
Обычное железное ведро с водой прямо из речки. Старшаки что-то там колдовали с рыбой и картошкой, потом с удивлением увидел - выливают в будущий супчик стакан водки. Спросил зачем, сказали, что так надо. Ну надо, значит надо, не мне спорить.
Наконец, уха готова. Рядом, на чистой тряпице, появился хлеб, и я уже было приготовился пробовать, как прямо перед лицом возникла рука одного из двоюродных братанов с полным, двестиграммовым стаканом водки. Настолько полным, что казалось над ним надулся пузырь дополнительного объёма. Чуть дрогни рука и прольётся.
-Давай!
-Да я не пью. Совсем! - Попытался отмазаться. Действительно же не пил. Один или два раза с друзьями во дворе пили вино, вот и весь опыт. А уж водку!
-Городско-ой! - Протянул один из компании таким тоном, что сразу стало понятно, не выпьешь - опозоришься.
Аккуратно принял стакан и, стараясь не разлить ни капли, поднёс ко рту. Мелкими глотками, даже не чувствуя вкуса, выпил. Главное, не дать слабину перед местными. Прислушался к ощущениям - ничего. Лишь мерзкий привкус. Ребята, тем временем, похвалив меня за "мужское" поведение, присоединились к процессу. Одна бутылка за другой доставались из старого, потёртого вещмешка, народу-то немало. Парни постарше стали веселее, помладше явно сильно опьянели, я же, на удивление, был совершенно трезв. Абсолютно!
Пирушка довольно быстро свернула в сторону танцулек с девками, и все дружно двинули в деревню. Пьяно-довольные деревенские и трезво-грустный городской. Пришли. Кто-то вытащил магнитофон в окно, подошли девчонки, сёстры двоюродные в том числе, и веселье пошло на новый виток. Кто-то опять притащил водку и тут меня накрыло.
Окосел как-то вдруг и сразу. В хлам. В ласкуты. Только что сидел трезвее всех и... Тело. Сразу стало так плохо, что единственное желание, добраться до бабкиного дома и рухнуть в кровать, подняло на ноги и потащило прочь. Мысли несли меня к дому, а ноги почему-то к колодцу посреди деревни. Уже в паре метрах от него кто-то схватил меня за рубаху и потянул к бабкиной избе. Вроде сеструха. Одна из них. Довела до входа и испарилась.
Потом помню смутно, но всё-таки добрёл до кровати и рухнул. Как же было плохо утром! Настолько, что терпеть не мог водку ещё много лет, а до армии не пил вообще. И даже после службы ещё несколько счастливых лет отбривал все попытки налить мне водки, обходясь пивом даже по праздникам. Однако же, как показала дальнейшая жизнь, всё это отвращение дало лишь отсрочку моему алкоголизму.
Пиво. Вкусное, пенное и такое, казалось бы, безобидное пиво проложило в мозгу узенькую лазейку, в которую в конце-концов и хлынуло всё спиртное, которое только придумал человек.
