Здравствуй, дорогой читатель!
В предыдущей статье были разобраны политические предпосылки Семилетней войны, описано из-за чего и вместе с кем предстояло воевать России. Перейти к той статье можно по этой ссылке. Сегодня же мы рассмотрим, в каком состоянии находилась российская армия накануне войны.
По расчетам Бестужева общая численность вооруженных сил составляла 331.222 чел., из которых на долю регулярных частей приходилось 172.440 чел., на гарнизонные войска – 74.548 чел., артиллерийский и инженерный корпус составляли 12.937 чел., служили в ландмилиции 27.758 чел., и еще 43.739 чел. составляли нерегулярные войска.
При всем этом, после вычета гвардии, находящейся в столице и учитывая недобор, в распоряжении всей огромной империи для активной войны в Европе было не более 130 тыс. солдат.
Набор в армию осуществлялся по рекрутской системе, введенной еще Петром I. Горожане, купцы и ремесленники, а так же свободные крестьяне-однодворцы, могли купить себе освобождение от службы, так что «призыв» распространялся в основном только на крепостных крестьян, для которых избавления от службы не было никакого. Помещики обязывались в исполнение императорского указа поставить определенное количество новобранцев с тысячи человек и выбирали будущих солдат произвольно – закон не делал различия между холостыми и женатыми, отцами и кормильцами семейств.
Рекрутскому набору подлежали только 10 Великоросских губерний, от службы в регулярных войсках освобождались жители Прибалтики, Малороссии, Поволжья, Дона, Урала и тд. Таким образом рядовой состав армии получался не только состоящим из представителей одного социального класса, но и мононациональным. Это было характерным отличием русских войск от тех же пруссаков, в армии которых можно было найти авантюристов и дезертиров из любых мест от Франции до Польши.
Бывшие крепостные были неприхотливы в быту, безропотно выполняли приказы офицеров – в «гражданской» жизни они сталкивались с необходимостью исполнения любых капризов барина, так что армейская дисциплина не была им в тягость. Современники говорили, что русская армия олицетворяла саму Россию, спокойную, выносливую и терпеливую.
В правление Елизаветы военные еще не начали перенимать прусских военных традиций и военной формы. Во многих сферах продолжая политику отца, она, как и Петр I, понимала, «что у пруссаков 2/3 солдат – иностранцы, и там больше заботятся об экономии денег, чем о сохранении людей», как отмечал князь Семен Воронцов. Солдаты продолжали носить добротные сапоги, теплые плащи и просторные брюки, и в целом были хорошо приспособлены к климатическим условиям.
В армии были учреждены сержантские и младшие офицерские звания – капрал, каптенармус, сержант, прапорщик, что позволяло простым солдатам в определенных пределах продвинуться по службе. Помимо удовлетворения амбиций и повышения мотивации, это увеличивало боеспособность армии – когда в сражении почти все офицеры были убиты или ранены, младшие офицеры брали командование на себя и не допускали полной потери управления войсками.
Регулярная пехота состояла из 3-х гвардейских полков: Преображенского, Семеновского и Измайловского, и 46 армейских. Каждый полк состоял из трех батальонов по четыре мушкетерских роты (144 рядовых, 6 унтер-офицеров) и одной гренадерской (200 рядовых, 6 унтер-офицеров). Полки носили названия в соответствии с губерниями, в которых были сформированы: Рязанский, Суздальский, Казанский и тд.
Рекрутская система была довольно медлительной и непродуктивной – так из-за различных задержек войска получили пополнение, призванное в 1754 г., только к 1756 г. К началу войны только 32 полка были в полной боевой готовности, остальные же имели большой некомплект и были отведены в резерв.
Проблемой в походах русской армии было своевременное обеспечение войск продовольствием и снаряжением. В госпиталях зачастую отсутствовали важнейшие санитарные условия, остро не хватало квалифицированных врачей. Иностранцы, пребывавшие при русском штабе, в данном вопросе сравнивали свои армии с российской явно не в пользу последней.
Кавалерия была слабым местом русской армии, и это особенно ощущалось в противостоянии с пруссаками, конница которых наоборот была одной из лучших в Европе.
Всего регулярная кавалерия насчитывала два гвардейских: Лейб-кирасирский и Конногвардейский, и 32 армейских полка (3 кирасирских и 29 драгунских). Однако к моменту начала войны действующая армия получила всего лишь 14 полков, насчитывавших немногим более 7 тыс. человек.
Помимо вышеописанного, отмечался недостаток пригодных для службы боевых коней, а так же низкий уровень навыков и умений у личного состава – кавалерийские части подолгу находились у татарских и турецких границ, крайне редко имея возможность упражняться в совместном маневрировании.
Нерегулярная кавалерия включала в себя шесть гусарских полков, бойцы в которых рекрутировались либо за границей, либо в основанных Елизаветой на юге военных колониях, например, Ново-Сербии.
Гусары полностью содержали себя, покупали лошадей и экипировку, получая жалование 120 рублей в год. Они пребывали в постоянной боеготовности и отличались большей дисциплиной от тех же казаков.
Казаки были анархической частью русской армии, вернее, каждый полк напоминал собой республику, каждый год избиравшую себе полковников и сотников, и поэтому они поддавались подчинению хуже других частей.
Каждый казак шел на войну «о дву конь», что позволяло не везти с собой обоз и передвигаться с впечатляющей быстротой. Казаки мало что могли сделать против дисциплинированной и обученной кавалерии в открытом бою, но были очень эффективны, применяя тактику изматывающих налетов, незаменимы в преследовании.
Наибольший контингент в русскую армию предоставило Донское казачье войско – в походе участвовало 9 тыс. человек, разделенных на полки по 500 бойцов. Распределялись казаки между пехотными корпусами из расчета 1-2 казачьих полка на корпус.
Примерно 4 тыс. всадников легкой конницы составляли воины «экзотических» народностей: волжские и ставропольские калмыки, казанские татары, мещеряки и башкиры. Многие из них не были крещены и представляли собой настоящих выходцев из традиционного общества.
Дикие нравом, они не знали крепостного права и были полны духом независимости. Эти воины со смуглыми лицами и узкими глазами бросались в атаку, издавая громкие возгласы на своих языках, чем приводили европейцев в смятение, напоминая о далеких временах нашествия гуннов Аттилы.
Во время квартирования на своей территории они всегда находились под конвоем казаков и драгунов, не допускавших их к занятию своим традиционным делом – грабежом, на чужой же земле, проходя, они сеяли ужас и опустошение.
Русская артиллерия же наоборот во многом превосходила артиллерию Фридриха II. Парк орудий подразделялся на крепостную и полевую артиллерию, в войсках полагалось иметь на каждый пехотный полк две 3-фунтовые пушки и четыре «мортирцы» (разновидность гаубиц). Всего в русской армии числилось 522 «мортирцы» и 257 полковых орудий, но при начале кампании было взято в действующую армию лишь 350 из них.
Граф П.И. Шувалов значительно реформировал артиллерию в 1756 г. Для лучшего управления полковыми пушками в каждый пехотный полк теперь назначался один артиллерийский офицер. Количество артиллерийских калибров сокращено до 5, изменена конструкция лафетов на более легкую. Им же введены орудия новых систем – гаубицы с расширяющимся каналом ствола и знаменитые «единороги», которые еще прославятся в Семилетней войне.
Вследствие нововведений Шувалова стали применяться многоствольные орудия и разрывные ядра, мелкозернистый порох для стрельбы. Результатом реформ стало достижение небывалой до этого и превосходящей всех конкурентов дальности стрельбы и площади поражения.
Именно Шувалову Россия обязана созданием корпуса военных инженеров и инженерного архива. В составе корпуса предписывалось иметь 1302 человека, хотя на деле было значительно меньше. Использовались умения инженеров при ведении осад и установке переправ.
Офицерский состав армии при Елизавете стал включать в себя все больше и больше природных русских, преодолевалось немецкое засилие, сложившееся при ее предшественницах. Во многом это было связано с отказом императрицы принимать иностранцев на службу на лучших условиях, нежели офицеров из числа русских.
Дворяне со времен Петра I, жестко за этим следившего, сплошь были обязаны службой государю. При Анне Иоанновне им строго определялось: «учиться с 7 до 20 лет, с 20 до 45 служить в администрации или армии».
В образовательном процессе были установлены испытательные сроки – в 12 и 16 лет сдавались экзамены. Почти все дворяне получали действительно качественное образование: знали иностранные языки, математику, историю, философию, рисование, фортификацию и другие военные науки.
Армия – это всегда целостная живая система, неразрывно связанная с обществом, в котором формируется и в котором существует. Она является срезом данного общества и раскрывает как его добродетели, так и противоречия, и огрехи, и несправедливости. Такой была и российская армия, плоть от плоти сама Россия, в Семилетней войне.
Подписывайтесь на канал, если статья была интересной!
Еще несколько ссылок на другие мои публикации:
Битва на Воронежке, 1164 г.
Война полковника фон Леттов-Форбека
Как Донской казак Иван Турчанинов стал американским генералом
