Трясучка
Карине мечтала стать психологом с детства: она посещала для этого специальные курсы в школе. Но в СССР, чтобы стать психологом, нужно было сначала пройти курс психиатрии — в то время в стране не существовало как такового института психологии. Получив медицинское образование и поработав несколько месяцев детским психиатром в Ереване, Карине поступила на работу в психоневрологчиеский диспансер Ленинакана (нын. Гюмри — прим. авт.), она работала третий день и седьмого декабря должна была встретиться с первым своим пациентом.
«Помню, позавтракала бутербродами своими наспех, потом брат повёз меня до работы». Сидя в машине, Карине думала о первом пациенте, встрече с ним, разговоре: «У меня было приподнятое настроение из-за этого, мне было интересно».
Это был мужчина средних лет, ничем непримечательный. Перед приёмом Карине изучила его историю болезни, они говорили в небольшой комнатке — обзавестись личным кабинетом Карине не успела. «Точно помню, мы были не одни, говорили несколько минут, потом он оборвал: “Трясучка!”. Это удивило очень».
Пациент Карине первым ощутил сильный гул, который вырывался из-под земли. За гулом последовал толчок, и находившиеся в здании побежали к выходу. Но Карине его не почувствовала: в этот момент её сознание словно отключилось.
Оказавшись на улице, Карине увидела, как в пятидесяти метрах от неё рушится девятиэтажная высотка. Коллега Карине что-то говорила ей, но она не слышала: «Помню её лицо, оно было передо мной, она что-то говорит, но я не слышу: сознание сузилось, я мало видела, мало понимала, что происходит. Первая мысль — началась война, это из-за бомбы так. Тогда с Азербайджаном уже были напряженные отношения». Но это была не бомба.
Происходящее казалось нереальным. В голове сработало: «Как же племянники?». Тряска продолжалась, а Карине изо всех сил побежала. Без верхней одежды, в одном медицинском халате к дому, где жила сестра Алина, её муж, четырёхлетний Наири и двухлетний Левон.
Фильм
«Мне казалось, это фильм. Происходящее не укладывалось в голове. Этот фильм — это самое моё сокровенное. Люди бегут, спасаясь: все в крови, покрытые известью и пылью. Слышатся крики и вопли. Рушатся высотки, кругом поваленные деревья». Ещё толчок — Карине продолжала бежать: без страха, и, как она считает, на адреналине.
В детстве Карине смотрела фильм, в финале которого случается разрушительное землетрясение и приходит конец света. Происходившее в Ленинакане было похоже на кадры из этой ленты – Карине стыдно признаваться, но её заворожило, как стихия рушит город: «Каждая секунда, каждая мысль — как то кино. Я никогда его не забуду».
На полдороге к племянникам к Карине подошёл окровавленный мужчина — в её белом халате он увидел спасение. Но девушка не могла остановиться: «Я очень хотела ему помочь, но не понимала, как могу это сделать. В голове было одно — надо спасти детей сестры».
Диспансер и дом Алины разделяли триста метров, которые Карине преодолела за несколько минут, столько же длился фильм о разрушении города. «Потом было ужасное — пятиэтажного дома Алины не оказалось, а на его месте высились руины».
Седьмое декабря
В этот день в 1988 году на территории Армянской ССР случилось одно из самых разрушительных землетрясений XX века, известное, как Спитакское или Ленинаканское. Оно разрушило больше трёхсот населенных пунктов на севере республики. В том числе города Спитак, Ленинакан, Ванадзор, Степанаван. Последствия землетрясения затронули сорок процентов территории Армении, на этой территории около миллиона человек.
Двадцать пять тысяч из них погибло, сто сорок тысяч стали инвалидами. Природная катастрофа обернулось трагедией для каждой семьи, проживавшей в регионе. Те, кто остался жив, при этом не получив травм и не потеряв близких, лишились крова. Из-за интенсивности толчков от девяти до одиннадцати баллов по двенадцатибальной шкале без жилья осталось более полумиллиона человек.
Алина и её дети остались живы – из-под завалов дома их вызволила Карине. Маленький Левон, который не умел говорить, внезапно в тот день произнёс первые слова: «Хочу пить».
«Как ни странно, из моих родных никто не погиб – рассказывает Карине. – Сильно пострадал только двоюродный брат. Он повредил ногу, погибла его невеста — они оба оказались под завалами института, где учились. Её смерть — главная и единственная наша потеря».
Об этом Карине и её родственники узнали позже — в доме дяди девушки. Почему-то все они направились туда во время трагедии, там же спешно держали совет: «Так получилось, что все оказались в том доме в первые часы. Никто не плакал. Такой большой адреналин был, все были собраны. Думали, кто из наших мог погибнуть или пострадать. Думали, как помочь людям и найти остальных из родни».
После полудня
Карине отправилась искать вторую сестру Сильву и мужа. Пробегая мимо разрушенной пятиэтажки, где жила Алина, Карине услышала вой. Она остановилась, чтобы помочь незнакомцу. Молодого парня завалило руинами дома: «Его мама погибла на его глазах. Тело лежало рядом, он видел её. У него были переломы, он стонал из-за сильной боли».
У Карине с собой были шприцы и промедол (сильное обезболивающее на основе опиатов – прим.авт.) – его она нашла в доме дяди. Чтобы ввести парню препарат, пришлось тянуться рукой через узкую щелку между толстыми кусками бетона. «Это всё, что я могла сделать. Ему полегчало, потом его вытащили из-под завала. Я знаю, что он выжил».
Карине побежала к больнице, где работал муж, чтобы отыскать его. Григор появился неожиданно. Увидев жену в окровавленном халате, он испугался, крепко обнял её. Держа Григора за руку, Карине подняла голову вверх. Тяжёлое небо плавно разрезали вертолёты: «Я увидела их и подумала, что мир нас не оставил».
Помощь
Вертолёты были советскими: они пролетали над городом, чтобы оценить масштабы катастрофы. Ленинакан, второй город Армении, был разрушен на восемьдесят процентов, а от Спитака, находившегося в эпицентре землетрясения, не осталось ничего.
Это заставило СССР впервые в истории принять гуманитарную помощь сотни стран. Грузы с продуктами и вещами первой необходимости, врачи и спасатели прибывали в Армению со всего мира. Среди них были и «Врачи без границ» с первой миссией на советской территории. Они оказывали медицинскую и психологическую помощь пострадавшим, открыв две поликлиники в Ленинакане. В них бывала и Карине. Так она узнала об организации.
Со всего Советского Союза шла техника, прибывали люди: спасатели, солдаты, ведущие советские медики. Часть из них жила в онкологическом диспансере, как и Карине с мужем, переехавшие туда, чтобы в следующие недели помогать пострадавшим. «Я варила макароны в чайнике на всех. Ели, что находили, что давали нам. И много работали».
С Карине работали трое психиатров из института Склифосовского, они открыли лабораторию, в которой помогали пострадавшим.
Боль
Пострадавших было много. В первые дни после землетрясения Карине с утра до вечера бегала так от одной улице к другой. Ряды гробов, бесконечно тянувшихся вдоль улиц, тела, мертвые, ещё живые. Эти картины вспоминать женщине тяжело и спустя тридцать лет.
Она слышала вой мужчин, сидящих на руинах и обнимающих гробы. «Очень тяжёлый вой. Это плакали мужчины. У нас принято, что мужчины не плачут, а здесь... Это была первая реакция на трагедию, тяжелая, больная очень. Я её застала».
Девушка подходила к людям, стоявшим на улицах, в ладони вкладывала таблетки. Пострадавшие, будто окаменевшие, смотрели сквозь девушку. Не реагирующим на неё она раскрывала рты, клала успокоительное.
В один из дней в лаборатории оказалась русская бригада врачей-психиатров, которые принимали молодого солдата. На вид ему было восемнадцать, он участвовал в спасательной операции: «Он вытаскивал тела из-под завалов. Из-за увиденного у него началось расстройство психическое. Помню боль за него. Он был мальчишкой совсем».
Муж Карине Григор тоже видел «многое». Он помогал пострадавшим и их родственникам на машине скорой помощи: вытаскивал людей из-под завалов, оказывал им первую помощь. «Я ходила по городу, оказывалась то в одной больнице, то в другой. Муж работал на скорой, из-за этого видел ещё больше ужаса. Раздавленные человеческие тела, трупики детские. Муж делился переживаниями со мной, в том числе из-за этого ему удалось пережить трагедию нашего народа».
«Только так»
У мужа двоюродной сестры Карине в день землетрясения погибла сестра. В один из дней Карине увидела его сидящего на пороге дома с бутылкой водки: «Хлестал от горя, так справлялся с ним». Карине пыталась заговорить с ним, но ничего не вышло.
Там, увидев Карине в халате, её повела за собой девочка, чтобы поговорить с молоденькой армянкой, у которой под завалами погиб жених. Карине зашла в соседнюю квартиру для разговора, но помочь несчастной не смогла: «Я её очень смутно помню. Помню её боль сильную, отчаяние и мою невозможность помочь ей».
Из-за отсутствия опыта работы психологом и вместе с ним сильным потрясением людей, слова Карине не работали. Несмотря на это, она продолжила жить в полуразрушенном диспансере и проводить дни на улицах, чтобы помогать. Желание говорить о переживаниях и проблемах человека в том числе самых чрезвычайных ситуациях вылилось в работу организации «Врачи без границ». Через тридцать лет, набравшись профессионального опыта и став специалистом, Карине помогала в Киргизии, Зимбабве, Палестине, Индии, Сирии, Бангладеше, в Украине, как когда-то в Армении, но это уже работало.
За рубежом Карине руководит командой волонтёров «Врачей без границ», выполняет менеджерскую работу. Но когда в стране нет компетентных психологов с квалификацией, Карине принимает людей самостоятельно, обучает местных специалистов, чтобы они могли помогать нуждающимся: «Я учу основам психологии. А когда-то психология казалась недосягаемой – тем, к чему я не приду никогда».
