Книга Стефана Цвейга «Мария Антуанетта: портрет ординарного характера» вышла в 1932 году.
Основную мысль автора подчеркивают слова, идущие в заголовке после двоеточия: «ординарный характер». Мария Антуанетта представляется Цвейгу абсолютной пустышкой, ничем не выделяющейся на фоне эпохе. Не произойди революция, не сруби гильотина королеве голову, о ней забыли бы точно так же как забыли о прочих королевах-женах королей.
Кто сейчас вспомнит, как звали жен Людовика XIV или Людовика XV? Даже читавшим романы Дюма это будет нелегко. Но жена Людовика XVI, может быть, самая пустая и необразованная из этого ряда прославилась в веках. И всё благодаря революции, к началу которой она…
Хм, а это на самом деле вопрос: приложила ли руку Мария Антуанетта к началу французской революции?
Если судить с марксистских позиций, то вроде бы следует ответить: нет. Мол, Антуанетта или нет, а ход событий был бы тот же самый. Но марксисты всегда грешили слишком широким взглядом на вещи.
А если подкрутить колесико исторического микроскопа до такой степени, чтобы его разрешения хватало для рассмотрения отдельных людей, их поступков и судеб? Вот здесь всё становится интереснее. Вот здесь раздолье для биографов. Тем более, для биографов, не сковывающих себя строгими научными рамками.
Здесь самое место показать, в чем заключается суть метода Стефана Цвейга. Да лучше пусть скажет сам автор:
«Там, где для документальных доказательств недостаточно материала, остаются беспредельные возможности для психологов. Чувство всегда скажет о человеке больше, чем все, вместе взятые, документы о нем.»
Вот так, ни больше, ни меньше. Да, это звучит не научно, потому и биография названа беллетризированной.
Романист в Цвейге силен. Эта составляющая натуры автора частенько увлекает его за собой, диктует ему фразы. Фразы, бывает, неточные, даже ошибочные, но зато такие яркие.
Но давайте немного пробежимся по содержимому книги «Мария Антуанетта». Автор начинает с детства своей героини. И уже тут он к ней суров и беспощаден. Это легкомысленная особа. Не желающая ни учиться. Ни вообще хоть немного себя чем-то утруждать. Будь она нашей современницей и не попади в семью олигарха, прослыла бы просто дурой. А попади в семью олигарха, стала бы богомерзкой стритрейсершей с жувачкой за щекой и тупым выражением физиономии на камеру в суде.
И вот эта расфуфыренная пустышка в качестве залога мира между двумя империями достается наследнику французского престола. Тоже, знаете ли, тот еще тюфяк. Более-менее начитанный, но страх какой замкнутый, странноватый и вообще увлекающийся разве что охотой и обжорством. Мог бы сойти за идиота не стань в будущем королем. Впрочем, и над королем тогда потешались как могли.
Вообще Стефан Цвейг отстаивает не такую уж нелепую мысль о важности для грядущей революции падения королевского престижа. Здесь можно увидеть параллели с русской революцией 1917 года, которой предшествовала дискредитация царской семьи. Причем этому и у нас, и во Франции XVIII века в большей степени способствовала не улица, а придворные круги:
«Действительно, разрушение королевского авторитета началось не с падения Бастилии, оно началось еще в Версале.»
Вот уж поистине пир вельможи, министры и прочая паразитирующая на народе шушера с энтузиазмом обреченным сама раскачивала хрупкую гнилую ветвь, на которой лишь и держалось ее благополучие.
Описание роскошной жизни в Версале, миллионов, вышвыриваемых на прихоти, сильнейшим образом контрастирует с нищетой миллионов, даже десятков миллионов людей. Впрочем, августейшая чета были страшно далеки от народа. Они никогда в жизни не видели его. По сути, они, засев в Версале, не видели даже Парижа. Читаешь об этом и понимаешь, что нельзя быть более обреченными и более заслуживать кары, чем эти коронованные гнойники.
И вот гремит революция. Созыв Генеральных штатов, собрание в зале для игры в мяч, падение Бастилии и всё, пошло-поехало. И рухнула жизнь Бурбонов. А вместе с ними полетели с горы и все придворные кровососы. Именно здесь меняется Мария Антуанетта. Меняется и отношение к ней автора. А автор, обладающий несомненным литературным талантом, перестраивает и отношение читателя.
Опасность преображает женщину. В ней просыпается твердость матери, императрицы Марии Терезии. Вот только не хватает этой твердости ни ума, ни прилежания, ни последовательности. Упущенное в годы праздности оказалось невозможно наверстать в дни испытаний.
«На деле же Мария Антуанетта дипломат от отчаяния, никогда не имела ясной идеи борьбы, никогда не имела какого-либо определенного плана».
Ну а сам Луи, тот вообще был занят только собой, переживал о невозможности поохотиться и стремился соблюдать режим питания. Такие лидеры монархизма никак не могли повести за собой сторонников. Они уповали только на то, что «заграница нам поможет».
Но заграница не спешила помогать лично Марии и Луи. Как верно отмечает Стефан Цвейг, монархам Европы в принципе было всё равно, какой порядковый номер будет носить будущий король Франции – XVI, XVII или XVIII. Лишь бы торжествовал сам принцип монархизма. Убьет бунтующая чернь Марию Антуанетту и ее супруга? Жаль, жаль, что ж, облачимся в траур и воспользуемся отличным поводом для интервенции.
В общем, королевская семья оказалась всеми брошенной. Хотя не совсем всеми. Стефан Цвейг отмечает нескольких верных, готовых рисковать головой ради спасения прекрасной дамы (и в этом дух революционных романов А. Дюма весьма верен), но глупенькие король и королева продолжают топить себя сами. Желающего умереть спасти трудно.
Это отлично демонстрирует прекрасно описанная автором попытка бегства королевской семьи. Что такое бегство из города, полного врагов? Как следует бежать? Скрытно, неброско, быстро. А как требует бежать королева? На огромной специально для этого заказанной карете, в сопровождении лакеев и прислуги, с помпой и всеми удобствами, развалившись на подушках. Почти как в вагоне СВ. Стоит ли удивляться, что король и королева так кончили свои дни?
Скачать книгу: https://yadi.sk/i/Cid7p2fH3QFEqs
