Что таит в себе культовый фильм, смешавший нуар и фантастику?
Подписывайтесь на наш канал! Ставьте лайки! Приветствуется репост материала в соцсетях!
Фильм Ридли Скотта «Бегущий по лезвию» (1982) сразу же после выхода стал воистину легендарной лентой. Сначала – для узких, избранных кругов, затем – для широкой публики.
«Бегущий по лезвию» был вовсе не первой попыткой экранизации романов Филиппа Дика (в данном случае речь идет о романе «Мечтают ли андроиды об электроовцах») хотя нельзя отрицать того, что всё-таки только Ридли Скотту удалось не просто передать атмосферу произведения, но создать подлинный шедевр. Отказавшись от механического смешения фантастики и нуара, режиссер сотворил картину, буквально завораживающую своей сложностью – иногда теряешься в попытках одновременно следить и за сюжетом, и полноценно оценивать видеоряд.
Действие фильма происходит в Лос-Анджелесе образца 2019 года. Уже этот момент предсказывает, что в фильме будет мощная нуар-составляющая. Скотт сознательно перенес действие из Сан-Франциско в главный нуар-город планеты. Как и положено нуаровскому Лос-Анджелесу, город вовсе не залит солнцем, не радует теплом и светом. Как и полагается нуар-городу – это мрачный, насквозь пропитанный дождем мегаполис. Это пристанище самых различных этнических и расовых групп (аллюзии к «Китайскому кварталу»). Они общаются на странной смеси языков, гибридном жаргоне, который называется «ситиспик». Мир разделен на людей и андройдов, которых именуют репликантами.
История, рассказанная в кинокартине, касается четырех репликантов, сбежавших с космической колонии на Землю. Они ищут гения генетической инженерии – только он способен продлить их жизнь, которая ограничена четырьмя годами биологического существования. На самом деле репликанты могут жить гораздо дольше, но ограничение в четыре года – это своего рода защитный механизм, который должен оберегать человечество от растущей популяции андроидов, которые могли бы развить в себе человеческие эмоции и желания.
Опасаясь «слишком человеческих репликантов», которые во многом превосходят самого человека, им запретили жить на Земле. Любого из них, появившегося на планете, тут же уничтожает специальное подразделение, которое именуется «бегущими по лезвию». Этого термина не было в оргинальном романа Дика. Его режиссер взял из наработок Уильяма Берроуза – так обозначались контрабандисты, торгующие фармацевтическими препаратами. Однако у Скотта «бегущие» из контрабандистов превратились в айнзац-команду.
По началу кинокритика не обращала внимания на то, что «Бегущий по лезвию» был создан на стыке жанров. Многие из критиков-рецензентов давали упрощенную оценку: «научная фантастика», «футуристический триллер», «специфический нуар» и т.д. Лишь обозреватель Харлан Кеннеди отметил, что кинолента была «смешением нуар-фэнтези и фундаментальной научной фантастики».
Однако поначалу большая часть обозревателей не поняла сути подобной гибридизации, равно как не отдала должное присущему для нуара духу «заговорщицкой паранойи». Например, Эндрю Саррис заявил, что «повествование утонуло во всепоглощающе дождливом видении Лос-Анджелеса начала двадцать первого века». Позже некоторые критики повторили эту глупость, полагая, что эффектный видеоряд только лишь мешал следить за поворотами сюжета.
Другие обозреватели сосредоточились не на отношениях главных героев, а на общей теме. Им казалось, что фильм был сугубо о торжестве человеческого разума, который смог создать репликанта, подобного человеку. В итоге всё сводилось к утверждению о том, что предельно механизированное общество могло создать не только аналогичные людям машины, но и свести самого человека до уровня бездушного механизма. Как результат, на свет появились такие формулировки как «перевоспитание к человечности» и «более человечные, чем человек».
Многообразие подобных трактовок не является удивительным, как собственно различия в восприятии любого талантливого фильма. Однако субъективные, личностно-оценочные суждения не позволяют постигнуть картину во всей её действительной глубине. Важно понять механизмы воздействия «Бегущего по лезвию» именно как нуара. Как уже не раз говорилось, классический нуар в первую очередь был визуальным, а не смысловым решением. Можно выделить пять отличительных признаков, определяющих нуар как образный стиль.
Дробное освещение, давящие на зрителя декорации и ограниченные пространства, глубокие тени и погруженные во тьму локации, напряженность композиции и дезориентация главного героя, через что достигается погружение зрителя в состояние близкое к глубокой растерянности; а также предполагается большая глубина резкости, необходимая для точного отображения деталей. К ним можно добавить ещё три необязательных, но часто используемых признака: наличие мрачных городских пейзажей, использование костюмов (длинные плащи, шляпы, костюмы с накладными плечами), пропитанная «губительной» влагой атмосфера (ночной дождь, туман у доков и т.д.). Эти пункты и образуют каноническую «иконографию» нуара как жанра. Если в ленте идёт беспрерывное повторение (пусть и в вариациях) этих мотивов, то кинофильм можно смело относить к числу нуаровских.
При этом желательно, чтобы внешняя сторона подразумевала качественное наполнение: мотивы действующих лиц, характеры, темы и т.д. Главный герой никогда не является однозначным действующим лицом – у него есть темная сторона, обычно связанная с его прошлым. Его единственным этическим импульсом является стремление выжить в безнадежном «сейчас», омраченным его «вчера». «Завтра» обычно у подобных героев не существует.
