Патриоты и западники уже много лет ломают копья, изобрели советские ученые атомную бомбу сами или большинство секретов все-таки были украдены на Западе. Давайте попробуем разобраться, как сильно разведка помогла советской науке.
В первой части статьи автор рассказал, как повлияли данные разведки на тяжелое решение запустить советский атомный проект. В отличие от США и даже Британии, СССР, потерявший в 1941-42 годах существенные территории, промышленные и научные центры, не мог позволить себе дорогостоящий и долговременный проект нового оружия. Тем не менее, летом 1942 года уполномоченный Государственного комитета обороны по науке Сергей Кафтанов при поддержке великого физика Абрама Иоффе убеждает Сталина начать советский ядерный проект. В конце сентября 1942 года Сталину на утверждение представляют проект «Организации работ по урану». Проект предполагает, что к 1 апреля 1943 года будет представлен первый доклад о возможности создания ядерной бомбы и атомного топлива. Идут бои в Сталинграде, немцы в нескольких сотнях метров от Волги, тем не менее, уже в октябре ведущих ученых вызывают в Москву на совещание. Кстати, существует легенда, что план окружения немцев под Сталинградом, «Уран», получил такое название от Вождя всех народов именно потому, что Иосиф Виссарионович увлекся мыслью о новых опытах по созданию сверхоружия.
Как разведданные нашли своего конечного потребителя.
Сергей Кафтанов выбирал руководителя из нескольких человек. Абрам Иоффе – кандидат номер один, решительно отказался, сославшись на возраст и выдвинул своего ученика – Игоря Курчатова. Тот в итоге и получил пост руководителя Лаборатории №2 в Казани, где и стартовал советский ядерный проект. Куратором ядерного проекта от правительства ненадолго становится нарком иностранных дел, Молотов. В феврале 1943 года Курчатов приезжает к нему утверждать планы работы (и огромные сметы). Именно тогда, руководство СССР и понимает, что пришла пора ознакомить ученых с отчетами разведки. Тем более, физик заявляет наркому, что в проекте много неясного, требуется дополнительная проработка ряда теорий. И если до этого сведения из разведки, доходившие до ученых были самого общего характера, то теперь Молотов сажает Курчатова в своей приемной и дает ему папку с секретной подборкой по британскому ядерному проекту, кропотливо собранному при помощи «кембриджской пятерки» и других агентов.
Напомним, британцы – большие оптимисты, в конце 1941 года они планировали изготовить первый ядерный заряд за 2 года (в реальности это заняло у них 10 лет). Но научные лаборатории Кембриджа располагают недоступной советским ученой роскошью – новейшим оборудованием, в том числе мощными циклотронами. Им удалось провести эксперименты недоступные советским ученым. Самое обидное, что в СССР перед самой войной построен новейший циклотрон метрового диаметра, на момент начала строительства крупнейший в Европе. И находится он в осажденном Ленинграде. Оставшиеся в городе сотрудники Радиевого института спасли бесценное оборудование, но оно в законсервированном состоянии.
По результатам анализа собранных разведданных Курчатов готовит меморандум для коллег, где указывает новые научные данные, а также подтверждение выводов советских ученых. При этом, физик отмечает недостаточную проработанность некоторых выводов британцев.
По свидетельствам ряда коллег Курчатова, в отсутствие дорогостоящего оборудования возможность ознакомится с подобными данными сэкономило советским ученым до года трудов. При этом, физики получили сведения об уже проведенных экспериментах, что позволило им быстро спланировать дальнейшую работу. Кроме того, Курчатов, как руководитель советского атомного проекта понял, что у него есть дополнительный ресурс – разведка, которая может заменить ему отсутствующее оборудование. Так, уже в марте, спустя месяц после визита к Молотову, Сергей Курчатов заканчивает первичный план работ по советскому ядерному проекту, приняв решение сделать упор на разработку плутониевой, а не атомной бомбы. В Ленинград со срочным правительственным заданием вылетают двое физиков, Глазунов и Неменов. Блокада города прорвана всего два месяца назад, но они находят возможности вывезти оборудование по построенной вдоль Ладоги, простреливаемой немцами железной дороги. Однако для запуска циклотрона заново нужно больше года, а сведения необходимы немедленно. И Курчатов в конце марта 1943 года через Молотова запрашивает Первое главное управление НКВД, ведавшее разведкой, о работах с плутонием в США, стране с новейшими циклотронами и новейшим оборудованием. Много позднее, в своих мемуарах разведчики отмечали насколько грамотно был составлен запрос Курчатова. Он включал список основных лабораторий, где проводились подобные опыты и имена ведущих физиков. И разведка стала копать.
Пока строится циклотрон…
Письмо попало по адресу, шеф советской внешней разведки, Фитин, уже два года получал разрозненные данные по американскому атомному проекту. Теперь, он мог выделить сбор этих сведений в отдельную операцию, важность которой, он, инженер по образованию, начавший свою быструю карьеру как раз со сбора подобной информации, хорошо понимал.
Куратором проекта назначается бывший заместитель резидента в Нью-Йорке Гайк Овакемян (позывной «Геннадий»), который оперативно ставит задачу советским разведчикам в США. В 1943 году в США советской резидентуре работать достаточно комфортно. В стране много военных представителей, деловых и культурных делегаций, то есть с легендой для сотрудников НКВД проблем не возникает. Советская разведка начинает операцию «Энормуз» с целью добраться до ядерных секретов США. И первым делом выясняет, что часть видных физиков, во главе с Робертом Оппенгеймером стала реже появляться на людях. К разведчикам попадает информация, что американские власти с ноября 1942 года строят особо секретный ядерный центр где-то в Нью-Мехико. Впрочем, есть и конкретные наработки– в поле зрения резидентуры в Сан-Франсиско находится лояльный к СССР и некоторое время работавший в Ленинграде инженер Джордж Элтентон. Он вхож в окружение Оппенгеймера, и готов помочь советским союзникам. Но Элтентон действует крайне топорно, впрочем оно и не удивительно, он не агент спецслужб в полном понимании этого слова, а просто человек, который хочет помочь друзьям. Англичанин, через приятелей, просит Оппенгеймера поделится с советскими союзниками ядерными секретами, взывая к его совести. Тот, естественно, отказывает. Правда, и в ФБР сразу не спешит. Однако, «первый блин комом».
Тем не менее, скоро американской резидентуре везет. В декабре 1943 года в США переводят работавшего в Великобритании Клауса Фукса, немецкого физика-экспериментатора левых взглядов. Еще в начале войны он из личных побуждений начал передавать советским резидентам в Соединенном Королевстве данные по британскому ядерному проекту. Теперь его откомандировали в США, где сразу приняли на связь местные чекисты. Впрочем, как и все новички он не очень много знает. Более того, Фукс, сам не зная оказывает советским физикам медвежью услугу, передавая сведения о американском способе разделения изотопов, на который и делает упор Курчатов. Хотя, как выясняется позднее, предлагавшийся советскими учеными метод был более эффективным. Тем не менее, ручеек информации течет, его надо контролировать и пожинать плоды. Лаврентий Берия, всесильным плечом оттирает ведомство Павла Фитина от операции «Энормуз». Теперь ядерный шпионаж курирует отдел «С» НКГБ, который возглавляет Павел Судоплатов, подчиняющийся только наркому госбезопасности Меркулову. Берия, с апреля 1943 года формально не возглавляющий госбезопасность, становится официальным куратором проекта.
У семи нянек дитя глазастее?
Как улучшить работу спецслужб? Конечно, здоровой конкуренцией. Поэтому к тематике ядерного шпионажа подключилось и ГРУ. Однако военным разведчикам подробные запросы Курчатова не направлялись, и когда подполковник ГРУ, нелегал Артур Адамс, в январе 1944 года от своего агента узнал о ядерном проекте, он был очень удивлен, но понял, что речь идет о чем-то значимом. Получив добро из Москвы, Адамс очень быстро завербовал через своего агента сотрудника одной из лабораторий «Проекта Манхеттен» известного в истории под псевдонимом «Кэмп». Всего за три встречи Адамс получил от своего нового источника 5000 страниц технической документации, а также образцы урана и бериллия. К сожалению «Кэмп», личность которого так и не была установлена американскими контрразведчиками, в числе многих ученых того времени предположительно заболел лучевой болезнью и вскоре пропал из поля зрения Адамса. На самого же разведчика радиация подействовать не успела. Он вернулся в СССР, ускользнув от ФБР, был уволен из ГРУ за еврейское происхождение и до глубокой старости работал обозревателем в ТАСС.
Но в это время военные, уже во всю включились в работу по ядерному проекту. Другой нелегал ГРУ (кстати один из немногих, даже не имевших офицерского звания), Жорж Коваль, будучи призван в Армию США попал на закрытый военный объект Оак Ридж, про который еще не знали люди Судоплатова из НКГБ. Именно Коваль выкрал на своем объекте чертежи нейтронного взрывателя для атомной бомбы, аналог которого был использован в первом взорванном в СССР ядерном устройстве. Кстати, он тоже избежал ФБР, вернулся в СССР и 40 лет доцентствовал в одном из Московских институтов дожив до 92 лет.
Лаврентий Берия вовремя взял на себя кураторство атомного проекта. Все сведения от военных также стекались в отдел «С» где готовились записки на имя Курчатова. Физик не мог сообщить коллегам о происхождении некоторых своих идей и они терялись в догадках. Не то Игорь Васильевич стал еще гениальнее, не то его консультирует кто-то очень авторитетный.
И нового циклотрона мало!
Победы Советской армии существенно улучшили ситуацию для физиков-ядерщиков. В апреле 1944 года Курчатов и его лаборатория №2 переехала в Москву. Летом заработал новый циклотрон. Но разоренная войной страна не могла себе позволить такие масштабные ядерные исследования как США. Зачастую ученые были вынуждены разрабатывать новые технологии «на коленке» и они справлялись. Так, в августе 1944 года Курчатову потребовалось 3,5 тонны чистейшего графита. Кстати, именно наличие примесей в графите погубило нацистский ядерный проект, направив немецких физиков по более сложному пути. Завод ответил, что Курчатов требует невозможного. Тогда подчиненные Игоря Васильевича самостоятельно разработали технологию высокой очистки графита и передали ее заводу.
Однако помимо оборудования и научных талантов для создания советского атомного оружия требовалось еще и сырье. А его не было в необходимых объемах. В то время урановая руда добывалась только в США, Чехии, Швеции и Бельгийском Конго. Пошли двумя путями: во-первых, в наиболее перспективные регионы были направлены геологические экспедиции, которые, однако, дали результат только к 1945 году. Во-вторых, ядерные материалы решили закупить по ленд-лизу. Расчет был прост – американцы побоятся, что их отказ привлечет внимание к секретным проектам США. Все-таки в 1943-44 годах ФБР еще на осознала степень советского интереса к ядерным проектам. И действительно, американцы сами поставили в СССР в 1943-45 годах несколько десятков килограмм соединений урана и килограмм с небольшим тяжелой воды. Однако панацеей это не было. В сентябре 1944 года Курчатов жалуется Берии на отсутствие сырья, недостаточную координацию проекта и слабую материально техническую базу.
Курчатов прав. Американцы тратят на свой «Манхэттен» почти миллиард долларов в ценах 1945 года. Британцы, понимая, что подобный масштаб им не по зубам становятся «ассистентами» при заокеанских союзниках, рассчитывая на то, что с ними поделятся технологиями. Немцы, не придавшие своему проекту в самом начале приоритетного значения, его провалили. СССР же реализует его в одиночку, лишившись доступа к вывезенным в США и Германию мировым светилам. Действия разведки, которая, как мы видим наладила свою работу только к середине 1944 года есть лишь замещение отсутствующих научных контактов, материальной базы и международного сотрудничества. Самое главное, что к 1945 году знают советские физики – атомная бомба может быть создана, однако изготовление сырья для него крайне дорогостоящий процесс. Ни в 1945, ни в последующие несколько лет США, или какая бы то не было другая держава не смогут получить неограниченный ядерный арсенал, способный в течении короткого времени нанести противнику невосполнимые потери.
А вот у Японии такой информации не было и в августе 1945 года страна восходящего солнца капитулирует, опасаясь новых ядерных ударов, хотя на изготовление заряда, взамен взорванных «Малыша» и «Толстяка», США потребовалось несколько месяцев.
Окончание статьи читайте 28.11.
Дорогой читатель, спасибо за внимание. Надеюсь, я помог Вам отбросить стереотипы и сделать собственные выводы о роли советской разведки в советском атомном проекте и этичности кражи секретов у союзников в тех условиях. Спасибо за лайки.
