Продолжаем говорить о европейской истории с историком, лингвистом и переводчиком с древних языков - Зои Лионидас.
- Зои, недавно в комментариях к одному из наших материалов Вы обещали рассказать историю о неких "волшебных камнях".
- Эту историю я обещала одному из наших читателей; да и всем прочим будет и забавно, и интересно узнать, до чего слепая вера и желание любым способом «поддержать» полюбившуюся теорию способна довести даже очень умного человека.
- В какие годы происходит наша история?
- Мы перенесемся на сей раз в начало XVIII века. Наука палеонтология находится еще в стадии зарождения. Время от времени ученые мужи (по тогдашнему обычаю – в подавляющем большинстве своем «кабинетные») получают со всех концов света письма, зарисовки, а порой и экспонаты, способные поставить в тупик даже самого эрудированного человека того времени.
То там, то здесь, во время строительства или в шахтах – угольных, соляных и прочих работники находят совершенно непонятные экспонаты: рыбу, или ящерицу или подобную тварь – но целиком сделанную из камня. Вопрос, как рыба могла оказаться, к примеру в шахте, вдалеке от любой воды, и каким образом превратилась в кусок скалы ответа попросту не имел. Находки накапливались, игнорировать их становилось все затруднительней, и посему ученый мир немедля разделился на два лагеря.
- Как обычно.
- Первый из них полагал, что находки имеют органическое происхождение, мол, некогда живая тварь, оказавшись в естественной ловушке погибала, и в течение многих веков вещество камня замещало живую плоть, по тем или иным причинам сохранив ее форму. Не менее влиятельная научная школа отстаивала «неорганическое происхождение» окаменелостей, видя в них прихотливую игру природных стихий. В самом деле, известны «звездчатые» сапфиры, известны скалы, напоминающие человеческую фигуру – что стоит матушке природе по какому-то своему капризу создать подобие каменной рыбы, гигантской кости или чего-то подобного?
Спор был в самом разгаре, когда убежденный сторонник «неорганической» теории, профессор Йоганн Берингер неспешно прогуливался по окрестностям Вюрцбургского университета, в котором состоял преподавателем.
- Начало, прямо скажем, как у английского рассказа. Никогда не слышал, правда про Берингера. Известный ученый?
- Надо сказать, что до этого времени Берингер звезд с неба, что называется, не хватал, и полагался ученым, хотя и трудолюбивым, но в плане достижений достаточно посредственным.
Свою прогулку ученый предпринимал едва ли не каждый день, так что это вошло у него в привычку, и посему же не обратил внимания, когда за ним на сей раз увязался молодой человек по имени Кристиан Ценгер. Впрочем, до вершины песчаного холма профессор и почтительно слушающий его ученик так и не сумели добраться, т.к. глазастый Ценгер случайно обратил внимание на кусок известняка, торчавший прямо из земли. На плоской плите виднелась часть какой-то фигуры, и посему заинтересованный профессор также принялся рыть землю своей тростью, пока на свет божий не появилось... настоящее чудо! Это была окаменелость, в полном и совершенно нетронутом виде сохранившая очередную древнюю тварь.
К сожалению, мы не знаем, какую именно, т.к. профессор, потрясенный своей находкой принялся лихорадочно копать, и вслед за первой на свет божий стали появляться новые и новые – да еще какие!
- Так близко к поверхности? Ну, повезло!
- Подобных окаменелостей не находил никто и никогда: выпуклые формы на камнях хранили память о пауке, окаменевшем вместе с пойманной им же мухой... лягушке... раковинах... коротко говоря, совершенно потрясенный и счастливый Берингер в первую очередь щедро наградил случайного помощника, чтобы тот раньше времени не разболтал коллегам о подобной удаче, спрятал под плащом свои сокровища и затем через несколько дней, конечно же, в глубокой тайне продолжил раскопки, наняв для работы все того же исполнительного Ценгера и двух подростков – Клауса Ханна и его младшего брата. Находки с каждым разом становились все сенсационнее – на камнях просматривались изображение солнца с человеческим лицом... луны, звезд и наконец, еврейские буквы, складывавшиеся в имя Божие.
Какие еще доказательства требовались, чтобы раз и навсегда посадить в лужу «органиков» и твердо заявить, что камни подобного рода являются результатом слепой игры случая – в самом деле, какая тварь могла превратиться в еврейскую букву?
- Вот тут уже я и наш читатель включаем наш скепсис... Равно как, должно быть, и наш герой-ученый?
- Гордый и совершенно счастливый Берингер уже грезил о громкой славе, всемирной известности, золотых медалях всех академий... Столь же тайно как прежде был приглашен гравер, сделавший изумительные по точности зарисовки найденного, после чего Берингер уже самостоятельно засел за работу. Через несколько месяцев, весной 1726 года к печати была готова книга, написанная по обычаю времени на тяжеловесной латыни, с длинным и витиеватым наименованием.
Книга благополучно увидела свет, произвела, как и следовало ожидать, громкую шумиху, к профессору пришла европейская известность.... однако же, этот упорный труженик продолжал копать свой драгоценный холм, уже в сопровождении солидной университетской делегации, пока на свет не явилась новая плита. С обычным благоговением, профессор бережно очистил ее от пыли веков, и на свет показалась отлично сохранившая надпись: «БЕРИНГЕР – ДУРАК».
- Прям вот так? Печально.
- Впрочем, порой утверждают, что на табличке было просто изображено его имя без оскорбительного эпитета, но делу это не помогло. Несчастный ученый стал всеевропейским посмешищем, отныне он не мог появиться ни на одной конференции, чтобы на его спиной не раздавались шепотки и вслед ему не слышались хихикания разной степени громкости.
- Виновных - на сцену!
- Как оказалось, столь злую шутку над своим преподавателем сыграли его собственные студенты (или как тогда говорили «школяры») которым напыщенный и высокомерный Берингер давно уже был поперек горла. Дирижировали этим оркестром двое его коллег – географ Игнац Родерик и библиотекарь Георг фон Эркхарт. Исполнительный Ценгер, как несложно догадаться, был нанят шутниками, чтобы привести профессора к нужному месту и постараться, чтобы он сам нашел искомое, в чем оборотистый юнец вполне преуспел.
Изобиженная жертва сей низкой выходки подала в суд и даже выиграла дело, причем оба «заказчика» были изгнаны с позором. Давая показания в суде, они даже не думали отрицать свое участие в деле, напирая лишь на то, что когда шутка зашла слишком далеко, узнав о готовящейся публикации , и встревожившись, они изо всех сил пытались отговорить Берингера от столь скоропалительного шага. Однако, профессор, которому, как было уже сказано, грезилась всемирная слава, оказался глух ко всем увещеваниям. Всем сердцем уверовав с свою правоту, он попросту не желал ничего слышать, а когда Родерик, решившись на отчаянный шаг, прямо в его присутствии изготовил очередную «окаменелость», то услышал в ответ – несомненно, у вас в руках подделка, но мои-то камни – настоящие, и посему я еще энергичнее должен защищать их от всякого рода посягательств!
- Так и закончим нашу грустную, но поучительную историю?
- На этом мы остановимся, предложив читателям данного опуса небольшую, но увлекательную головоломку. Поставьте себя на место Берингера, и отталкиваясь от уровня знаний того времени подумайте, мог бы он, сохранив ясную голову изобличить шутников еще до того, как стало слишком поздно? Ответ с нашей стороны будет дан ровно через две недели с момента публикации.
***
Можете прочесть интересный диалог с Зои Лионидас о Средневековом Париже
