По единому плану
…Место раскопок угадывается издалека. Слева от трассы, между поселком Пятихатки и хутором Воскресенским, открывается поле. Земляные насыпи, среди которых застыли два бульдозера, перемежаются с ровными, будто ножом вырезанными в грунте площадками. Среди каменных стен и круглых колодцев деловито копошатся люди с лопатами, совками, скребками. И даже металлоискателем!
– Здесь мы работаем с апреля, – рассказывает главный научный сотрудник Санкт-Петербургского Инженерно-технического центра специальных работ кандидат исторических наук Павел Соколов. – Раскопки производятся на общей площади около 45 тысяч квадратных метров.
На этом участке открыто шесть античных усадеб. Здесь мы можем видеть два дома. Вот этот камень, скорее всего, был порогом домостроения. А тут, видите, в камне выемки? Сюда, вероятно, вставлялись бруски и дверь навешивалась. Еще обнаружили несколько зерновых ям, печка, на которой, быть может, подсушивали зерно. Но самое интересное – остатки античной дороги IV-II веков до нашей эры. Это действительно уникальная находка: на сегодня на Юге России кроме нее удалось найти пока еще только две: в Танаисе в Ростовской области и в Херсонесе.
Идем к дороге, очертания которой видны в нескольких метрах от дома. По обеим сторонам – две стены – своего рода бордюры. Внутри она отсыпана мелким камнем, сверху – более крупным.
– Здесь постепенно становится понятной планировка этого района! – вдохновенно продолжает Павел. – Вот дорога. К ней примыкают жилые постройки. Тут, по всей видимости, были поля. Рядом – производственная часть. Можно представить, как здесь все выглядело: каменные стены, красные черепичные крыши, там пшеница растет, тут дорога, по ней телега едет. Сохранились даже колеи от телеги!
Да, у нас есть одно предположение. Дело в том, что все это – дорога, усадьбы, производство – было построено, так скажем, по общему плану, одновременно. Скорее всего, для властей. Там как раз сходится: в IV веке до нашей эры город входит в состав Боспорского царства, получает имя его царя Горгиппа. Пантикапей присылает сюда наместника. И, соответственно, боспорский царь монополизирует торговлю зерном в государстве. То есть, здесь его выращивали, собирали, отвозили в Горгиппию, где грузили на суда и продавали.
– Павел, как по вашему мнению, усадьбы хорошо сохранились?
– Более или менее. Однако здесь был виноградник. Видно очень много следов: вот след от плуга, и вот след... Здесь пахали, камни из земли выворачивали. Видите, камень стоит ребром? Это его плугом из земли выдернули.
Засосало журналиста
Конечно, меня как журналиста интересуют и другие сенсации. Вот, говорю, на Тамани город Тмутаракань открыли, неподалеку от нас уже много лет идут раскопки древнегреческого полиса Фанагория. А у нас… Может, какой-никакой шлем Александра Македонского нашли?
– Понимаете, в сельскохозяйственном районе на какие-то сенсационные находки рассчитывать не приходится. Попадаются колечки, перстни с печатью, обломки женских украшений, височных подвесок, бусики. Огромное количество бронзовых гвоздей. Наверное, уже больше сотни... О! (к нам с хитрой улыбкой направляется парень в наушниках с металлоискателем в руках) Что-то нашел, Саша, колись?!
…Павел осторожно вертит в руках протянутую ему крошечную металлическую лепешку. Оказалось, монетка, покрытая каким-то темным наростом.
– Вот это есть та самая мелкая древнегреческая монета «лепта»! – восклицает он. – Так что Александр наш очередную лепту внес в историю!
Кстати, Александр Бендюков – наш коллега, журналист, фотограф. Вот так же однажды пришел делать репортаж о раскопках. И все, пропал человек...
– Да уж, опасная штука – археология, – смеется он. – 13 лет уже как засосало!
На мой вопрос о самой необычной находке рассказывает:
– В Осетии, когда антрополог Фризен изучал древний могильник, нашел кость, свидетельствующую о самом раннем случае сифилиса на территории России. В Алании вообще очень интересные находки. Там всегда много украшений, куча всяких пряжек, бубенчиков, пуговиц.
Тем временем Павел приносит синий полиэтиленовый пакет с находками.
– Вот обломок чернолаковой чашки, – демонстрирует темный черепок. – Это парадная столовая посуда. Она достаточно дорогая. Все говорит о том, что у местных земледельцев встречались достаточно дорогие вещи. А в основном мы находим остатки тарной посуды, огромное количество зернотерок. Обнаружили десятка полтора амфор, одна из которых сохранилась в идеальном состоянии. Много терракотовых статуэток. Там был и Геракл, сидящий в вальяжной позе, и фигурки других чтимых древними греками божеств. Были артефакты и более раннего периода – эпохи бронзы, и остатки дольменных плит.
Как рассказал Соколов, все эти античные находки будут сфотографированы, зарисованы художником. Так что для науки все это останется в отчетах. Затем, после реставрации в специальной археологической лаборатории, находки передадут в Анапский археологический музей. Древняя дорога и здания будут разобраны, после чего территорию передадут под строительство автомобильной дороги.
Кстати, художник-чертежник Елена Мамонова с неизменными линейкой и блокнотом работает неподалеку. Спрашиваю, что живописец может рисовать на раскопе.
– Камни! – со смехом отвечает Лена. – Понимаете, фотография все-таки плоская, а мы фиксируем всё объемно. И так шаг за шагом. Пять лет уже, сроднились с этой землей.
До Анапы Павел и его коллеги работали в Тамани, на городище Гермонасса-Тмутаракань, и на той стороне, на строительстве моста и подъездных путей на Керченском полуострове в Пантикапее.
Копать отсюда и до обеда
– Все-таки хотите поучаствовать в раскопках? – спрашивает меня Павел. – Ну ладно! Вон полное ведро инструментов стоит. Главный инструмент – это все-таки лопата. А вы берите что полегче.
Выбираю себе узенький совочек, широкую малярную кисть и спускаюсь в ближайший разрез помещения. С одной стороны стена целая, с другой – обрушенная. Здесь работает улыбчивый мужчина в черной вязаной шапочке. Знакомимся. Закир Ахметов из Челябинска. Специалист Санкт-Петербургского Инженерно-технического центра. Говорит, что вот уже семь лет в экспедициях: Крым, Тамань, Анапа…
– Что делать? А вот как я аккуратно, совком очищайте каменную кладку от грунта, Да-да вот так монотонно и кропотливо.
– Не жалко? – спрашиваю. – Вот вы сейчас все так добросовестно отчистите. А потом это все разрушится, когда дорогу строить начнут.
– Жалко немного. Но, как говорится, не разрушишь – не изучишь. Тем более все это фотографируется, зарисовывается. Кстати, самое интересное у нас было в двенадцатом году. Вскрыли курган, а в нем воин-сармат. Погребен с оружием, усыпан золотыми бляшками. Более 300 фрагментов!.. Здесь тоже очень много монеток попадается.
– Но не такие ценные, не золотые?
– Это, смотря что для вас «ценное». Для кого-то и кусочек керамики дороже всех бриллиантов. Для науки все ценно… Та-а-ак, правильно делаете. А теперь берите и кисточкой заметайте всё. Да, вот такая у нас работа – пыльная, грязная. Ветер, пыль, холод, дождь.
– Вы, наверное, романтики, – замечаю. – Могли бы сидеть в теплом сухом кабинете, а вместо этого… Хотя, быть может, кого-то еще возможность заработать влечет.
– У нас ребята со всей страны. И желание заработать – это меньшее, что влечет нас всех в поля. В большей степени это все-таки романтика, влюбленность в археологию.
