В XVII в. в Тверском крае вотчина стала основной формой землевладения.
С воцарением Романовых земли стали раздаваться феодалам за счёт дворцовых владений, находившихся ранее в пользовании крестьян черносошных земель; также практиковалась продажа пустующей площади.
Среди наиболее крупных феодалов был двоюродный брат царя Михаила Фёдоровича — Никита Иванович Романов.
В Тверском уезде ему принадлежали сёла Тургиново, Свистуново, а также около 100 крестьянских дворов в самой Твери. Боярин Морозов помимо Городни владел несколькими пустошами в Тверском уезде, селом Едимоново и частью села Лотошино. Впрочем, крупных светских землевладений насчитывалось немного — в основном хозяевами земель являлись мелкие и средние служилые дворяне.
Много земель оставалось пустующими, ибо ряды дворянства изрядно поредели в связи с событиями Смутного времени. Зато оставшихся в живых за оборону столицы от «тушинского вора», «за царя Васильего московское осадное сидение» жаловали щедро, в том числе тверских дворян. К таковым относился, например, Фёдор Гаврилов, получивший в вотчину деревню Кувшиново: «отца его выслуга, что дана за московское осадное сидение».
И в дальнейшем отличившихся в ратных подвигах дворян, участников войн во второй половине столетия, правительство наделяло землёй.
В частности, дворянин Клементий Пыжов в 1654 г. во время войны с Польшей получил в поместье село Молдино с деревнями в Бежецком уезде. В 1670 г. этого дворянина, чьё имя осталось на скрижалях истории, ожидал новый «царский подарок»: за участие «в разных походах, многое одоление над противными... похваляя его службу, промыслы и храбрость» ему пожаловали пятую часть его поместных земель в вотчину.
Молдино передавалось Пыжову и «его детям и внучатам в роде их неподвижно». Благоволение правительства действительно простиралось и на потомков упомянутого дворянина. Сын Клементия Кондратий получил еще 20% своих поместий в вотчину за свою «многую службу, что он во время настоящие с салтаном Турским и ханом Крымским войны служил».
Постепенно «оживали» запущенные угодья, ради новых посевных площадей выкорчёвывался лес.
Приближённые царя получали от него земельные пожалования. Известно, что боярин Морозов к своим прежним владениям присоединил богатое село Городня на Волге, а двоюродный брат царя Николай Романов обзавёлся тоже небедным селом Тургиново, что на реке Шоше.
Кимрская волость оказалась во владении князя A.M . Львова, а затем перешла к знатному семейству Нарышкиных. А боярин Б.П. Шереметев стал хозяином земель в Ржевском Поволжье с центром в селе Молодой Туд. Хозяева поместий стали взимать больше денежного оброка, однако кое-где крестьяне платили и натуральный. В той же Городне боярин Морозов кроме денег получал ещё и волжскую рыбу. Живую рыбу доставляли в Москву.
Конечно, оброк ложился тяжёлым бременем на крестьянские плечи. Когда в 1651 г. в Городне случился хлебный недород, местные крестьяне жаловались, что оброк стал им «не в мочь, взять не на чем».
Жители кашинских и ржевских селений, принадлежавших московскому сановнику А.И. Безобразову, поставляли в столицу и рыбу, и скот, и дрова, и сено...
Дворяне получали земли, однако для многих из них вопрос, что делать с обретённой вотчиной, был трудноразрешимым. Большинство земель оставались пустыми, соответственно пустыми были карманы служилых людей. Они не могли являться на службу, как тогда требовалось, «конно, людно и оружно». А те, кто всё-таки мог, не могли собрать полного снаряжения.
Да и как соберёшь, если некоторые, например, некий дворянин Смирнов Елизарьев сын Калитин владел поместьями всего с несколькими крестьянами. О владениях этого дворянина в Тверском уезде было известно, что они пусты, в Бежецком Верхе тоже «вотчины пусты и лесом поросли», а в Галиче, где тоже хозяйствовал этот «феодал», обитали четыре крестьянина да два бобыля.
Понятно, что дворяне всячески старались заполучить работников. Они даже добились от правительства мер, окончательно закрепощающих крестьян. По Соборному уложению, беглых крестьян можно было искать бессрочно. Помещикам хотелось всецело подчинить себе своих подданных, установить контроль над их жизнью.
В крае разрасталось церковное землевладение.
Монастырям принадлежало более четверти пахотных земель, а в Старицком, Бежецком и Тверском уездах и вовсе более половины. Крупными собственниками были Иосифо-Волоцкий, Троице-Сергиев, Симонов, Новодевичий, Донской монастыри, не бедствовали и некоторые местные обители, из которых наиболее могущественным был Калязинский монастырь.
Впрочем, даже такой не самый большой монастырь, как Николо-Антониев, что в Красном Холме, мог покупать крестьян целыми семьями, а также приглашал карел, освобождая их от оброка на четыре-шесть лет. К тому же тверские помещики и бояре старались всячески «помочь» монастырям — дарили земли, богослужебные книги в роскошных переплётах, а то и попросту давали деньги.
Понятно, что крестьянам жилось несравненно тяжелее.
Им ничего не дарили, наоборот, отбирали — увеличивали поборы. В течение XVII в. размер натуральных и денежных оброков неуклонно возрастал, приходилось больше отрабатывать барщину. Барская запашка была особенно широко распространена на западе Верхневолжья.
Особенно это относится к монастырским владениям. Впрочем, к концу столетия увеличились все виды феодальной ренты. Монастыри постепенно переводили своих крестьян на денежный и натуральный оброк.
Так, осташи отдавали оброк Иосифо-Волоцкому монастырю рыбой и деньгами, другие крестьяне — кто чем мог: кожами, холстами, хозяйственной утварью. Крестьяне в буквальном смысле кормили монастыри, поставляя молоко, яйца, крупы, собирая ягоды. Платили натуральный оброк и дровами, сеном, строительными материалами.
Некоторые монастырские крестьяне работали на скотных дворах, конюшнях. Названия деревень Телятники и Коровье прямо указывают на подобный род деятельности.
Выплачивая оброк, крестьяне едва могли прокормить себя.
И всё же некоторый прогресс в земледелии позволил повысить производительность труда. Так, урожайность увеличилась благодаря сохе-косуле, позволявшей пахать глубже и вносить удобрения (навоз) под пласт земли. Кроме того, в XVII в. крестьяне Верхневолжья освоили трёхпольную систему земледелия.
В крестьянских хозяйствах стало больше скота. Карелы, например, в среднем держали по две лошади, три-шесть голов мелкого рогатого скота и свиней. Животноводство выручало крестьян, получавших мясо, молоко, шерсть.
Кстати, обработка шерсти, льна и кож, бортничество, лесозаготовки и другие виды ремесла распространились в Тверском крае практически повсеместно. По Соборному уложению, принятому в 1649 г., ремеслом и торговлей имели право заниматься только горожане.
