Чаще всего в исследовании Еврейского музея Берлина (ЕМБ) искусствоведов привлекает его уникальный дизайн, созданный Даниэлем Либескиндом (Daniel Libeskind).
В данной статье акцент делается на вехи и причины эволюции выставочного комплекса в ответ на критику гостей, а также на попытки музейных работников и маркетологов справиться и в определенной степени преодолеть теорию и архитектурную программу, наполненную Холокостом. На практике ЕМБ, включая Холокост в качестве одного из компонентов переживания зрителей, выделяет евреев и выбирает свой уникальный путь развития и миссию среди других памятников еврейской истории.
Путь трансформации и успеха
Еврейский музей Берлина добился невероятного успеха в привлечении посетителей. С февраля 1999 г. по осень 2000 г., когда он был открыт для экскурсий без объектов, он привлек около 340 000 посетителей. За первые пять лет проведения экспозиций - более трех миллионов посетителей, а в 2005 г. - 700 000 человек в год.
Хотя Берлин был бы достопримечательностью и без Еврейского музея, а Либескинд далеко не единственный известный современный архитектор, представленный в городе, музей четко зарекомендовал себя как часть основного туристического маршрута Берлина, "must see", наряду с Рейхстагом и Бранденбургскими воротами. Однако ни историческое значение Рейхстага или Бранденбургских ворот, ни фрагментов Берлинской стены, ни уникальных и ценных предметов коллекции древностей не возростает со временем, в отличие от популярности музея.
Еврейский музей стремится избегать того, чтобы его ассоциировали исключительно с Холокостом. Такой программный охват получил положительный отклик у большинства посетителей, в основном относящихся к нееврейским немцам. Оценки посетителей, собранные музеем, были в подавляющем большинстве положительными.
Данные, собранные в конце 2002 года за первые 15 месяцев работы выставки, позволили опросить 1492 посетителя. Четверть были из Берлина, 50% из других регионов Германии, и ещё 26% из других регионов Европы.
51% уже много слышали о музее и 52% процента указали, что архитектура является основной причиной их посещения. С тех пор музей стал "брендировать" дизайн, так как неровный контур здания украшает всю печатную продукцию, которую он производит.
Сорок шесть процентов отметили, что пришли "узнать что-то о немецко-еврейской истории", и 32% - о еврейских традициях. Восемьдесят процентов провели в музее более двух часов. Около 98% положительно ответили на полученный опыт, назвав его "очень хорошим". Эти цифры были аналогичными и на следующий год. Они отражают опыт различных лиц, поскольку 87% из них заявили, что это был их первый визит.
Хотя посетители музея, безусловно, будут представлять собой самоорганизованную выборку людей, положительно настроенных по отношению к программе музея, и в дальнейшем склоняющихся к тому, чтобы ограничиться теми, кто готов тратить дополнительное время на заполнение анкеты после посещения, такие результаты все равно впечатляют.
Впечатляющим был и отклик на деятельность музея в популярной прессе. Например, в 2004 году было опубликовано 2800 сообщений в прессе (включая радио, телевидение и статьи в Интернете, а также газеты и журналы), что в среднем составляло 235 сообщений в месяц, или 8 сообщений в день, и они также были весьма позитивными.
Память Холокоста в Германии и роль Еврейского музея
Под полем монолитов центрального мемориала находится масштабная, дидактическая информационная выставка. В отличие от Соединенных Штатов, в Германии нет ни национального, ни центрального музея Холокоста.
Такие ученые, как Кугельманн, Пипер и Янг, изучали пути увековечивания Холокоста в разных странах. В то время как Израиль, особенно в Яд Вашеме, заявляет о своем "уникальном праве обладания" этой трагедией и рассматривает истребление евреев в Европе как переломный момент для начала описания своего государства, Америка "универсализирует" трагедию, придав ей метафорический смысл, видимый во многих исторических примерах гонений, особенно наиболее актуальных для американского общества.
Все ныне существующие объекты памяти Холокоста находятся в разных частях страны и имеют важную местную специфику. Лагеря смерти превратились в экспонаты огромной силы и значимости, документирующие особую функцию этих объектов и их значение в более широкой структуре подавления и ликвидации. Они же стали сохраняющими и восстанавливающими элементами, так как сами являются мемориалами жертвам. Резонанс визита к ним во многом связан с физическим и психическим присутствием человека на таком эмоционально заряженном объекте.
В Кельне, как и в других местах, можно совершить пешие туры по маршрутам истории фашистского режима и побывать в бывшем штабе Гестапо, который сейчас превратился в выставку - Центр документации NS (он же EL-DE-Haus). Можно войти во влажную камеру в подвале и, пока удается это выносить, читать надписи на стенах, нацарапанные заключенными, представляя себе беспомощное отчаяние, которое должно было сопровождать каждое мгновение, проведенное там в неопределенности заключения.
Отказ музея Берлина от роли "центрального музея Холокоста" подтверждает приоритетное влияние таких местных и специфических объектов, ведь все они хранят свою собственную память о неотвратимом ужасе происходивших там событий. Роль ЕМБ, напротив, состоит в том, чтобы представить современный немецкий национальный нарратив, в котором имеет место восприятие еврейского народа как позитивное и постоянное. Так, это шаг переосмысления трагичной вехи и идейное направление в обновленное будущее.
