Совсем недавно астрономия столкнулась с серьезным препятствием и примечательной особенностью: это была единственная полностью неэкспериментальная наука. Все материалы исследования были в прямом смысле "над головами", а мы и наши машины были здесь.
Никакая другая наука не была так сильно ограничена. В физике и химии, конечно, все выковано на основе эксперимента, и те, кто сомневается в данном выводе, могут свободно выполнять широкий спектр альтернативных манипуляций с материей и энергией в попытке извлечь противоречия или альтернативные объяснения.
Эволюционные биологи, даже очень терпеливые, не могут позволить себе ждать несколько миллионов лет, чтобы наблюдать, как один вид эволюционирует в другой.
Но эксперименты по общим последовательностям аминокислот, структуре ферментов, кодам нуклеиновых кислот, хромосомному переплетению, анатомии, физиологии и поведению убедительно доказывают, что эволюция произошла и ясно показывают, к каким группам растений или животных (таким как люди) относятся другие (например, человекообразные обезьяны).
Те же геофизики, изучающие глубины недр Земли, не могут путешествовать к разрыву между ядром и мантией, или (пока) к разрыву между мантией и корой. Но породы, вытесненные из глубины, то здесь, то там, на поверхности, можно найти и изучить повсюду.
Геофизики в основном полагались на сейсмические данные, и здесь, как и астрономы, они не могли навязать свои требования природе, и были вынуждены ждать их добровольного пополнения данными, например, в сейсмическом событии, расположенном на другом конце Земли, чтобы один из двух ближайших сейсмометров оказался в тени ядра Земли, а другой - нет.
Но нетерпеливые сейсмологи могут и уже начали свои собственные химические и ядерные взрывы.
В последнее время появились интригующие намёки на то, что землетрясение можно включать и выключать.
Те геологи, которые не терпят рассуждений, всегда могут пойти в поле и изучить современные эрозионные процессы.
Но точного астрономического эквивалента в астрономии не существовало.
Астрологи ограничены электромагнитным излучением, отраженным и испускаемым астрономическими объектами и не можем исследовать кусочки звезд или планет в наших лабораториях или прилететь на такие объекты для изучения на месте.
Пассивные наземные наблюдения ограничили нас узкой частью мыслимых данных об астрономических объектах. Наше положение было намного хуже, чем у шести слепых мужчин, которые искали природу слона. Это было больше похоже на одного слепого в зоопарке.
Если бы случайно плоскость орбиты двойной звезды не оказалась в нашей прямой видимости, мы бы увидели затмения; иначе никогда.
Если бы мы наблюдали за галактикой во время взрыва сверхновой, мы могли бы исследовать спектр сверхновой, иначе никак. У нас нет возможности проводить эксперименты со взрывами сверхновой, что тоже самое.
Мы не могли исследовать в лаборатории электрические, тепловые, минералогические и органические химические свойства поверхности Луны.
Мы ограничивались умозаключениями от отраженного видимого света и инфракрасных и радиоволн, испускаемых Луной, чему способствовали отдельные эксперименты с природой, такие как затмения и луны.
Но все это постепенно меняется. Наземные астрономы располагают, по крайней мере, экспериментальным инструментом для близлежащих объектов: радиолокационной астрономией.
В удобное для нас время, при выборе частоты, поляризации, полосы пропускания и длины импульса, мы можем облучать микроволнами близлежащую луну или планету и исследовать возвращенный сигнал. Мы можем подождать, пока объект повернется под нужным углом и осветить какое-нибудь другое место на его поверхности.
В результате радиолокационной астрономии был сделан ряд новых выводов о периодах вращения Венеры и Меркурия и связанных с ними проблемах в развитии приливов и отливов Солнечной системы, кратеров Венеры, фрагментированной поверхности Луны, возвышенности Марса, а также о размере и составе частиц в кольцах Сатурна.
И радиолокационная астрономия только начинает свой путь и готовит новые открытия.
Мы все еще ограничены небольшой высотой, а для внешней Солнечной системы - обращенными к солнцу полушариями.
Но благодаря новому телескопу в Пуэрто-Рико мы сможем картировать поверхность Венеры с разрешением на 1 километр выше, чем лучшее наземное фотографическое разрешение лунной поверхности,
и получить массу новой информации об астероидах, галилейских спутниках Юпитера и кольцах Сатурна.
