Марика бежала по ромашковому бездорожью. За спиной шумело, смеялось море. Сорвала крупную, глазастую ромашку:
- Любит – не любит, любит – не любит… - замедлила шаги, перевела дыхание. – Любит… не любит… Любит! Любит! Любит!
Закружилась вместе с морским ветерком – он настойчиво высоко поднимал ситцевое короткое платьишко, беззастенчиво касался сокровенного, девичьего… Марика придержала лёгкое голубое платье. Чёрные кудряшки волнами падали ниже плеч. Мама ругалась:
- Заплети косы!.. Ходишь растрёпой!..
А Марике нравилось чувствовать тяжесть волос. Не собранные в косы завитки крупными кольцами укрывали маленькую грудь. Несколько раз Марика перехватывала остановившийся взгляд Михаила, когда он смотрел на эти завитки, старался увидеть то, что скрывалось под ними. Этот Мишкин взгляд пугал Марику. И… делал её самой счастливой. От взгляда Михаила захватывало дух, начинала кружиться голова…
- Осталось… Десять дней, - счастливым шёпотом подсчитала Марика.
Михаил – курсант военно-морского училища. Учится на последнем курсе. Совсем скоро наденет лейтенантские погоны. Потом… будет свадьба. А потом они с Михаилом уедут. От своего тёплого, мелкого, ласкового моря в далёкий северный город, к ледяному морю…
С Марикой они знакомы с детства. Мишка учился в седьмом. Как-то поздней осенью он возвращался из школы. Их тёплое, ласковое и мелкое море в эти дни, бывает, так штормит, что океан позавидует… Случайно Мишка увидел девчонку. Кажется, в пятом учится… Её захлестнула высокая волна с белой пеной. Волна отхлынула, девчонка беспомощно и испуганно барахталась в воде, оглядываясь на новую, летящую к ней волну… Мишка подбежал, схватил девчонку за руку, за шиворот… Успел. Огромная рассвирепевшая волна всё же догнала их, окатила холодной водой.
-Ну, и чего ты на берегу делала?! В такую погоду!..
Мишка кричал, чтобы девчонка его услышала – за грохотом волн слова расслышать было трудно. А девчонка решила, что он ругается, разревелась:
- Я… ракушки собирала… На бусы, - всхлипывая, объяснила Мишке.
Мишка подхватил её промокший портфельчик, снял свою куртку, надел на девчонку, и они побежали к его дому. Дома Мишкина мать, охая, раздела девчонку, вытерла досуха, дала Мишкины штаны и рубаху. Сказала бате:
- Петро, добеги до Васьки-цыгана, скажи, что девчонка ихняя у нас… промокла.
Притихшая девчонка, осторожно хлюпая носом, сидела у окна. Мишка тоже притих, сидел в своей комнате, из-за двери поглядывая на Марику. Пока мать растирала её большим полотенцем, его взгляд упал на голенькую девчонку. Увидел её маленькую смуглую грудь – ну, точно бутоны роз, которым ещё далеко до раскрытия… а на них блестели капли морской бури… Мишка зажмурил глаза, отвернулся. Девчонка увидела его взгляд, испуганно прикрыла грудь ладошками.
Васька-цыган – Марикин отец. Цыганского в нём – ни капли. Разве голос… И страсть к песням. Рыжеволосый, глаза серые, с тёмно-синим отливом, как небо в грозу. А звали его цыганом – цыганкой была его бабка по матери. Жена, Поля, тоже светловолосая, ясноглазая. Когда родилась дочка, Полина посмотрела на неё и разревелась: девчонка смуглая была, и густые волосы вились тёмными колечками. Боялась, не поверит муж, что дочка – его… А Васька взял на руки девчонку, довольно хмыкнул, заулыбался счастливо:
- Наша… Наших кровей! Вылитая бабушка Зара!.. Красавицей будет!..
И негромко, но уверенно добавил:
- И…счастливой… в любви…
Жена только рукой махнула с досады… Ей виделась другая красота: коса русая – до пояса, глаза Васькины – серые, с густой просинью… Васька со знанием дела, уважительно, глубокомысленно произнёс:
-Генетика… Она, знаешь, мать…
Назвали девчонку Марией. По-здешнему, по-южному, стали звать Марикой.
…Назавтра Мишка все перемены терпеливо прохаживался мимо пятого класса. А когда увидел Марику, поспешно отвернулся и убежал. Перед глазами – смуглые ладошки, прикрывающие маленькую грудь, только-только зарождавшиеся розовые бутоны…
Марика, встречаясь с Мишкой в школьном коридоре, тоже застенчиво опускала глаза, но всё же взглядывала на него благодарно из-под длинных чёрных ресниц. А заговорили они только весной. Так получилось, вместе вышли из школы. Несколько шагов прошли молча, потом Мишка спросил:
- Ну, что… Насобирала ракушек… на бусы?..
Радостная от того, что Мишка с ней заговорил, Марика быстренько расстегнула куртку, вытащила из-под платья нитку бус. С этого дня они вместе ходили в школу и из школы – не договариваясь, просто ждали друг друга…
Мишка заботился о девчонке. Её косы в чёрных завитках не давали покоя многим мальчишкам. Несколько раз Мишка дрался с пацанами, пока не доказал: кроме него, никто не смеет к ним прикасаться, глупо дёргать, ещё что-то там…
Полина, мать Марики, строго следила за тем, чтобы косы у дочки были туго заплетены: ей казалось, что тогда они меньше вьются… К чему эта… цыганщина… Но, вымыв дочке волосы, с досадой замечала, что они, даже мокрые, тут же начинают виться крупными кольцами…
Мишка тоже считал, что… нечего им виться, волосам. А то смотрят все… Мишка вообще оказался строгим. Следил, чтобы Марика по лужам не шлёпала – ноги не промочила бы. Чтобы к морю не убегала – мало ли, шторм в любую минуту… А если… поздно будет, не выберется сама, не справится с волной.
Само собой, по-поселковому, все стали звать их женихом и невестой. А родители стали величать друг друга сватами.
Когда Мишка окончил школу, Марика перешла в девятый. Танцевали на Мишкином выпускном, а потом гуляли на берегу. Марика с трепетом, сама стыдясь своих мыслей, всё же ждала: а…вдруг… Мишка поцелует её? Но Мишка только заботливо надел на неё свой пиджак. Правда, когда надевал, руки его на миг застыли на Марикиной груди. Марика замерла от счастливого ожидания. Мишка почувствовал, как стучит её сердце. Убрал руки. Увидел, как непонимающе, жалобно встрепенулись Марикины ресницы. Помолчали. Потом Мишка серьёзно и сдержанно сказал:
- Рано ещё. Вот окончу военно-морское… Поженимся. А сейчас – не надо. Ты ещё школьница. У нас всё будет правильно.
Марика пела. Отец гордился, говорил, что дочка будет поступать в консерваторию. Слушал дочкино пение – сердце замирало, украдкой вытирал слёзы. Ему казалось: пока дочка поёт, он невидимо, но крепко связан с каким-то непознанным его прошлым… и не беда, что у него рыжие волосы… Дочка – вот она… род его – вот он… Марика занимала первые места в различных конкурсах, удивляя и восхищая строгое жюри своим голосом. Когда она радостно сообщила Михаилу, что её пригласили на учёбу в консерваторию, он нахмурил брови, сказал:
- Ни к чему это… Офицерской жене ни к чему консерватория. Ты будешь поступать в педагогический… или в медицинский.
Марика согласилась: в педагогический – это хорошо! Она будет учить детей петь. Но Михаил выбрал другой факультет – физико-математический. Он поможет готовиться…
Продолжение следует…
