Речь передает нам огромное количество информации о говорящем, причем эти данные мы считываем неосознанно. Например, в "бадлоне" по "поребрику" может идти, поедая "шаверму", петербуржец (и да, я это всё делаю), звОнить и ложить будет еще одна категория людей (не говорю о них ничего плохого, это скорее всего прекрасные люди, но выводы какие-то мы всё равно делаем, услышав такое, правда?), рассуждать об авторках и блогерках будут люди с очевидными взглядами на фем-активизм (и тут ещё много взглядов обычно идет в комплекте), ну и так далее.
Но есть огромное количество других почти не заметных деталей, которые могут выдать всю подноготную человека. Правда, замечать их очень сложно, но зато и подделать практически невозможно.
Давайте пробежимся по списку. Придётся обращать внимание в первую очередь на грамматику и синтаксис.
1. Преобладание глаголов прошедшего времени (или употребление только их) говорит о том, что человек тяготеет к прошлому. (не открыла Америку, да? Но дальше будет не так очевидно) Он может быть сентиментален, испытывать проблемы с тем, чтобы радоваться сегодняшнему дню. Думаю, все много раз замечали, что некоторые люди рассказывают только о том, что БЫЛО, даже если напрямую и не сожалеют о том, что прошлое - прошло.
А если наоборот человек сильно избегает глаголов прошедшего времени, то это говорит о том, что человек не считает себя из прошлого тем же, кто он есть сейчас. По какой-то причине ему хочется отгородиться, и всегда довольно интересно разведать, почему.
1а. Преобладание глаголов будущего времени тоже ничего хорошего не несёт. Вообще, в среднем, глаголы будущего времени составляют всего 3-6% от всех употребляемых глагольных форм. Возможно, это связано с тем, что хотя впереди всегда есть светлое будущее, там с ещё большей уверенностью можно ждать самого ужасного - смерти. И такие то ли суеверные, то ли коллективные бессознательные страхи отражаются и в грамматике. (В европейских языках ведь тоже формы будущего не так чтобы употребительны, правда? Во французском не "je lirai", а "je vais lire" скорее, в португальском не "lerei", а "vou ler", в английском "will" - это вообще "хотеть", а еще есть "to be going to"). Так вот, к будущему времени могут тяготеть люди, которые делали или делают со своей жизнью ужасные вещи. На вопрос: "Как дела?" они отвечают "скоро будет то-то и то-то". В самом крайнем проявлении такие черты свойственны людям, склонным к зависимостям (алкогольным, пищевым, игровым, наркотическим), и даже к суицидам. В небольшом масштабе так говорят люди, которые ощущают свою нынешнюю жизнь как черновик. А вот пото-о-ом... потом-то заживут как следует.
1б. Отсутствие глаголов настоящего времени в целом - говорит о том, что человек не очень слышит себя, свои желания, эмоции, чувства, своё тело. Например, он может долго не замечать приближающееся чувство голода, и осознать его только тогда, когда уже сильно заболит живот. И это сейчас не только о голоде.
2. Возвратные глаголы типа "случилось", "пришлось" говорят о пассивной позиции человека в жизни. То есть активный человек, который сам отвечает за себя и за свою жизнь скажет "я подумал" (а не "мне пришло в голову") и "я сломал" (а не "сломалось" - если, конечно, и вправду не само сломалось), "я уронил" (а не "упало"), "я испортил суп" (а не "суп не получился"). Таким образом с некоторыми людьми всё само происходит, а некоторые косячат сами, но зато они и успеха добиваются сами.
В глубинном синтаксисе есть два персонажа - "агенс" и "пациенс" (например, в предложении "Я съела бутерброд" я - агенс, а бутерброд - пациенс). Агенс - происходит от слова "действовать", а пациенс - "терпеть". То есть одни люди деятели, а другие... ну, терпят.
Хотя, конечно, в чистом виде ни те, ни другие почти не встречаются. Интересно следить, в каких ситуациях чаще человек себя делает агенсом, а когда пациенсом. А если вдруг у человека, склонного к позиции пациенса, в речи начинает преобладать будущее время - то пиши пропало.
Психолингвист ВШЭ М.В. Новикова-Грунд рассказывала об исследовании, которое раскрыло, что большинство людей становятся пациенсами в присутствии старшей женщины. Это связано с образом и восприятием матери, рядом с которой мы всегда остаемся неразумными детьми.
3. Регулярное "мы" говорит о слиянии с человеком, причем чаще всего это ребенок ("мы покушали") - и такие фразы от мам очень привычны нам. Но случается такое и с равными. Даже такие фразы, как "мы были очень рады", казалось бы, безобидные, могут свидетельствовать о неумении отделять своё "я" от "я" другого человека. Чтобы определить уровень безобидности этого "мы", нужно изучить два типа предикатов (можно по простому, глаголов).
3а. Употребление "внутренних предикатов" не только о себе - признак слияния и неумения видеть границы. Внутренние предикаты - это, так скажем, вещи, которые нельзя достоверно о человеке знать. Такие как "он понял", "он обрадовался", "он скучает", "он хочет чего-то" (в отличие от внешних, видных - "он лежит", "он бежит", "он работает"). Если человек о другом такое говорит регулярно, значит он в осознанном или неосознанном слиянии. Ведь даже если мы очень хорошо кого-то знаем, мы можем, например, увидеть, что человек смеется, но никогда на 100% не можем утверждать, что ему действительно весело. Или он плачет, но мы не можем понять, грустно ли ему, страшно, тоскливо. Только сам человек может подобрать правильный внутренний предикат про себя.
4. Отсутствие фигур живых людей говорит о страхе. В крупном проявлении такая речь похожа на ответ на экзамене: "Фильм хороший. Спецэффекты на высоте. Операторская работа качественная". Не будет не только собственных впечатлений, но и рассказа о просмотре, и даже не будет рассказа о личностях режиссера и актеров. Возможно, человек боится того, кому он говорит. А может, вообще всего на свете боится. В максимальном проявлении такая речь может говорить о начальной форме психического заболевания. Изучая тексты душевнобольных, лингвисты натыкались даже не такое: "Вчера воспоминание дом. Дом большой. Далеко". Там нет ни персонажей, ни глаголов.
4а. Совсем очевидный вариант - если фигура в речи человека одна, и это он сам. Всё время "я", "я", "я" - свидетельствует об эгоцентризме. При этом, если человек рассказывает о ком-то другом, но всё равно фигура только одна, то это тоже проекция самого себя, и всё равно свидетельствует об эгоцентризме. Например, рассказ о друге даже, но где нет других действующих лиц, только "он", "он", "он". А самыми проективными фигурами будут животные. Так что если в рассказе человека только один персонаж, и это его кот или пес, то всё, что он говорит - он говорит о себе. Рядом с эгоцентризмом в этом случае всегда ходит одиночество.
Бывает менее эгоцентрический, но не менее нарциссический вариант - когда другие персонажи есть, но только как статисты, которые любят или ненавидят главного героя, восхищаются или мешают ему.
Конечно, мы все рано или поздно употребляем какие-то слова, какие-то глагольные формы, и всё перечисленное выше мы говорим каждый день. Диагноз можно ставить только при преобладании того или иного признака.
