Продолжение. Начало здесь.
- Марко, сколько мешков арабики доставили сегодня?
- Сорок девять, мадам Мари, уже разгружаются. Стэнфорд сразу повезёт их на склад.
- А что с пятидесятым?
- Повреждён во время погрузки в аэропорту Найроби.
- Ну вот, опять...
- Да, неприятно. Но по контракту, транспортировщик компенсирует убыток в двойном размере. Накладная подписана, в акте приёмки всё отражено, претензия оформлена. Не волнуйтесь, я отслеживаю поступления на наш банковский счёт. Если в течение недели деньги не поступят, начну их теребить.
- Хмм. Это уже второй такой случай за последние три авиа поставки. Обрати внимание: когда груз отправляется морем – ничего подобного не происходит.
- Как не происходит? Вы забыли подмокшую партию полтора года назад?
- Ну, это был форс-мажор. Поставщик не виноват, что судно попало в такой сильный шторм.
- Но разруливать-то мне пришлось ситуацию, так что спасибо, не надо морем. И потом, груз идёт очень медленно, никакого терпения не хватает каждый раз.
- Авиа поставки в разы дороже, Марко.
- Зато зёрна в прекрасном состоянии и кофе расходится гораздо быстрее.
- Да я сама обеими руками за свежесть и скорость, так что не буду спорить... Только вот такие инциденты изрядно портят настроение. Надо поговорить с Ахенди насчёт контроля погрузки в аэропорту.
- Хорошо, что мы всегда с запасом заказываем.
- А что у нас с шоколадом?
- Сорок ящиков уже приняты на складе, тридцать ещё в пути. По остальным продуктам оперативные сводки у вас на столе. Распечатка балансов на банковских счетах в синей папке, как всегда.
- Отлично, сейчас посмотрю. Держи меня в курсе перечисления пени.
- Обязательно.
До сих пор помню, каких трудов мне стоило отучить итальянца называть меня «сеньора Мари». От сеньоры он отступился, но пришлось пойти на компромисс – так я и стала не только для Марко, но и для всех вокруг «мадам Мари». Марко работает управляющим в «Найроби» с самого её основания, ему я доверяю как самой себе: таких золотых сотрудников ещё поискать. Его лысеющая макушка мелькает, кажется, в нескольких местах одновременно – так быстро он перемещается на своих коротеньких ножках по рабочим помещениям, отдавая распоряжения, покрикивая на грузчиков, делая записи в журналах. Что очень важно, Марко никогда ничего не забывает – на мой взгляд, бесценное качество для управляющего.
- Мы сейчас с Мэтью на склад, потом на рынок и в «Ридлиз» - заберу новые чашки. Толстостенные, идеально белые, как дзуккетто[1] Папы Римского! Вчера вечером Рози звонила, сказала, что прибыли, наконец-то. Заеду, сам проверю каждую чашку. А то получится как с вазами: только на складе разглядели сколы. Упарился тогда с рекламацией возиться. Хотели обвести старого Бакаччи вокруг пальца… Не на того напали. За всеми нужен глаз да глаз. Так что вернёмся часа через три.
- Хорошо. Марко, подожди секунду.
Вижу, что управляющий нетерпеливо переминается с ноги на ногу, поэтому быстро достаю из сумки подписанные счета за посуду, которую привозят из Австралии специально по нашему заказу.
- Передай вот это Рози, она просила.
Марко открыл портфель, чтобы убрать счета, но, пробормотав себе что-то под нос по-итальянски, вытащил со дна пухлый свёрток в бумажной упаковке.
- А это вам, мадам Мари. С днём рожденья! – Управляющий широко улыбнулся, с полупоклоном сунув мне в руки мягкий пакет и выскользнул за дверь ещё до того, как я успела поблагодарить. Вот так всегда, всё впопыхах!
Точно, день рожденья…
Только сейчас разглядела свежие цветы на каждом столике. Ну как тут не любить «Найроби» и тех, кто здесь работает!
Забота проявляется в деталях, это точно.
Но главный сюрприз ожидал меня в кабинете. Взбежав по лестнице, изготовленной самыми надёжными в мире руками, оказалась на втором этаже, где через пару часов забурлит жизнь, захлопают двери, запиликают телефоны. Но пока - благословенная тишина. Обожаю эти два часа до начала рабочего дня в кофейне - именно в это время можно спокойно собраться с мыслями и переделать самые важные дела.
Едва открыв дверь в свой любимый кабинет, сразу уловила нежный аромат цветов. Вспыхнул свет, и я ахнула: офис буквально утопал в букетах, а приветственными телеграммами завален весь письменный стол.
Ох, Марко… Всем растрезвонил про мой день рожденья!
Трудно сдержать улыбку, когда тебя окружает столько любви и внимания… А ведь сейчас ещё только начало седьмого! Заряд хорошего настроения на день обеспечен. И как он только всё успевает, этот вездесущий итальянец? Приятно, что скрывать. Идя к столу, на ходу распечатываю свёрток, который Марко сунул мне в руки. Снимаю два слоя мягкой бумаги, а внутри – тёплое солнышко: Чиветта, маленькая смуглолицая жена Марко (беременная уже шестым ребёнком), на этот раз связала мне свитер нежно-лимонного цвета - настолько нежный, что не могу удержаться и прижимаюсь к нему щекой.
Из цыплячьего пуха он сделан что ли? Такой воздушный…Она всё-таки чудо, эта подвижная итальянка с чёрными смешливыми глазами!
В прошлом году супруги Бакаччи подарили мне пухлую подушку с вышитым на ней силуэтом кофейной чашки и названием нашей кофейни. С тех пор Марко ревностно следит, чтобы подушка никуда не девалась с дивана в моём кабинете.
Теперь будет следить, чтоб хозяйка кофейни носила лимонный свитер! Ох уж этот Марко...
Сказать по правде, не люблю праздновать дни рожденья. Точнее, не люблю шумные мероприятия и излишнее внимание. Больше по сердцу спокойное, расслабленное течение дня и приятный ужин в кругу семьи при свете свечей.
К слову, в детстве я всегда посвящала дню рождения отдельный лист в своей тетради с надписью «КОФЕ», где придумывала новый кофейный напиток или десерт себе в подарок. По тетради, как по кольцам у деревьев, можно отмерять мой возраст. Правда, несколько лет выпали – это те годы, когда училась в университете, а затем работала в Рошез. Но вот уже более четырёх лет как традиция восстановлена, и с тех пор я стараюсь наверстать упущенное.
Надо сделать запись про сегодняшний день.
Не откладывая задуманное на потом, подошла к миниатюрному секретеру у окна, открыла замочек, выдвинула верхний ящик. Здесь хранилось моё кофейное досье. Вот она, заветная тетрадь, с тёмной картонной обложкой, тщательно подклеенной в нескольких местах и обернутой в плотную прозрачную пленку. Края страниц изрядно потрёпаны. По центру детской рукой крупно выведено коричневой краской слово «КОФЕ», рядом – несколько незамысловатых рисунков обжаренных кофейных зёрен и чашечек с белёсыми виньетками струек пара.
Эта тетрадь помогла моей мечте осуществиться. Поэтому каждый раз, доставая её из секретера, я ощущаю лёгкий сердечный трепет. Это – моё священное Писание. Это – чистая энергия детства, ещё не замутнённая страхами, неуверенностью, сомнениями и условностями. Она настолько искренна, настолько наполнена настоящей любовью, идущей из самого сердца, что я очищаюсь каждый раз, когда касаюсь её. Кто подсказал мне когда-то давно, в далёком детстве, что для воплощения мечты, необходимо записывать всё, что имеет к ней отношение? Это был внутренний голос. Голос моей души. Голос самой любви. И лишь когда я прислушивалась к этому тихому голосу – только тогда становилась счастливой. И теперь, когда мечта сбылась, сердце моё переполняет благодарность. Благодарность этому божественному внутреннему голосу. Благодарность всем людям, встреченным на пути, который в конечном итоге привёл меня к счастью. Благодарность самой себе – за тетрадь «КОФЕ» и за верность мечте, и, безусловно, моей любимой Найроби - за вдохновение.
Содержимое тетради знаю практически наизусть, и, тем не менее, читаю и перечитываю её снова и снова, поражаясь целеустремлённости ребёнка, скрупулёзно выстраивавшего лестницу к своей мечте - ступеньку за ступенькой, день за днём.
Есть в тетради и рисунки. Выполненные неумелой детской рукой, они трогают до глубины души, вызывая тёплое чувство в груди. Насколько богат и удивителен внутренний мир ребёнка, сколько непоколебимой веры в свои силы таится в нём! Насколько бережными и чуткими должны быть взрослые, чтобы не разрушить эту веру, чтобы поддержать малыша, обеспечить благодатную почву для взращивания зёрен талантов и способностей, даруемых Всевышним всем детям от рождения…
Поднеся тетрадь ближе к лицу, ощущаю едва уловимый аромат древесины, идущий от серединки, истончающийся ближе к краям пожелтевших листов. Удивительно, но даже столько лет спустя, тетрадь сумела сохранить свой естественный запах, выдержав вторжение чернил, клея и красок. Плотные страницы, сплошь заполненные рисунками и переписанными от руки рецептами, с вклеенными статьями из газет и журналов, так приятно похрустывают, когда их переворачивают. Люблю слушать, как шелестят страницы старых книг и тетрадей. Они наполняют сердце ностальгией, пробуждают дремлющее вдохновение, дарят сладостное предвкушение новых открытий.
На одном из моих детских рисунков папа наливает маме кофе рядом с яблонями у дома. Оба улыбаются, над ними ярко светит Солнце. На маминой чашке крупно нарисовано сердечко. Смешно и наивно, но сколько любви в этом крохотном клочке бумаги! Сердце замирает всякий раз, когда перелистываю бесценные хроники моей жизни. Да, родители сделали всё возможное, чтобы у нас с сестрой было счастливое детство, чтобы нам мечталось легко и радостно.
Целый вихрь мыслей порождает возвращение к страницам, исписанным детской рукой. Сейчас, просматривая заветную тетрадь в день своего тридцатипятилетия, вдыхая едва уловимый запах древесины, напомнивший мне о детстве в деревне, о садах, пахнущих яблоками, среди необъятных просторов, овеваемых свободными ветрами, я задумалась на мгновение.
Когда же я перестала быть ребёнком и забыла то, о чём так долго мечталось?
Ясно одно: такое случается, когда светлые мечтания вытесняются усталостью в борьбе за выживание. Детям свойственно мечтать – они делают это естественно, искренне полагая, что нет ничего невозможного. Но жизнь вносит свои коррективы. Взрослея и взваливая на себя груз обязанностей, человек «приземляет» мечты, адаптируя их к реальности. Ирония в том, что чем дальше отходишь от мечты, транслируемой сердцем, тем тяжелее и невыносимее становится жизненный крест.
[1] Дзуккетто (итал. Zucchetto) – пилеолус, традиционный головной убор клира Римско-католической церкви
Продолжение здесь.
Навигация по каналу.
