- Две тысячи голов оленей в моем звене, сообщил бригадир, — а работаем всего лишь вчетвером. Трудновато. Молодежь совсем не идет!
- Разве ничего нельзя сделать? — спросил я Анатолия Трофимовича.
- А что сделаешь, — пожал плечами Сафронов,м — Москва дает такую разнарядку.
Опять та же инструкция, только по-иному названа. Неужели и семейный подряд в оленеводстве приедут к нам внедрять москвичи?..
Трудно на Севере внедрять бригадный подряд в строительстве, нелегко -— в животноводстве, но куда проще — в оленеводстве. Здесь все предрасполагает к этому: и земли, и семейный уклад, и опыт старших. Только надо разъяснить людям, что они могут дать в новых условиях хозяйствования и что — получить от него. И тогда мы обязательно снова услышим от того же Алыку Яйневича Инылова из Седанки или Александра Амрелькотовича Кутувье из Слаутного: «Я — хозяин. Большой, государственный хозяин».
Вокруг основной отрасли в нашем округе — оленеводства за многие годы накопилось столько проблем, что они сами по себе как бы стали хроническими. И потому одна из важнейших задач нашего времени, времени перестройки, состоит в том, чтобы добиться перелома в мыслях и настроениях людей тундры, помочь им обрести веру в себя. И тут уж никак не обойтись без особого внимания к человеческому фактору.
Долго, очень долго думал я, как положить на лопатки знаменитых знатоков из телепрограммы «Что? Где? Когда?». Все не находил вопроса, который бы загнал их в тупик. И вдруг — ура, нашел!
— Какие типы тундровых домиков завозили к нам в округ за последние, ну, скажем, десять-пятнадцать лет? Что, не знаете?
Да я и сам не все помню, но со времен известного человека в округе Александра Дмитриевича Давыдова, одного из первых директоров совхоза «Пенжинский», кавалера ордена Ленина, могу повспоминать. Итак, «Полярник», «ВП-6», «Тундра»—бийская, «Геолог», «Север-3» (армянский)... А раз есть «Север», то почему бы к нему не присовокупить, скажем, «Северянку». Как утверждают — я, правда, сам не видел, — она и легкая, и изящная, и, главное, мобильная. Ну настоящая якутянка, в Якутске родилась.
Только за последние два года более сорока домиков типа «Север-3» доставлялись к нам в тундру. Теперь ждут сорок две «Северянки». Для чего такая дорогая и неприглядная роскошь? Ведь своих, стационарных, домиков в тундре более ста тридцати.
Видел, я этот южный «Север» в Аянке. Хорошее применение нашел для него директор: сделал легкий летний жилой городок для строителей-студентов. Телевизор поставил, кухню оборудовал, спальные корпуса. Подивился его находчивости. Но уж больно дорогая придумка: ведь каждый домик около двадцати тысяч, стоит...
Невольно видится юрта Иттека Лелькевича — большая, четырехпологовая. Она чем-то напоминала многокомнатную квартиру. Внутри юрты четыре полога. Что-то вроде комнат. В одном пологе жил бригадир с женой, в другом — его сын Костя с женой и детьми, в третьем — Нотайме, его родственник, с женой, а четвертый — холостяцкий, в нем тогда жили Кегеп и Яйлеткан. В каждом пологе — камины. А посреди юрты — общий костер.
Яян’а (юрта) — древнее жилище коряков-оленеводов. Они всегда вели кочевой образ жизни, потому и жилье их напоминало юрты других кочевых народов.- Были зимние юрты из новых оленьих кож, были и летние из легкой старой ровдуги.
В конце шестидесятых — начале семидесятых годов, чтобы погромче и поярче продемонстрировать свое рвение «ко всему передовому», начали ставить кочевникам, то есть оленеводам, вместо древней и удобной юрты меховую палатку. В ней должны были жить бригадир с женой, молодые оленеводы. Хозяйка палатки готовила в ней пищу, выделывала оленьи шкуры и прочими хозделами занималась.
Не оправдала себя такая палатка. Тогда решили строить на маршрутах домики. Сейчас их в корякской тундре около ста тридцати. В них еще жить можно, но они требуют капитального ремонта. В совхозе «Манильский», например, таких домиков около тридцати. Год назад, находясь в этом совхозе, я беседовал с оленеводами. Вот что сказала работница чума из шестого звена Ирина Михайловна Котгир:
— В домик наш страшно заходить, особенно зимой. Вот-вот потолок обвалится.
Однако жилье не ремонтируется — нет строительных материалов. Год прошел с той памятной поездки с первым секретарем и председателем окрагропрома по оленеводческим звеньям, а в домиках по-прежнему жить нельзя. А вот кому-то, никогда, похоже, не видевшему настоящего Севера, пришла в голову мысль построить для оленеводов легкое, мобильное жилье. И появились в серийных выпусках «Северы» и «Северянки», «Геологи» и «Тундры». Дорогие они и — я видел собственными глазами.— используются в тундре как холодные склады для хранения хозяйственной утвари, как живые памятники головотяпству.
В той памятной поездке по тундре в совхозе «Карагинский» я случайно узнал про так называемые «крестьянские домики» — двухквартирные, специально предназначенные для тундры. И притом наши, родные, камчатские. На первых порах завезли в округ двадцать четыре домика, но в тундру они опять же не попали, применили их, кое-как построив, на центральных усадьбах. А почему «кое-как» — чуть ниже скажу.
Чтобы ускорить строительство жилищно-бытового комплекса в тундре, к нам в округ надо ежегодно поставлять по крайней мере не менее пятидесяти комплектов «крестьянских домиков». Только в этом случае мы сможем отказаться от всяких там «Северов».
Оленеводам пообещали поставить не менее ста домиков, поставили сорок. Но вот парадокс: весь год говорили об этих благостных подарках, радовались, а на самом деле получили... кругляк для сруба. Ни крыши (шифера), ни рам, ни сантехники, ни досок для полов и потолка. Самый настоящий кругляк поставляет вместо домиков управление лесного хозяйства и деревообрабатывающей промышленности Камчатской области (начальник Акоев Руслан Денгизович).
...Продолжение в следующей части.
