Я не знал, что академик Фрумкин живёт на 3-м этаже в моём же подъезде (я жил на 5-м), в доме 19 по 1-му Спасоналивковскому переулку. Дом принадлежал Наркомтяжпрому и был как бы малым «Домом на набережной». Фрумкин познакомился со мной раньше, чем я с ним. Это мне рассказали лишь через несколько лет, когда его воспитанница Валя стала моей женой. Однажды, удивившись шуму, раздававшемуся за дверями квартиры, на лестнице, он спросил: «Что там происходит?» Ему рассказали о мальчишке с 5-го этажа.
Мальчишка, то есть я, был, мягко выражаясь, очень резвым, и не спускался с пятого этажа вниз, как все люди, а, опираясь о перила, преодолевал прыжком каждый лестничный марш. Дикий шум, которым сопровождался мой выход в свет, нарушал спокойствие и режим работы Фрумкина. Меня это мало беспокоило, и вообще я вряд ли тогда понимал, что такое «академик». Да не только я. Эпизод из жизни Фрумкина, рассказанный на одном из домашних капустников академиком П.А.Ребиндером, хорошо это иллюстрирует:
Было время, когда академик Фрумкин добирался до университета городским транспортом. Часто ему приходилось яростно стучать кулаком в уже закрывшиеся дверцы троллейбуса, так как по утрам войти в него было почти невозможно. Начав с этого эпизода, Ребиндер поведал всем, как Фрумкина вызывали в военкомат. Пришла повестка, явиться к 8.00 утра по указанному адресу, имея при себе … далее шел подробный перечень документов и вещей. Амалия Давыдовна (его жена) позвонила в военкомат и сказала: «Фрумкин академик, занят и приехать не может». В ответ услышала. «Ну, и что ж, что академик. У нас их у самих много, каждый год выпускают» – «Но он профессор, и у него лекции по утрам в университете» – «А-а, что же вы сразу не сказали. Профессор, это другое дело».
Зачем это я привел здесь такие чуть-чуть смешные, эпизоды? Фрумкин – академик, но простой, обычный человек?
Нет! Не простой, хотя и «академик». Его жизнь хорошо описана в воспоминаниях его друзей и учеников. Так же, как и многие его коллеги из университетской профессуры, он любил путешествия, горы, любил лес, ходил в театр, не гнушался кино, особенно с познавательным содержанием, например, с удоволствием ходил на фильмы типа «Дракон острова Комодо», но никогда, никогда в консерваторию. Любовь к музыке отбили у него, усиленно прививая её к ней в детстве. Всё это было и было не издержками жизни и не фоном, а необходимым дополнением, помогающим главному.
А главное пришло к нему в ранней юности, почти в детстве. Он нашел для себя высшее, комфортное ощущение жизни: поиск и реализация идей, и они осеняли его постоянно. Он находил идеи, определявшие его жизнь, или идеи его находили – не важно, важно, что их наличие поддерживало его в самых критических ситуациях.
Здесь не место перечислять результаты его деятельности, все выдвинутые им идеи, все инициированные научные направления – результаты его жизни. Упомяну о них, повторив академика Н.М.Эммануэля, но лишь мельком, для читателя, не имеющего специального образования, они мало что скажут. Это электрохимическая кинетика, экспериментальные исследования двойного электрического слоя, квантовый анализ элементарного электрохимического акта, исследования в области радиационной химии, способствовавшие созданию в стране атомной энергетики, биоэлектрохимия, мембранология и др.
Электрохимия в годы его деятельности превратилась в новую современную науку. Организованному им институту электрохимии было присвоено его имя. В прошлом году институт объединили с институтом физической химии, и теперь объединённый институт носит имя А.Н.Фрумкина.
Для меня это любопытнейшим образом совпало с характеристикой, которую я услышал от Ребиндера во время его экстравагантных откровений: «Фрумкин безусловно, первый физикохимик в СССР, а может быть, и во всём мире, но я никак не могу понять, почему он до сих пор не научился кататься на велосипеде». Улыбнёмся второй части этой характеристики, а с первой согласимся. Улыбнёмся и словам самого Фрумкина, которые он произнёс, посмотрев программу предстоящего мне кандидатского экзамена по физической химии: «Я бы сейчас такой экзамен не сдал».
Я сдал экзамен и потом размышлял над этими словами Фрумкина. Знать всё невозможно. Фрумкин при обсуждении любых научных проблем проявлял удивительную компетентность. Создавалось впечатление, что он действительно знал всё. Поэтому вырвавшаяся у него реплика свидетельствовала не о его скромности, а о совершенно иной оценке, что такое знать. Он был в курсе всех физико-химических проблем, дискуссий, различных мнений, опубликованных экспериментов, намечавшихся исследований.
...Я пришел в науку, поступил в Институт физической химии после войны, демобилизовавшись из армии лишь в 36 лет, и надо было догонять время. Я говорил себе: «Сейчас Фрумкин работает два часа, а я – три». Он всех увлекал за собой.
Требовательность к себе открывала дорогу требовательности к другим. Сочетание глубоких знаний, высочайшего чувства ответственности и таланта позволили Александру Наумовичу стать настоящим организатором науки.
Известный физикохимик Пшежецкий сказал о нём: «Фрумкин – это премьер-министр в науке». В этом много истинного.
Фрумкин как заместитель директора по науке в Физико-химическом институте им. Л.Я.Карпова приглашает к себе молодого сотрудника В.А.Каргина и поручает ему заняться новым, по его мнению, перспективным научным направлением – полимерными соединениями. Через две недели он снова приглашает к себе Каргина и спрашивает, что тот успел сделать. Каргин извиняется, говорит, что пока ничего, так как занят, ему необходимо закончить некоторые экспериментальные исследования по стабилизации коллоидных систем. Фрумкин объявляет ему замечание и обязывает прийти со своими предложениями по организации работ через неделю.
Так будущий академик Валентин Алексеевич Каргин начал заниматься полимерами, возглавил это научное направление и в последующем создал одну из ведущих научных школ по физикохимии полимерных соединений. Таким образом, А.Н.Фрумкин, кого мы считаем основоположником современной электрохимии, как это не удивительно, причастен к возникновению у нас в стране известной во всём мире научной школы в области полимерных соединений. Фрумкин оказался способным понять и оценить перспективу, найти достойного руководителя и обеспечить организацию работы.
Сейчас, рассказывая об Александре Наумовиче с высоты 90-летнего возраста, могу признаться: я долго был идеалистом в понимании административных и конкурентных взаимоотношений между людьми.
...Учёный, представляющий советскую науку на западе, академик, заведующий кафедрой электрохимии в МГУ, директор Коллоидо-электрохимического института, участник советского уранового проекта и т.д. Добавим к этому Ленинскую премию, две Государственные премии, звание Героя Социалистического Труда, три ордена Ленина, два Трудового Красного Знамени, избрание в члены академий и научных обществ многих государств, одним словом, – прямое восхождение на вершины научного и человеческого бытия.
О чём говорить? Успешность, сплошное счастье. Да! Но это же социалистическое общество, которое шагает в коммунизм под руководством партии Ленина-Сталина, а в нём всё бывает, самое разное. Это всё его не могло не коснуться.
Процесс Промпартии, убийство Кирова и процессы над «врагами народа». Аресты знакомых. Арестован брат жены Фрумкина. Александр Наумович пытается ему помочь. Исчезают известные люди, руководители заводов, артисты, учёные, писатели. Возникает «передовик-производственник», продолжатель садовода Мичурина – Т.Д.Лысенко, арестован великий учёный, биолог академик Н.И.Вавилов. Я, ещё школьник, ничего не понимаю, но и в моем классе, в школе и в доме, в котором живу я и живёт Фрумкин, у многих ребят, моих товарищей, арестовывают родителей. Александр Наумович и Амалия Давыдовна в течение долгих месяцев не спят до 4-х утра в ожидании ареста, смотрят в окно на машины, подъезжающие к подъездам дома № 19 по 1-му Спасоналивковскому переулку.
Теперь этот страшный период и ощущения, что каждый (и ты тоже) может оказаться под катком репрессий, хорошо известен и о нём можно не говорить. Но дальше – война и новые «откровения» внутренней политики в стране.
Подлое убийство С.М.Михоэлса и расправа с еврейским антифашистским комитетом, Фрумкин был связан с ними. Начинается наступление на фундаментальные науки, грядёт «лысенковщина» для физико-химии.
Слава богу, что Семёнова и Фрумкина эта мракобесная компания затронула лишь косвенно. Я в это время учился в Военной академии химической защиты и был свидетелем заседания, посвящённого критике «американской» теории резонанса нобелевского лауреата Паулинга. Инициатором и докладчиком был заведующий кафедрой органической химии в Военно-химической академии, профессор Челинцев. Его, конечно, поддерживали преподаватели гуманитарии и политотдельцы. Высокое военное командование выдвинуло его и заодно И.Л.Кнунянца в академики. После выборов говорили: «Оба прошли единогласно: Кнунянц – все за, Челинцев – все против».
Продолжу цитирование Фрумкина.
«Меня удар миновал, хоть и не совсем … А на одной вечеринке сообщили, что космополит № 1 Фрумкин арестован, и выпили за меня, нет, не за здравие, а за упокой. Вот в такие времена муть всплывает вверх …»
А последствия были очень чёткими: Фрумкина не переизбирают директором института, им становится В.И.Спицын. Фрумкин остаётся в институте заведующим отделом электрохимии, Только через 10 лет научные достижения возглавляемого им коллектива, его участие в атомных делах, в конце концов, приводят к возможности превращения отдела в Институт электрохимии.
Снова всё хорошо? Нет! Новый период развития страны – новое очищение науки от «чуждых» элементов. Необходимо сократить многих, например, «по возрасту» Р.Х.Бурштейн, несмотря на то, что она возглавляет важнейшие исследования по топливными элементами. Возникает ситуация, точь-в-точь соответствующая описанной В.С.Гроссманом в романе «Жизнь и судьба». Фрумкин во многом оказывается в положении героя романа, выдающегося учёного В.Штрума, блистательно сыгранного актером Маковецким в одноимённом четырёхсерийном фильме, недавно показанном на 5-м телевизионном канале.
Вот и письмо предлагается подписать с осуждением академика А.Д.Сахарова. Ужасное состояние. Подпись – это подлость, и многие друзья и коллеги безоговорочно его осудят, он сам себя осудит. Отказ – это разгром института, беда для многих сотрудников. Давят невыносимо. И он принял крест свой. Как и герой Гроссмана, Фрумкин вынужден подписать это письмо. Многие действительно сочли это слабостью.
Не согласен. Так поступить – наступить на себя, – всё понимая, во имя дела, ради благополучия тех, кто доверил ему свою судьбу, может только чрезвычайно сильный человек. Фрумкин был сильным человеком.
Евгений Яхнин
Рассказ Евгения Яхнина о вкладе Фрумкина в советскую науку и о его столкновениях с Системой - на сайте "Мнемозина".
