Что первым приходит на ум, когда речь заходит о японском изобразительном искусстве? Чаще всего — причудливые силуэты синтоистских храмов, что высятся на склонах гор, утопающих в растительной зелени. Или, например, классическая композиция, изображающая группу девушек в одеждах с разноцветными веерами в руках, шествующих по изящно выгнутому мосту через быстрый речной поток, несущий куда-то за пределы полотна красиво осыпающийся с ветвей вишнёвый цвет...
И всё это — в антураже уникальной техники работы с цветом, тенями и границами изображения, что создают моментально узнаваемый восточноазиатский колорит. Последний замешан на плавном «перетекании» пространста и объектов друг в дружку без единого резкого нарушения общей «ауры» произведения, хотя на полотнах местных мастеров всегда в достатке присутствуют резкие цветовые контрасты и твёрдые, «упрямые» линии. Гармония противоречий, инь и янь, консервативный символизм и поиск новых смыслов: в этом — вся суть японского искусства.
Мы мыслим стереотипно? — безусловно. В конечном счёте, все люди оперируют устоявшимися мыслеформами, пока не столкнутся с их недостоточностью или наглядным опровержением. А знаете, дорогой читатель, какая ещё сентенция является живучим стереотипом в отношении народа страны восходящего Солнца? — его чрезвычайное трудолюбие, целеустремлённость и самоотдача в любом затеянном деле.
К чему такое долгое вступление? — к тому, что героиня нашей статьи, японская художница Кейко Танабе, посредством своего творческого пути одновременно подтверждает и опровергает вышеупомянутые расхожие «штампы». Ещё в раннем детстве маленькая уроженка города Киото начала блистать победами на конкурсах детских рисунков. Сказались как врождённый дар живописца, так и влияние семьи, где царила любовь к искусству и поощрялось творческое самовыражение. И конечно же основными мотивами, вдохновлявшими юную Кейко, были родные пейзажи и классические мотивы традиционной натальной живописи, во всём великолепии её символическо-анималистично-пейзажных традиций.
Но шли годы, и наша героиня, лелеявшая мечту стать большим художником и посвятить жизнь любимому хобби, в полном стереотипичном соответствии духу японских социокультурных устоев, отправилась строить карьеру, избранную для неё родными. А именно: по окончании ВУЗа, готовившего специалистов в области межкультурной коммуникации, она трудоустроилась в американский филиал сперва торговой, а затем — консалтинговой фирмы, работавшей в США. Вот яркое подтверждение верности стереотипа о целеустремлённости и прилежании японцев, готовых жертвовать даже своим истинным призванием ради цели, которая сочтена более достойной.
В последующие годы госпожа Танабе (иногда — по велению души, но в сто раз чаще — по профессиональным надобностям) много и часто путешествовала по Новому и Старому Свету. Глубокая и осмысленная рефлексия от общения с новыми людьми, столкновение с иными способами мышления и формами самовыражения европейцев и американцев, с тысячелетней традицией западной живописи, привела нашу героиню к решению вступить на путь профессионального занятия живописью.
И вот здесь наступает момент вернуться к нашему исходносу тезису о консервативном традиционализме искусства Японии, налагающем свой отпечаток на творения её мастеров. Обратите внимание, уважаемый читатель, как в работах госпожи Танабе, при всём том явном влиянии европейской школы, проявляющемся в работе с ракурсами, доминантами и абрисами, прямо-таки «бросается в глаза» это типичное для мастеров юго-восточной Азии «разнесение» оттенков цвета между основными и второстепенными элементами изображения, «вольное обращение» с предполагаемыми источниками света и многообразие методов изображении текстуры одних и тех же объектов.
Из-за этого любопытнейшего синтеза художественных приёмов, принадлежащих разным культурам и даже эпохам, акварели Кейко Танабе являются не просто уникальным визуальным опытом для зрителя, будто бы созерцающего сразу несколько качественных состояний одной и той же экзистенции, «бесшовно» обьединённых в рамках одного рисунка. Но ещё и несут в себе совершенно бесценный пример того, как сочетание приемов различных по технике и целеполаганию школ живописи по воле талантливого мастера оживает синергией каких-то по-хорошему нездешних, «иномирных» картин. Вот так и получается, что стереотипичная база натюрморта, портрета и пейзажа стараниями мастера соседствует с духом неповторимой уникальности.
Автор: Лёля Городная
