Осенью 1957 года, объявленного научным сообществом годом Геодезии, ведущие ученые мира собрались в США, на симпозиум по проблеме изучения ближнего космоса. Во время одной из конференций советская делегация торжественно объявила о запуске первого искусственного спутника на орбиту. Это был тончайший и точно рассчитанный пропагандистский ход! Научная элита западных стран находилась под огромным впечатление - что уж было говорить о простых людях.
Незадолго до этого произошли события, которые дали невиданный импульс ракетной отрасли. Когда ранней осенью 1949 года стало известно, что СССР располагает атомным оружием, в Вашингтоне в срочном порядке рассмотрели возможность превентивной войны. По плану "Троян" в 1950 году намечалось обрушить около 300 атомных бомб на 100 советских городов. Для плана «Дропшот» была назначена ориентировочная дата начала войны – 1957 год, с нанесением 300 ядерных ударов по советским городам. Эти сведения, по каналам разведки, довольно быстро оказались в Кремле.
США скрупулезно подсчитали, что в результате этой атомной бомбардировки погибнет около 60 млн граждан СССР. План называли превентивным. Но из документов ясно, что составители плана твердо знали - в обозримом будущем Советский Союз не собирается нападать ни на Европу, ни тем более на США.
Руководство СССР обратилось к разработчикам с требованием ускорить работы по межконтинентальным баллистическим ракетам, которые велись уже с конца сороковых годов. Создание ракеты Р-5 с дальностью до 1200 километров стало первым серьезным прорывом, по сравнению с техникой, основанной на базе Фау-2.
Но это была полумера, которая сдерживала лишь европейские страны. На их судьбу американцам, уже вошедшим во роль единственной Сверхдержавы Западного мира, было плевать.
Пуск спутника вызвал настоящий шок в среде заокеанских военных и политиков. Он был выведен на орбиту с помощью королевского ракетоносителя Р-7 - тяжелой военной ракеты, дальность которой достигала 8 тысяч километров. Разработку окружала такая степень секретности, что ЦРУ и военная разведка стран НАТО, уверенные, что русские не слишком далеко ушли от ФАУ-2, факт пуска откровенно зевнули. Как горько заметил кто-то из близкого к Белому дому пула прессы - "противотанковый ров в виде Атлантики больше нас не спасёт".
Вот всего лишь несколько цитат из крупнейших газет того времени:
Журнал Тайм: «Русские с присущей им смелостью забросили «Спутник-1» на эллиптическую орбиту, которая пройдет вблизи всех населенных районов. Это несомненный прорыв и успех их технологий. В том числе и военных».
Газета The New York Times : «Cоветское техническое мастерство, проявившее себя как ошеломляющий сюрприз, представляет «красный триумф».
Гардиан: «Русские могут теперь создавать ракеты, способные поражать любые намеченные цели в любой точке мира»
Можно представить себе состояние правящей элиты США, которая сразу оценила военную значимость события. Президент Эйзенхауэр, через своего научного советника Джеймса Киллиана, приказал военному министерству определить ответные меры после запуска «Спутника». Спецслужбам было дано официальное распоряжение через СМИ заверить избирателей, что запуск советского аппарата не является общественно значимым. Тем не менее, настроение и в Белом Доме и в Госдепартаменте было самым мрачным. Как боевой генерал, Эйзенхауэр хорошо понимал, что в этот день баланс изменился и на любой агрессивный план у Советов появился беспощадный ответ.
Будущий президент Линдон Джонсон заявил, что «Спутник-1» равнозначен современному Перл Харбору, и что с этого дня Америка оказалась перед «ракетной пропастью». «Теперь придется считаться с русскими во всем областях, где США до той поры самодовольно полагала себя монополистами». Говорят, что Королев пошутил тогда, разместив в качестве сигнала на спутнике шум счетчика Гейгера-Мюллера, как сигнал.
Почти всё прежнее десятилетие американцы вели достаточно агрессивную наступательную политику, но так больше продолжаться не могло. Последней попыткой уже взаимного ядерного шантажа стал небезызвестный Карибский кризис. В дальнейшем Советский Союз поставил конструирование и производство ядерных ракет на поток и к середине семидесятых достиг с США военно-политического паритета. Многие ракеты, вроде американского Минитмена и советской Р-36М, больше известной как Сатана, ещё продолжали влиять на политические решения, но в большей степени это касалось договоров о сокращении стратегических вооружений. В условиях, когда каждая из сторон могла уничтожить мир по нескольку десятков раз, любой ядерный шантаж граничил с самоубийством.
