«Татлер» никогда не видел Ксению Собчак такой. Нежной, влюбленной и в стиле панк. Эксклюзивный материал Ксении Соловьевой из октябрьского номера журнала.
Ксения Собчак встречает меня в Петербурге, в особняке купцов Брусницыных на Кожевенной линии. Причудливый образчик стиля эклектики при советской власти был заводоуправлением с проходной, а сегодня здесь снимает кино молодой и очень старательный режиссер Михаил Расходников. Тот самый, который на «Кинотавре» двухлетней давности вызвал неоднозначную реакцию критиков своей картиной «Временные трудности» о мальчике с ДЦП. На сей раз Расходников от социалки двинулся в чуть более безопасную сторону «Аферы Томаса Крауна». Собчак в его новом фильме играет аферистку международного разлива, которая завязывает с темным прошлым и выходит замуж за олигарха в исполнении Игоря Миркурбанова. Но тут из тюрьмы является бывший муж (Филипп Янковский), и вместе они крадут самую дорогую картину Ротко.
Сейчас на моих глазах снимают сцену, в которой Ксения наносит уверенный, с оттяжкой удар в пах худосочному Янковскому и попадает в руки охранников. Тушь потекла, блузка порвана – я готова закричать «снято!». Собчак-авантюристка кажется мне вполне убедительной, но режиссеру маловато эмоций.
– Еще дубль, еще жару, еще удар! – кричит он. – На разрыв аорты!
– Боюсь, на разрыв Константин Юрьевич мне не простит, – отвечает Ксения, и съемочная группа падает со стульев от хохота. Творческий метод будущего мужа Ксении, режиссера Константина Богомолова, диаметрально противоположный. Его актеры практикуют отстраненный, холодноватый способ существования – почти шепотом, лучше «недо-», чем «пере-».
Текст роли Собчак не то чтобы двадцатиминутный монолог Ивана Карамазова о слезинке ребенка, так полюбившийся светской Москве на богомоловских «Карамазовых» в МХТ. Однако Ксения все же учила – ночью.
– У меня отличная зрительная память и полностью отсутствует слуховая, – рассказывает она. – Я, например, не могу, занимаясь спортом, воспринимать команды на слух. Все эти «поднимите правую ногу, согните левую» – немедленно путаюсь. Я стопроцентный визуал.
Еще номер двенадцать форбсовского рейтинга звезд с самым высоким доходом моложе сорока лет ($1 млн в 2019‑м) называет себя академиком тайм-менеджмента. Сегодня она в Питере: день рождения отца, а значит, непременно надо быть на Никольском кладбище. А еще съемки в кино, а до того – съемки для ютьюб-шоу «Осторожно, Собчак!». Они начались в восемь утра, Ксения уже накрашена и уложена по техзаданию режиссера Расходникова, чтобы не тратить потом время на перевоплощение в мошенницу. Интервью «Татлеру» она дает в перерыве между сценами – в VIP-вагончике с туалетом и ананасами. Ассистентка Лена (в августе эта бесстрашная девушка отметила годовщину работы на Собчак) пакует чемоданы для вечернего вылета на Лазурный Берег. Завтра в Сен-Тропе Ксения проведет «частное мероприятие», после чего ночным рейсом вернется в Питер, а следующей ночью вылетит в Москву на съемки нашей обложки.
– Многие вещи в жизни люди не успевают из-за плохого тайм-менеджмента, – изрекает гуру личной эффективности за миской мисо-супа. – И конечно, меня страшно раздражает неуважение к чужому времени. В эти моменты я сразу вспоминаю йогу, делаю глубокий вдох...
Выдохнуть ей можно будет только 13 сентября. В этот светлый день Ксения Анатольевна Собчак сочетается законным браком с Константином Юрьевичем Богомоловым. Для обоих нынешний союз – официально второй. В первый раз оба лишили себя радости шумного торжества. Собчак пригласила на свою тайную, замаскированную под просмотр кино свадьбу с Максимом Виторганом едва ли не десять человек, после чего на нее обиделись сто десять (правда, белое кружевное платье с фатой от Ульяны Сергеенко все же было). Ну а Константин и Дарья Мороз просто сходили в загс, без платьев и колец. В общем, и жених, и невеста не прочь поиграть в «главную свадьбу второй половины 2019 года», «свадьбу века», «свадьбу номер один» или как там назовут это торжество журналисты.
– Хочется просто праздника, дурацкого, как Дед Мороз с ватной бородой, а ты на табуретке читаешь стишок. Ты же понимаешь, больше меня свадеб в этой стране провел только Иван Ургант. Вот и вмещу все свое знание хоть куда-то. Устрою себе и всем детскую радость.
Помимо загса планируется еще и венчание. За подвенечное платье отвечает бренд с говорящим названием Edem. Ксения увлеченно рассказывает об «уникальном кружеве», которое выбирала вместе с хозяйкой этого «рая» Аленой Дёминой. Вообще-то Ксения до встречи с Богомоловым не была замечена в излишней религиозности.
– Это очень красивая традиция, – объясняет она, почему решила пойти под венец. – Да и когда еще в церковь зайдешь в короне? Красивые традиции и обряды – это то, что навсегда останется в памяти.
В этом месяце исполняется год с того момента, когда они впервые увиделись. Ну то есть не то чтобы совсем впервые. Пять лет назад журналистка Собчак брала интервью у режиссера Богомолова для «Дождя». Константин тогда заменял слетевшего за час до начала программы героя, и ведущая была не слишком готова, но все же изрекла что-то о постмодернизме.
– Я про себя подумала еще тогда: «Скучно говорит. Умный, но скучный», – вспоминает Ксения.
Потом они здоровались, как здороваемся все мы в светской Москве. Но в середине сентября 2018-го впервые увиделись именно в том смысле, который приводит в загс.
– В мае 2018-го я наблюдала вас с Максимом на последних в сезоне Костиных «Трех сестрах» в МХТ, – говорю я. – Вы сидели в ложе с Наташей Синдеевой и Сашей Винокуровым. Ты крайне внимательно слушала.
– Максим часто был на спектаклях Константина, и я тоже, – отвечает Ксения. – Мы тогда совсем не общались с Костей, и вот он нас пригласил. Помню, я еще спросила: «Это точно?» Константин говорит: «Точно». Мы приходим в театр, а билетов нет. Я подумала: «Ну что за необязательный человек!» Но все началось два месяца спустя. В конце июля 2018‑го – я тогда еще была главным редактором «Оффисьеля» – мне пришла в голову идея сделать материал о двух людях, изгнанных из МХТ: о Саше Молочникове и Богомолове. Хотелось похулиганить, показать их конфликт с новым руководством и одновременно столкнуть друг с другом. Молочников отказался – сказал, что не хочет вместе с Богомоловым. А Богомолов ответил: «Мне все равно. Хотите так? Я готов поговорить».
«Решение, что деньги в мужчине не основное, – моя главная победа над собой».
Он был занят, она бесконечно в разъездах. Долго договаривались о встрече и в итоге беседовали по скайпу. Ну а потом начался столь любимый нами в «Татлере» высокотворческий этап заверения текста – «давай вот то уберем, а это вставим». В процессе выяснилось, что оба одинаково думают и смеются над одними и теми же шутками. В сентябре Ксения приехала в Питер на интервью с драматургом Иваном Вырыпаевым, сходила на предпоказ Костиного спектакля «Слава» в БДТ, написала длинный отзыв в инстаграме. Он режиссеру не понравился, но это было уже не важно. В Питере первый раз пошли «выпить кофе».
– Я этого совершенно не ждала и не желала, чтобы так происходило, – рассказывает Ксения. – Но ты не можешь этому противостоять. Собственно, любовь – единственное чувство, которое ты не в силах контролировать. У меня был период, когда я честно старалась. Но как только ты запрещаешь себе о чем-то думать, собираешь волю в кулак, становится еще хуже. Потому что ты начинаешь думать об этом маниакально. Как о розовом слоне. Это был сложный период, который все по-разному переживали. Одно могу сказать: когда стало понятно, что между нами с Костей нечто большее, чем дружеская переписка, я сразу сказала обо всем Максиму. Он знал обо всем очень давно, задолго до телеграм-каналов.
А потом случилась первая совместная поездка по Италии. Было страшно: никогда не знаешь, как твоя новая любовь ест, спит, принимает душ... далее везде. Все оказалось понятно и легко, потому что «мы очень похожие люди».
– Чем похожие? – спрашиваю.
– Хулиганством. Отношением к иронии, самоиронии, граням допустимого. Взглядом на жизнь и людей. Со мной такое впервые, чтобы у меня было настолько сильное ощущение, что человек в каком-то смысле мое зеркало. Зеркало, которое лучше тебя. Талантливое, умное. Это такой фейстюн: ты видишь, каким мог бы быть. Костя невероятно умный. У него игровое отношение к жизни. Да, у него вспыльчивый характер. Но он невероятно отходчивый. Знаешь, у нас одна энергетика. Бывает, у людей она разная, и это тоже по-своему привлекает. А бывает – одинаковая.
Для меня режиссер юбилейного фильма «Татлера» Константин Юрьевич Богомолов – человек одновременно и очень авторитарный, и очень компромиссный. С одной стороны, он жестко ведет себя с артистами: если заставил генделевских теноров ходить на шпильках, почему бы не отвести душу на взаимоотношениях с женщиной, в чье расписание не входит ужин в семь вечера на накрахмаленной скатерти. С другой стороны, я помню, как Богомолов недоумевал, когда одна артистка ушла из его работы, потому что так захотел ее мужчина, приревновавший к режиссеру. «Неужели сложно понять, что надо давать друг другу возможность заниматься своим делом?» – удивлялся он.
– Я знаю эту ситуацию, – подхватывает Ксения. – Константин никогда не мог понять, как личные мотивы могут влиять на профессиональные. В этом мы одинаковые. Давай честно. Софья Капкова очень переживала из-за моих прошлых отношений с Сергеем и даже не здоровалась со мной. Когда мы делали фильм «Дело Собчака», Вера Кричевская сказала: «Я даже не буду предлагать тебе этот вариант, ты не согласишься», – а я не могла понять почему (возглавляемый Капковой Центр документального кино в итоге стал прокатчиком картины. – Прим. «Татлера»). Мне все равно. Если профессионально это нужно, я буду работать с кем угодно. Возможно, не буду с человеком общаться, пускать его в личное пространство. Но многие не могут этого разделить. Костя реально человек дела. И одновременно он человек – да, ты права – очень авторитарный. Очень сильный. Но он не только берет. Он и тебе пытается отдавать некую энергию.
Оказывается, Собчак с ее собственной зашкаливающей энергией чужая очень нужна.
– Понимаешь, это как если бы ты отпахал, получил все свои золотые медали, ушел на покой, – объясняет она. – Тебе комфортно, и вдруг говорят: «Впереди новая олимпиада». И ты думаешь: «Не хочу, опять ноги в кровь». А потом понимаешь, что надо, это путь личностной закалки, роста.
Я пытаюсь вспомнить, когда это Собчак уходила на покой. Нет в России человека, более деятельного в самых разных, непересекающихся сферах: президентские выборы, ассоциация моды, пиар-агентство, корпоративы, ютьюб, инстаграм-баттл со Шнуром, реклама водородной воды и массажных ковриков.
– Работала я всегда много, но у меня была очень спокойная, прекрасная жизнь, – говорит Ксения. – Я имею в виду в личном смысле. Почему-то все думают, что, если люди расстаются, у них все неудачно. Я так не считаю. Просто заканчивается определенный этап. По разным причинам. И это в моем случае совсем не связано с Костей. Это другая история, но изначально полная любви и тепла. Однако именно Костя вдохнул в меня энергию действия. Причем я никогда не сталкивалась с такого вида энергией. Он влияет не напрямую, он транслирует свои идеи, ничего тебе не говоря. Он не говорит, условно, «у тебя безвкусная сумка». Но он так привлечет к этому твое внимание, что ты сама задумаешься. Это касается карьеры и всего остального. Костя никогда мне не говорил, что я должна начать «Осторожно, Собчак!», но новое дыхание само во мне появилось. Я давно хотела и собиралась, но то было лень, то «Дождь» меня отговаривал. А тут возник внутренний мотиватор.
Нет, они не устраивают совместный разбор Ксениных программ. Нет, это не он советует схлестнуть инстаграмщиц и тяжелый люкс или пригласить в эфир Курентзиса. Нет, с ним самим невозможно обсудить новый сезон Театра на Малой Бронной, где Богомолов с мая худрук, – Собчак даже не была на Костиных репетициях. Просилась, но будущий муж неизменно отказывает: это его пространство. Точно так же он не считает возможным лезть в дела других.
– Какие мифы о Константине развеялись за этот год? – интересуюсь я. – Наверняка ведь были определенные предубеждения.
– Такие же, как у него обо мне. У Константина ореол дьяволической личности. Расчетливого, циничного человека. Но он совсем не такой. Я бы хотела, чтобы иногда он был более расчетливым. Он скорее эмоциональный, как и я. Может поступить импульсивно, против своих интересов, как и я. Я всегда говорю, что человек, который может мне больше всех навредить, – это я сама. При этом у людей есть ощущение, что я расчетливая, никогда ничего просто так не делаю. Но мне даже нравится, что обо мне так думают. Надуваюсь от гордости: «Какая же я леди Макбет!» А на самом деле я наивный Чебурашка. У меня желание кого-то... (обмануть. – Прим. «Татлера») не развито вообще, оно совершенно на детском уровне – типа затереть оценку в дневнике. В то время как другие проворачивают колоссальные аферы. Мы оба не про это. А люди нас видят именно такими, и это забавно.
Я послушно киваю. Видимо, такова моя судьба – ловить Ксению либо в момент ожидания ребенка, когда она светится, либо когда она феерически влюблена. Понятное дело, не Богомолов открыл Собчак глаза на ее собственные недостатки.
«Только сейчас я стала понимать, что мужчина не должен быть папой».
– Мне скоро тридцать восемь, я не идиотка и все про себя знаю, – говорит она. – Но вот ты понимаешь, что ты толстый. Пять диетологов не могут убедить тебя похудеть, а шестой может. Это не потому, что он говорит тебе что-то необычное. Просто говорит так, что ты его слышишь. Костя ничего нового не сказал о моих недостатках, но мне отчаянно хочется их исправить.
Например, ей хочется стать более деликатной, потому что Собчак совсем не такая и знает, откуда в ней это: между моментом, когда мама Людмила Борисовна стучит в дверь ванной, и моментом, когда она заходит внутрь, проходит ровно секунда.
– Я всегда спрашиваю маму: «Если ты все равно врываешься, зачем стучать?» – смеется Ксения.
Еще бывший кандидат в президенты любит давать советы, о которых ее не просят. И все делать с перебором, с горкой: шуточку дошутить, объяснения дообъяснить – вдруг кто не понял.
– Жирненько чтобы все было, понятно, – говорит она сама.
Но Собчак над этим работает. И даже, как ей кажется, достигла значительных подвижек. Взять их с мамой питерскую квартиру. Она вся – в гжели и балдахинах, из сытых нулевых, когда было принято брать «если кольцо, то два, а еще кольешечку и сумочку». А сейчас будущая миссис Богомолов живет уже в своем, минималистски устроенном пространстве и всерьез думает повесить в новом доме не две картины, а одну.
– Простота и умение недобрать дались мне не сразу.
Рискну предположить, что не сразу ей дастся и жизнь с гением (для нас в «Татлере» Константин Юрьевич – Станиславский, не меньше). Этим жанром с трудом овладевают женщины куда менее занятые и амбициозные. Как на это вообще можно решиться? Гению ведь надо готовить амброзию с нектаром или, на худой конец, «яичницу по-кончаловски». Надо молчать, когда надо молчать, и говорить, если он того хочет. Вытаскивать из депрессии после разгромных рецензий и разгонять поклонниц, слетающихся, как мухи, на успех.
– Мне до сих пор кажется, что я могу с этим не справиться, – просто и искренне отвечает Собчак. – Потому что это совсем не моя история. Я всегда высокомерно говорила в узком кругу, что не понимаю, в чем идея жить с известным и талантливым мужиком. Это же бесконечный геморрой. Если бы мне сказали: «Ксюша, а не хочешь ли ты пожить с гением?» – я бы ответила: «Заберите любые бриллианты, только избавьте меня от этой судьбы». Ну вот я влюбилась. Это пришло само. И я думаю, это будет очень сложно. Потому что мне, конечно, хочется, чтобы рядом была нянечка, которая бы меня холила и лелеяла. А тут я выполняю несвойственную себе роль. С другой стороны, вот я сижу на спектакле «Гаргантюа и Пантагрюэль» – пять лет назад я смотрела его на фестивале «Боско», и он мне страшно не понравился. И вот я пошла снова, в другом настрое, и поняла, что было ошибкой уйти тогда после первого отделения, что во втором все складывается, как в фильмах Тарантино. И у меня слезы в глазах. И трепет от того, что дорогой мне человек может такое создать.
Страшный сон любого режиссера – не только того, кто любит исключительно яичницу с сулугуни и салом, – что все женщины-актрисы хотят от него ролей. Какое счастье, думал Константин Юрьевич, что Ксения Анатольевна не такая. И получил по полной. 1 апреля, предварительно вступив в сговор с богомоловским продюсером, Ксения вызвала любимого Пигмалиона на серьезный разговор: «Нам предлагают вместе сняться в кино». Будет адский блокбастер, вроде «Жара 3». Якобы без Богомолова Собчак туда не берут, а ей очень хочется. И вот надо им обоим согласиться сыграть в этом кино. Полчаса режиссера, который однажды сообщил в интервью, что «как только я вижу, что актер начинает изображать чувство здесь и сейчас, я ощущаю фальшь», водили за нос как ребенка. Он возмущался, отказывался, негодовал, приходил то в ярость, то в отчаяние, увещевал возлюбленную, но та идеально держала лицо. Потом наконец призналась. В ответ режиссер сообщил, что никто и никогда не разыгрывал его настолько достоверно. После такого Константин Юрьевич как приличный человек должен когда-нибудь предложить ей роль.
Пока же общественность волнует, решен ли у пары квартирный вопрос. С облегчением узнаю, что решен. Живут то у Ксении за городом, то у Кости в городе. Через полтора года Собчак достроит свою деревянную избушку Honka, вдохновленную домом Федора Бондарчука, – возможно, переедут туда. Еще один насущный татлеровский вопрос – готовит ли она своему мужчине ужин – Ксения, кажется, даже не понимает с первого раза.
– Ну что ты! Я сама не готовлю, это совсем не моя тема, готовит повар, – отвечает Собчак. – Но я все менеджерю. Знаю, например, что Костя вечером любит взять какую-нибудь котлету из холодильника. Так вот к этому времени туда загружены творог из одного места, вырезка из другого, квашеная капуста из третьего.
Ничего случайного, тщательный аудит рынков столицы Ксения проводит лично.
Еще, судя по инстаграму, народ беспокоится о судьбе малыша Платона. Не забыли ли о нем в любовном пылу? Нравится ли ему дядя Костя? И что по этому поводу думает Максим? Одно дело путешествовать вдвоем, переполненными любовью, в красивой «ауди» из ресторана Массимо Боттуры в Модене на Венецианскую биеннале, не забывая ставить правильные хештеги в инстаграме. А другое – реальная жизнь, где есть бывшие, дети от бывших, работа и менеджмент холодильника.
– Костя познакомился с Платоном, – рассказывает Собчак. – Точно так же, как с ним познакомилась и новая девушка Максима. Она, кстати, очень красивая и талантливая, пусть они будут счастливы. В такие моменты, как развод, ссора друзей, проявляется натура человека. Именно тогда видна разница между внутренним благородством и коммунальной кухней. А я, знаете, никогда не жила в коммуналке. У Платона есть папа. Он его обожает. Есть мама. Наша задача – его вместе воспитать. Ребенок свободно перемещается от папы к маме. Вот сейчас они поедут отдыхать с Максимом и Нино. Это и есть здоровая ситуация. Как только начинаешь ревновать и свои амбиции ставить выше интересов ребенка, это плохо кончается. Конечно, я боюсь, что всегда так складно не будет. Просто Костя очень целеустремленный, у меня такого никогда в жизни не было. Мы недавно листали нашу переписку – когда еще не встречались, а Костя уже был настроен крайне решительно. С самого начала, еще в конце прошлого августа, все для себя решил. Не видя меня, не общаясь. Я оказалась захвачена этой энергией. И да, Костя прекрасно общается с Платоном. А у меня, надеюсь, прекрасный контакт с Аней (дочерью Богомолова от брака с Дарьей Мороз. – Прим. «Татлера»). В июле на Сардинии мы с Костей отдыхали с детьми.
Они вряд ли поедут в классическое свадебное путешествие – слишком много всего намечено на осень. У Константина – первый сезон в новом театре, выход книги стихов и съемки сериала по мотивам истории об ангарском маньяке. У Ксении – продюсерские проекты на канале Super: реалити-шоу с участием Яны Рудковской, психологическая программа со специалистом по разводам Михаилом Лабковским, сериал об онкобольных. Возможно, будет шоу на «Первом». Его планировали давно, но все сорвалось, поэтому говорить об этом Ксения пока не решается.
А ведь не меньше Платона требует внимания и Ассоциация моды. Она с шумом на весь телеграм стартовала изысканным ланчем в Remy Kitchen, где обещали дать российской моде доступ к ресурсам уважаемой Константином Юрьевичем мэрии Москвы.
– Инициатива создать эту организацию шла от меня, а мэр поддержал, – объясняет Собчак. – Это классное начинание, и я со своей стороны собрала суперпрофессиональную команду. Конечно, все непросто. У нас в модной индустрии – не мне тебе рассказывать – все устроено примерно так же, как с демократическими лидерами. Все говорят о том, как плохо, надо объединяться, но объединяться никто не хочет. Чтобы получилось, дизайнеры должны хотя бы попробовать сотрудничать. Поверить – а не «ну вы сначала сделайте, а я решу». Но в нашем случае мы собрали почти всех. 12 сентября будет большой форум, международные спикеры, представим программу. Карин Ройтфельд приезжает.
Ну и, конечно, став женой гения, было бы странно позабыть коммерческие проекты, ютьюб, которым она не просто довольна, а, как признается сама, живет, – интервью набирают миллионы просмотров и дают приличный доход. В свое время Ксения писала, насколько проще стало, когда она вычеркнула из своего некороткого списка требований к мужчине деньги. Сразу появился Максим, а потом чудесный Платон, ее «любимый каратист», «повелитель кефира», «самый главный человек на свете». Однако на кефир пришлось зарабатывать самой. И вот новый брак с человеком, которого мы тоже любим не за величину его кошелька. Очевидно, переоценки ценностей не произошло.
– Мне тридцать восемь лет скоро будет, и я прямо вижу, как это работает, – говорит Ксения. – Жизнь – как школа. На разных этапах ты встречаешь определенных людей. Если ты выучил урок, какие-то истории к тебе не возвращаются. А те истории, которые ты не решил для себя, идут на второй и третий круг. Вот то мое решение, что деньги в мужчине больше не основное, я считаю, моя главная победа над собой. Я поняла, что деньги я заработаю сама. И сразу расширился горизонт. Я мечтала, чтобы был и богатый, и подстраивающийся, и тонкий, и умный, и понимающий. Но человек, который заработал миллионы, не будет подстраиваться. Он скажет: «Чего там у тебя? Давай я тебе дам столько денег, сколько нужно, но я хочу видеть жену дома чаще».
Вспотевший режиссер Расходников бежит поблагодарить артистов за съемочный день: снято. У Ксении есть два часа перед вылетом, чтобы съездить к папе на кладбище. Пока Анатолий Александрович был жив, они никогда шумно не отмечали его день рождения. Срывались втроем или с ближайшими друзьями куда-нибудь далеко.
– Папа так рано ушел, – говорит она мне напоследок. – У меня всегда был какой-то подсознательный поиск папы в жизни. И только сейчас я стала понимать, что мужчина не должен быть папой. Иногда я думаю, что отношения с Костей могут быть даны мне как раз для того, чтобы закрыть эту историю с поиском папы в муже.
