Идею для этой статьи мне подали вы - в комментарии к статье о музыке из к/ф "Генералы песчаных карьеров" один из читателей написал (орфография сохранена):
Послушайте "Песня бразильского газетчика"
Сказано - сделано!
Мне интересно все, что связано с португальским языком и историей Бразилии, поэтому я с удовольствием рассказываю о содержании оригинала песни. Это не будет поэтическим переводом, так как мне важен смысл, а в красивую форму этот смысл может облечь какой-нибудь талантливый поэт, возможно, один из вас.
"Песню бразильского газетчика" в нашей стране услышали в конце пятидесятых годов 20-го столетия; она прозвучала в исполнении детского хора.
В этом видео сразу два исполнения (в описании говорится, что это аудиозаписи 1958 и 1961 годов):
Могу представить как реагировали слушатели на строки о кукурузной лепешке, составляющей обед десятилетнего ребенка, вынужденного каждый день с раннего утра в любую погоду стоять на улице с кипой газет.
Мне десять лет, мне десять лет,
Я бойкий продавец газет.
Кукурузная лепешка,
Пустой похлебки ложка -
Вот мой завтрак и обед...
(отрывок; автор текста Е.Агранович)
А что было в оригинале песни и как она появилась?
Olha a noite,
Olha a noite,
Eu sou um pobre jornaleiro,
Que não tenho paradeiro,
Ai, ninguém tem vida assim,
Digo adeus a toda gente,
As vezes fico contente,
Ninguém tem pena de mim.
Припев:
Eu vivo sempre a sofrer,
Óh, que destino é o meu,
Eu que fui sempre jogado,
Vou vivendo amargurado,
Óh que sorte Deus me deu.
Olha a noite,
Olha a noite.
Припев
Olha a noite,
Olha a noite.
Quando o sol vai se escondendo,
Eu vou me entristecendo,
Porque tenho coração,
Vivo sempre amargurado,
Como as folhas a meu lado,
Cumpri com a minha missão.
Припев
Olha a noite (х4)
(автор: Heitor das Prazeres)
Немного истории
Мальчишки-газетчики, или os pequenos jornaleiros, появились на улицах Рио-де-Жанейро в 1870-х. Тогда Рио еще был столицей Бразилии.
Прессы в то время становилось все больше.
Поначалу газеты были востребованы только немногими грамотными обеспеченными горожанами, и доставкой печатного слова могли заниматься рабы, в том числе принадлежащие типографиям.
Позже самой удобной и дешевой рабочей силой стали многочисленные эмигранты-итальянцы. Особенно после отмены рабства в 1888 году.
Первые юные газетчики обещали читателям свежие новости и удивительные сенсации звонкими голосами с итальянским акцентом. Производимый при этом шум и гам серьезно беспокоил столичное правительство.
В течение почти пятидесяти лет власти несколько раз пытались урегулировать уличную торговлю газетами, но итальянская диаспора, к тому времени уже прибравшая к рукам большинство издательств, каждый раз препятствовала принятию соответствующих законов. Если и выходили какие-то распоряжения (например о том, что газетчики должны быть старше 12 лет, уметь читать и иметь разрешение от родителей), то их просто игнорировали.
Издателям было выгодно использовать труд мальчишек, которые ночевали у дверей типографии и еще до рассвета расхватывали свеженапечатанные газеты, еще теплые и оставляющие следы краски на руках.
Уже в 1920-х годах маленьких итальянцев сменили местная детвора. Так же как и их предшественники, они искали покупателей, атакуя выходящих из кафе и кинотеатров, оглашая криками "Extra! Extra!" оживленные перекрестки и трамвайные остановки.
Торопясь продать свой товар, маленькие газетчики запрыгивали на ходу в трамваи, перебегали дороги, дрались за лучшие места с другими мальчишками или городскими торговцами. Конфликты часто оканчивались травмами и ранениями, газетчики постоянно попадали под колеса автомобилей и трамваев, о чем потом можно было узнать из тех же газет.
Слова русскоязычного текста песни, конечно же, не передают всего ужаса их жизни:
Он собирает медяки,
А иногда и синяки...
Мальчишки жили практически круглыми сутками на улице, у них появлялись многочисленные знакомства и полезные связи. Но в то же время, рано начавшие работать, они так же рано обзаводились пагубными привычками, что не могло не отражаться на их здоровье, которое и так не было богатырским.
Горожане каждый день видели оборванных и голодных продавцов газет, и многие покупали что-нибудь у мальчишек просто для того, чтобы помочь им.
В 1931 году Эйтор дас Празерес (Heitor das Prazeres), которого многие знают как одного из пионеров самбы, написал "Песню газетчика"/"Canção do Jornaleiro" и посвятил ее столичной газете "A Noite"/"Ночь", использовав название этого издания в тексте:
Olha a noite,
Olha a noite,
Eu sou um pobre jornaleiro,
Que não tenho paradeiro,
Ai, ninguém tem vida assim,
Digo adeus a toda gente,
As vezes fico contente,
Ninguém tem pena de mim.
Смотрите, "A Noite"!
Смотрите, "A Noite"!
Я бедный газетчик,
У которого нет пристанища,
Ай, ни у кого нет такой жизни,
Говорю "прощайте" всем людям,
Иногда бываю доволен,
Никому меня не жалко.
Выглядит так как будто вслух он предлагает купить газету, а все мысли только о том, как ему плохо.
Eu vivo sempre a sofrer,
Óh, que destino é o meu,
Eu que fui sempre jogado,
Vou vivendo amargurado,
Óh que sorte Deus me deu.
Я живу, чтобы постоянно страдать,
О, что у меня за судьба,
Я, которого всегда бросали,
Проживу в горечи,
О, что за судьбу дал мне Бог.
Quando o sol vai se escondendo,
Eu vou me entristecendo,
Porque tenho coração,
Vivo sempre amargurado,
Como as folhas a meu lado,
Cumpri com a minha missão.
Когда солнце спрячется,
Я опечалюсь,
Потому что имею сердце,
Всегда живу в горечи,
Как листья рядом со мной,
Я выполнил свою миссию.
Повторяющиеся "Olha a Noite!" звучат практически на заднем фоне, как будто маленький газетчик их выкрикивает даже не замечая этого - настолько ему плохо.
Автор песни знал о работе "jornaleiro" не по наслышке - он сам в детстве бегал по улицам с газетами.
Исполненная в 1931 году, песня сразу стала популярной.
В 1934 году в центре Рио установили памятник маленькому газетчику.
Мальчик во все горло кричит, зазывая покупателей.
В конце 1930-х на проблему столичных продавцов газет обратила внимание первая леди Бразилии Дарси Варгас.
Узнав, что подростки, продающие газеты на улицах, в большинстве своем живут там же или в фавелах, она организовала несколько благотворительных мероприятий в пользу pequeno jornaleiro.
На собранные деньги фонд Дарси Варгас открыл "Casa de Garoto"/"Дом для мальчиков", в котором все юные газетчики получили кров, питание, образование, медицинскую помощь".
Многие бывшие jornaleiro впоследствии рассказывали, что только в "Доме для Мальчиков" у них в первый раз в жизни появилась своя кровать.
Что за газетчик, который даже прочесть не может ни слова?
Мальчики все так же выполняли свою работу, но уже в специальной униформе синего цвета.
На случай дождливой погоды им выдавали плащи.
Мальчики участвовали в разных городских мероприятиях.
Их покровителем стал известный музыкант Blecaute (искаженное английское Black-out), который тоже в совсем юном возрасте продавал газеты на улицах, только не в Рио, а в Сан-Паулу.
По примеру Рио, подобные интернаты стали создаваться по всей стране.
Постепенно профессия газетчика исчезла, а детский труд запретили законом.
Запретить-запретили, но вот, что я обнаружила:
В 2015 году в Бразилии 2,7 миллионов детей от 5-17 лет вынуждены работать, из них около 700 тысяч не достигли возраста 14 лет.
Это объясняет популярность детской песенки "Criança Não Trabalha"/"Дети не работают", которую я встретила на детском канале Palavra Cantada.
В песне перечисляются все те вещи, которые ассоциируются с детством - куклы, велосипед, жевательная резинка, бумага, карандаши и т.д. и припевом звучит:
Criança não trabalha, criança dá trabalho
Criança não trabalha...
Дети не работают, дети задают работы
Дети не работают...
Хорошо бы это усвоили все те, кто предпочитает использовать детский труд просто потому, что он дешевле.
Все архивные фото в статье из документального фильма "Observatório da Imprensa. O Pequeno Jornaleiro", 2013 год, Бразилия
Немного об образовании в Бразилии читайте здесь.