Это были мои самые любимые кроссовки. Я полюбила их раз и навечно с первого взгляда и на всю их жизнь, очень короткую, как оказалось.
Синие с серебряной нитью, изящной формы, с сафьяновыми вставками, идеально сидящие на ноге и так же идеально подходящие и под юбку, и под джинсы, и даже, простигосподи, под платье с кружевами по подолу.
Мечта, а не кроссовки. Тем более, что искала я их долго, именно такие, универсальные подо все, и чтобы ноги не болели.
«Эффект кошачьей лапы при походке!, - обольщал и так всю растаявшую меня продавец, показывая какую-то странную ребристую резиночку в форме подошвы. - Aro (так звали кроссовки) не рвутся! А если вдруг, то все починим бесплатно! Мы так уверены в своей обуви, что даём им ГОДОВУЮ гарантию».
Смущала только цена - 6800. Я никогда не покупала себе таких дорогих кроссовок. Да что там кроссовок. Я вообще себе в жизни не покупала такой дорогой обуви.
Но кроссы безжалостно манили, сверкая сафьяном и серебром. И главное они были действительно удобными, как тапки, а нога при этом в них выглядела по-царски.
И я решилась. В конце концов, в день рождения могу я себе позволить? И прямо в них и ушла, не в силах снять с себя эту красоту.
«Ары», как я ласково звала их про себя, служили мне верой и правдой ровно полтора месяца. Но это были насыщенные полтора месяца. Они успели съездить в Калужскую область и Тулу,Барселону и Стокгольм, пошарашиться по семи аэропортам и исходить сотни три-четыре километров. И на более стойкие кроссовки редко выпадает такая насыщенная и бурная жизнь. Но к концу июня я поняла, что ногам дует. Сначала решила, что вентиляция сквозь тканевый верх, но нет. Дуло из явных дыр, причём на обоих ботинках. «Не может быть, а как же качество Aro?” - подумала я и понесла ботинки в ремонт.
«Не может быть, это же Aro», - сказала продавец, и взяла кроссы на экспертизу.
«Извините, приходите за деньгами. Производственный брак», - сказала через пару дней продавец, обольщавшая качеством и годовой гарантией.
Но я не хотела денег. Я хотела кроссовки.
«А у вас такие же есть?», - спросила я. - Ведь вряд ли они все бракованные».
Домой я снова уходила в новых кроссовках да ещё и с отличными вьетнамками Том Тэйлор впридачу - оказывается, за полтора месяца кроссы подешевели на полторы тысячи, и разницы как раз хватило на шлепки.
Коробку с чеком я хотела закинуть куда подальше с мыслью «два раза бомба в одну воронку не попадает», но что-то меня всё-таки от этого удержало.
Вторую пару я берегла как могла. Слетала она только в один Вьетнам, да и ходила гораздо меньше. Более того, купила им специальные силиконовые чехлы ядовитого цвета для защиты от луж и дождя - кроссовки с сафьяном насчёт луж были не очень.
И все равно это случилось.
«Шкряб», - сказала в один день подошва на правом ботинке, и ботинок раззявил рот, как сытый крокодил, которому укротитель воткнул палку в пасть, чтобы показать, что он никого не съест. Да так в такой позе и заснул дальше. Крокодилы очень стабильны в этом плане. И похожи на мой правый кроссовок.
«Ары-2» в ремонт не очень хотели. Похоже, им нравилось жить со мной, а не в каком-то там магазине. Сначала они поехали со мной на работу, но я про них благополучно забыла, а когда вспомнила, уже было поздно идти в магазин, и я отвезла их обратно домой. На следующий день я снова повезла их на работу, но по дороге заехала в сбербанк по нужде, где, в хлопотах я их снова забыла, вспомнив о них только подъезжая к офису.
«А вот в Америке и Израиле все забытые вещи вообще расстреливают», - говорили коллеги. - Смирись и забудь».
Я представила, как мои синенькие расстреливают из пулемета на полигоне, вздрогнула и чуть не зарыдала.
После работы снова в Сбер. Там сидели две сотрудницы. Одна за столом на своём рабочем месте, другая перед ней на месте клиентов, которых не было.
«Не забывала ли я у вас тут моих кроссовок?», - спросила я с замирающим сердцем, все ещё рисуя в голове картину расстрела.
«Нет», - сказала сотрудница, притворявшаяся клиентом. И сердце ухнуло куда-то в пятки.
«Да!», - сказала сотрудница на месте сотрудницы. В раздевалке они. И мое сердце возликовало.
В магазине я даже не успела ничего сказать. «Тридцать девятый, синие», - сказала продавец, узнав меня буквально через секунду. Видимо, действительно возвратов обуви у них немного. Потом ещё раз посмотрела на меня. «Да ладно. Правда что ли? Так не бывает».
И тут я ее добила.
«Вы знаете, я не хочу возвращать деньги, - сказала я. - Я хочу, чтобы вы мне их починили, - сказала я. Понимаете, они мне очень дороги. И дороги моим ногам. Три пары обуви, купленные в этом году, изуродовали мне ноги. А эти - исцелили».
Продавец посмотрела на меня как на умалишённую и принесла бланк заявления. «В конце пишите «прошу, по возможности, ремонт. Только слово «качественный» добавьте, ладно?».
Ей явно хотелось и мне помочь, и в то же время мысленно крутила пальцем у виска, видимо, не до конца веря в качественность ремонта после двух одинаково развалившихся пар «самой качественной» обуви.
Но как я могла поступить по-другому? Это же любовь навсегда.
***
Через три недели их отремонтируют. Скучаю. Страдаю в уродующих ноги туфлях.
И мечтаю о том, как мы снова пойдём по горам, городам и садам...
