Слепой определяет сходство не по виду, а по голосу. Поклонник Джими Хендрикса был подвержен частичной слепоте, потому что на обложке он видел только одного из практически сиамских близнецов по саунду, манере игры и, разумеется, цвету кожи, а было их двое.
«Позвольте представиться. Куртис»! – говорит Олег Жаков, протягивая руку Михаилу Ножкину в «Ошибке резидента», и это одна из наиболее загадочных сцен знаменитого фильма.
Куртис, или Кертис Найт (даже псевдоним его имеет два значения – «рыцарь» и «ночь») на немногочисленных фото напоминал молодящегося плейбоя шестидесятых годов – слишком упитанный для брюк и рубашек в обтяжку, с медальоном на цепочке и распрямленными волосами, делающими прическу похожей на парик.
Он действительно был старше своего друга почти на пятнадцать лет, то есть, почти на целое поколение, он даже Элвиса был старше. Человек его лет в эпоху молодежной революции считался покойником, или, в лучшем случае – живым мертвецом, чье место в кино второй категории.
Действуя под чужим именем, артист и разведчик сознательно идет на раздвоение личности, изнуряя слушателя и следователя вопросом, кто перед ним в данный момент. Пять официальных альбомов Jimi Hendrix Experience давали обильную пищу для ума и фантазии, стоили приличных денег, позволяя обладателю этих сокровищ чувствовать себя человеком отдельным от тех, у кого их нет.
И все-таки взгляд его искал что-то второстепенное, апокрифическое, отвергнутое преуспевшим артистом, как халтура и компромат. То есть то, что в тягость не только самому исполнителю, но и рядовому поклоннику.
Таких пластинок хватало, их мало кто спрашивал, и стоили они недорого. Траекторию их циркуляции на черном рынке (одним из неофициальных названий которого было и «общество») определяли три глагола: «всучить», «избавиться» и «сплавить».
Ненасытный, но поверхностный любитель Хендрикса стоял перед дилеммой – престиж или гнозис.
Когда с течением времени рыхлая и незрелая музыка шестидесятых начала обрастать магической дымкой, самые раскрепощенные из них стали называть альбом Get That Feeling лучшей альтернативной работой Джими.
Кертис Найт написал две книги о знаменитом коллеге – посвятив одну из них его сугубо земной ипостаси, а другую мыслителю и визионеру.
Книги, написанные неудачником о том, кому повезло, редко становятся сенсацией. Обывателя волнует мнение равного о равном, как минимум, по достатку и количеству предметов роскоши. Поэтому раздобыть обе книжки совсем не трудно, а в них много любопытного для тех, кто интересуется интересным.
Даже в такую насыщенную событиями и соблазнами эпоху, как конец шестидесятых, короткая жизнь молодого человека не блещет оригинальностью: романы, гастроли, наряды, наркотики, загадочная, но вполне конкретная, констатированная экспертами, смерть.
Мистический опыт, истинный и мнимый, при всех, связанных с ним пошлых штампах – НЛО, контакты с параллельным миром, выглядит оригинальнее, чем его самое капитальное разоблачение. Так высокобюджетный блокбастер меркнет в глазах посвященного перед дешевым триллером класса «Б».
Именно такую кинофантастику, которую крутят в сараях городов-призраков, похожих на декорации вестерна, напоминают записи, где нереально понять, кто в данный момент поет, кто играет – Кертис Найт или Джими Хендрикс, и кому это будет важно знать пятьдесят лет спустя.
Кертис Найт прожил вдвое дольше своего друга. Один из последних альбомов представляет собой эталон анонимности – черный квадрат вместо портрета исполнителя, лейбл-однодневка, полное отсутствие откликов и рецензий. Как говорится, координаты неизвестны, в лучшем случае «где-то в Германии».
Возникает сомнение, тот ли это Кертис Найт, ведь в истории поп-музыки хватает полных однофамильцев и тёзок.
Но музыка – рельефный и выразительный блюзрок, говорит сама за себя. Если бы Хендрикс выжил, но разорился – он бы звучал точно так же.
Заплатив за баснословный успех и мистический ореол ранней физической смертью, Джими как бы уступил оккультное первенство и долголетие своему напарнику, который «успешно» и убедительно продолжал играть привидение в материальном мире, отрицающем существование призраков и духов.
И за раскопками черновых и отвергнутых записей, за изучением наиболее хаотических и спорных фрагментов, стоит желание одержимого продлить, создав пародию на бессмертие, близость с объектом своей страсти.
В отличие от Джими, Кертис не заботился о «сочинении образа», сознавая, что его не станут размножать на футболках и постерах.
Он не стремился совершенствовать приемы, развивая техническую сторону, не пытался расширить тематику, как, скажем, Mahogany Rush, или, в какой-то степени, Робин Трауэр.
Он хладнокровно вел альтернативную линию жизни Джими Хендрикса. Если Гамлет умирает от разрыва сердца в начале пьесы, главным действующим лицом её автоматически становится тень его отца.
Тема двойника, близнеца, самозванца пронизывает сферу шоу-бизнеса от средневековой интриги до новейших политехнологий. От оперетты «Мой безумный брат» с Михаилом Водяным до номера «Дуэт», где навстречу Николаю Сличенко из окна избушки выпрыгивает его двойник.
Гностики называли сон «обезьяной смерти» – космический гений Хендрикса бодрствует в прошлом, а в настоящем нам снится Кертис Найт, и контролирует наши грёзы о дорогих и редких дисках.
Унесенный ветром невезения за пределы родной сверхдержавы на более внимательный и терпимый к неудачникам континент, Кертис Найт виртуозно овладел умением вызывать симпатию именно своей вторичностью.
И, если говорить о музыке как таковой, его альбомы начала семидесятых напоминают ранний Thin Lizzy периода, когда группа промышляла перепевами Deep Purple, цены не зная этим своим «подработкам».
Один из его проектов того времени назывался «Зевс». В нем, как в инкубаторе, вылупился Fast Eddie Clarke – первый среди равных участник трио Motorhead, в его наиболее убедительном и аутентичном виде.
Странная судьба у групп, предпочитавших новомодному сленгу и гримуарам, имена античных богинь и богов – Zeus, Isis, Orpheus. Странна она отсутствием какой либо членораздельной репутации. По крайней мере до последних лет, когда музыковедам сделалось окончательно всё равно, о ком писать.
Прочитав на обложке Zeus, советский покупатель вспоминал не хрестоматийного «Зевеса», и даже не «еврея Зюсса», нет – сквозь целлофан смотрел на него бараньим взором пан Зюзя из «Кабачка 13 стульев». Не самая удачная аналогия, когда речь идет о покупке диска.
В лучшем случае выскакивал Zilch – самый авангардный номер у The Monkees, или судмедэксперт Зэлк из венгерского детектива «Профессор преступного мира». Но «Зевс» Кертиса Найта, подобно античной статуе, продолжал оставаться в земле.
Жизнь и судьба человека по имени Кертис Найт – сюжет, максимально оторванный от «реальной» истории рок-музыки с её фаворитами и олигархами, мифологический символ на карте, ведущей к подлинным сокровищам.
👉 Бесполезные Ископаемые Графа Хортицы
Читайте и слушайте далее:
* Дэвид Эссекс. Пожизненное серебро чемпиона
* Род Стюарт. Сиплый №1
* JEFF BECK. Прогресс в темпе безвременья